Бануш спрыгнул с лошади и отправил её вперёд, прямо на скопление, чтобы та отвлекла на себя внимание чудовищ. Но много времени она не выиграла. Её быстро сбили с ног, повалили на землю. Бануш уловил момент, когда тварь замерла, чтобы всадить жало и выстрелил. Пуля пробила волчью башку и существо обмякло, сваливаясь с отбрыкивающейся лошади. Животному не получилось подняться – его тут же прижала другая тварь, а ещё одна – теперь неслась прямо на пастуха, учуяв угрозу.

-- Вот чёрт! – ругнулся Бануш. Он в панике принялся палить по «метаморфозе», но даже несколько попаданий не остановили существо. В самый последний момент Бануш вытащил нож и они схлестнулись. У твари не получилось сходу сбить пастуха с ног, он вовремя отошёл в сторону, кое-как отбил руками костяные наросты, изранился, но зашёл сбоку неповоротливой твари и принялся бить её ножом, силясь дотянуться до головы. Кровь потекла из распоротой костяным наростом руки. Лезвие ножа погружалось в искажённую плоть по саму рукоять.

Существо изловчилось, ухватило Бануша цепкими лапами. Конечности взмывали в воздух и обрушивались вниз, однако, втыкаясь в землю, лишь немного не дотягиваясь до пастуха.

-- СДОХНИ! ТВАРЬ!! – орал Бануш и пытался вновь освободить руку с ножом. В следующее мгновение тварь повалила пастуха на спину и прижала сверху. Рука с ножом оказалась свободна, но воспользоваться ею Бануш никак бы не успел. Острые костяные наросты занеслись для замаха, вся тварь приподнялась, чтобы вложиться в удар. Резкий рывок и тварь заваливается рядом, выведенная из равновесия подсечкой. Бануш ухватился за самую угрожающую конечность, испачканную в крови Серемея, обхватил её ногами и с диким воплем вышел на рычаг, вложив всю свою ненависть. Сустав выломился в обратную сторону. Ещё одно движение – и кость с треском сломилась, повиснув на ниточках сухожилий. Тварь дрогнула, как обычно дрожат те, кто испытывает боль. Значит, всё-таки, чувствует! Дрогнула, но в тот же миг попыталась достать Бануша оставшимися наростами. Пастух сделал обманное движение и юркнул за её спину, обхватив тварь в районе грудины. Теперь он был далеко от пасти. Но наросты тут же вонзились в стопу – больше они никуда дотянуться не могли -- и Бануш упал на землю, крича то ли от боли, то ли в приступе ярости, но надёжно удерживая «метаморфозу».

Кровь брата. Эта тварь и вырвала голову Серемею.

Эта мысль обожгла Бануша, как раскалённая игла. Не чувствуя ничего, кроме ярости, боли и злобы, не желая ничего, кроме смерти твари -- он начал сжимать свой обхват, давить тварь, словно большого жука.

-- СДОХНИ!!! ТВАРЬ!!! – кричал он. Грудная клетка существа постепенно прогибалась, продавливалась, а затем раздался хруст. Существо засеменило костяными наростами в землю рядом.

-- БОЛЬНО??? БОЛЬНО???!!

Бануш захохотал и сдавил ещё сильнее. Каркасы хрустящих рёбер вспороли кожицу твари и брызнула кровь, вперемешку с желтоватой вонючей слизью. Тварь обмякла и вроде даже сдохла. А ведь рядом была ещё одна…

Быстро спихнув с себя мерзость, Бануш, тяжело дыша, едва ли успел даже подняться. Последняя «метаморфоза» была слишком близко и в предвкушении вкусного ужина щёлкала мерзкой пастью.

В мгновение ока её смело в сторону, размазало по бамперу, ошмётки плоти усеяли разбитое лобовое стекло и капот, а само тело с хрустом затянуло под колёса. Машина со свистом проехалась вперёд, зажав тормоза, остановилась. И тут же сдала назад, чтобы проехаться по твари снова.

Бануш вовремя опомнился, дохромал к ружью, перезарядился и добил контрольным выстрелом своего самого сложного и опасного «товарища по татами». А потом захохотал. Не зря отец заставлял его заниматься борьбой. Как бы не нравились ему занятия ею в детстве – сейчас навыки, впитанные куда-то на подкорку, спасли ему жизнь.

Машина Светланы переминала под собой изломанную тварь, проехалась по ней ещё дважды, а потом остановилась и из салона, усеянного битым стеклом, вылез Олег с ружьём. Он подошёл к ещё дёргающейся «метаморфозе» и пустил пулю в волчью голову.

-- Живой? – спросил он у пастуха.

-- Совсем немного, -- всё хохотал Бануш. Как это всё было смешно… -- А где Витя?

-- Мёртв, -- ответил Олег. – Он запаниковал, но убежать не смог. Нас окружили.

-- Окружили…

-- Вроде бы, мы со всеми расправились, -- сказал Олег. -- Больше я никого не видел. Но остальные ещё могут быть рядом.

-- Серемей… -- заплакал Бануш, вновь увидев останки брата.

-- Надо валить отсюда, -- сказал Олег. – Звать милицию. Тут творится ад. Нам теперь и не нужны никакие «доказательства».

Но Бануш не слышал Олега. Он прихромал к разодранной куче и упал на колени.

-- Они могут быть рядом, -- Олег пытался привести в чувство пастуха и постоянно озирался. Следующее нападение окажется для них последним, если они не уберутся подальше. Бануш, похоже, ранен, да и Олег ещё не совсем отошёл от удара медведицы – всё это время он преодолевал боль. Из окон осторожно выглядывали люди. Они всё видели, они могли выступить свидетелями тех ужасов, что происходят в горах этой чёртовой долины.

Зазвонил телефон. Олег пощупал карман, но звонили не ему. Мелодия раздавалась со стороны кучи мяса.

-- Дерьмо… -- сказал Олег. Бануш никак не реагировал. Кто мог позвонить Серемею? Олег подошёл к трупу, ощупал окровавленную одежду. Найти карман, в котором лежал телефон, получилось не сразу.

На экране отображались буквы – Айдаш. Жена Серемея. Олег нажал зелёную трубку.

-- Да, я слушаю…

-- Что у вас за выстрелы там? Что-то случилось? – раздался женский голос.

-- На деревню напали… -- ответил Олег. Он не знал, как донести до неё гибель мужа.

-- Серемей, у нас тут во дворе кто-то бродит… -- но вдруг Айдаш спохватилась. -- А где Серемей? Почему не он взял телефон?!

-- Серемей погиб, -- Олег решил говорить прямо. Ответом было молчание.

-- К-как…

-- Сидите дома! – сказал Олег. – Мы с Банушем сейчас будем! Не выходите! И не шумите! Тварь очень опасна!!

Олег не стал сбрасывать вызов, чтобы быть с Айдаш на связи. Он хлопнул по плечу Бануша и прикрикнул.

-- Айдаш в опасности! К ним во двор кто-то забрёл, слышишь?! Вставай! Нужно живо идти на помощь, пока не поздно!

Пастух вздрогнул, как бы проснувшись.

-- Господь, -- сказал он. – Где же ты сейчас?...

-- Вставай! – не останавливался Олег. – Поднимайся! Садимся в машину!

Бануш едва ли мог встать на ноги. Из разрезанной костяным наростом руки хлестала кровь, а пробитый ботинок покраснел. Пастух приподнялся на здоровую ногу с трудом, пошатываясь и дрожа от холода. Лицо его сделалось бледным.

-- Да ты же… -- Олег сбросил вызов, чтобы Айдаш ничего не услышала. – Ты же истекаешь кровью…

Олег добежал до машины и принялся искать аптечку. Он вытащил из неё жгут и спешно вернулся к Банушу. Пастух прислонился к багажнику. Кажется, у него кружилась голова.

-- Чего-то мне хреново… -- сказал он. – Прямо со всех сторон хреново…

-- Дай руку, -- сказал Олег и, не став дожидаться реакции, сам принялся заматывать жгут выше зияющей раны. Были задеты вены – это точно. Но задеты ли артерии? Кровь пульсировала и была тёмной. Кажется, это значило самое худшее.

-- Держись, братан. Держись, -- говорил Олег.

-- Айдаш… Я не боец… -- сказал Бануш.

-- Ещё какой боец! – сказал Олег. – Но тебе нужно отдохнуть, согласен. Я управлюсь сам.

-- Езжай к ним… -- даже слова давались ему тяжело. – Пожалуйста, спаси их… Они последние, кто у меня остался…

-- Хорошо, договорились, -- сказал Олег. Жгут накрепко затянулся, перекрыв путь крови. Олег снова быстро сбегал за аптечкой и достал бинты.