— Никогда не думал, что это может закончиться вот этим, — Пален закрыл глаза. — И что достаточно легковерный Сашенька сумеет так извратить наши договорённости, по сути, не нарушая их. — И он глухо рассмеялся.

— Так, может быть, не стоило избавляться от моего отца под таким сомнительным предлогом? Или боязнь потерять власть и деньги настолько затмили вам глаза, что вы даже не подумали о такой возможности?

— Меня казнят? — он внезапно успокоился.

— Да, — я не стал отрицать очевидного. А потом повернулся к Макарову. — Жду вас, Александр Семёнович, на доклад через два часа.

— Я буду, ваше величество. — Макаров на всякий случай снова положил руку на плечо Палену. А то вдруг кинется. Я же вышел из этой дознавательской, или как эта допросная комната называется.

В коридоре моя охрана во главе с Бобровым о чём-то тихо переговаривалась с Фёдоровым и Макаровским охранником. Увидев меня, они сразу замолчали.

— Поехали отсюда, — я махнул рукой. Фёдоров понял всё правильно и поспешил впереди меня, потому что я не запомнил дорогу, так сильно был погружён в мысли о предстоящей встрече.

Когда мы оказались во дворе, а я вскочил на коня, Свиридов отдал Фёдорову пистолет. Где он его всё-таки прячет, и как Свиридов его заметил? Решив не заморачиваться этим вопросом, я тронул коня, и мой небольшой отряд поскакал в сторону Зимнего.

Настроение было гадкое. Никакого чувства удовлетворения не наступало. Хотелось приказать натопить баню и как следует вымыться. А ведь мне предстояло решить ещё одно дело с Макаровым, и оно не могло ждать.

Во дворце я прошёл сразу в приёмную, бросив на ходу вскочившему Сперанскому.

— Кофе, — ничего не добавив и даже не посмотрев на него, зашёл в кабинет.

Уж через пять минут вошёл Сперанский, неся поднос с кофейными принадлежностями. Он как умудрился его так быстро приготовить? Я не удержался и удивлённо посмотрел на секретаря, но тот моих взглядов не расшифровал и невозмутимо сообщил.

— Кутузов Михаил Илларионович, Аракчеев Алексей Андреевич, Эйлер Христофор Леонтьевич и Эйлер Александр Христофорович просят ваше величество принять их.

— Они не сказали, зачем пришли, да ещё такой странной компанией? — Я налил себе кофе из кофейника, бросил в него кусочек сахара и плеснул сливок. После чего сделал глоток, закрыв глаза.

— Михаил Илларионович сказал, что это касается вашего поручения насчёт артиллерии.

— Вот как, — я сделал ещё один глоток. — Ну что же, пускай заходят.

Я стоял возле стола и пил кофе, когда в кабинет вошли четверо офицеров. Остановившись в нескольких шагах от меня, весьма не синхронно поклонились.

— Что вы такое придумали, Михаил Илларионович? — спросил я, продолжая стоять с чашкой в руках. На Аракчеева я пока не смотрел. Двое других были мне вообще незнакомы. Фамилию, правда, слышал. Эйлер великий учёный, о нём каждый школьник в моём мире знает. Вот только вряд ли он один из этих офицеров. Скорее всего, родственник, может быть, даже отец того, что постарше.

— Что-то я, безусловно, придумал, — мрачно ответил Кутузов. — Вот только Алексею Андреевичу слишком сильно не понравилось то, что я хотел предложить. Он кричать начал, грозился пойти к вам, ваше величество. Мы всё же смогли поговорить и пришли к выводу, что нужно создать комитет, который решит возникшую проблему. Всё-таки для одного человека это довольно затруднительно.

Я смотрел на Кутузова и размышлял о том, сам он пришёл к таким выводам, или побоялся конкуренции с Аракчеевым и решил возглавить их временный, ну, пусть будет союз?

Переведя взгляд на Аракчеева, невольно нахмурился и почти машинально сделал очередной глоток. Почему-то мне всегда казалось, что я увижу кого-то вроде Архарова: большого такого, авторитетного мужчину. Но, нет. Алексей Андреевич оказался невысоким и худощавым, с довольно интеллигентным лицом.

— Почему у вас всех такая нездоровая страсть ко всякого рода комитетам? — наконец, спросил я.

— Ну, как же, ваше величество, — Кутузов слегка растерялся, да и Эйлеры с Аракчеевым недоумённо переглянулись. — Комитет, это же…

— Я так понимаю, вы все имеете какое-то отношение к артиллерии, — перебил я Михаила Илларионовича.

— Какое-то, — не удержавшись, фыркнул Аракчеев и тут же выпалил. — Простите, ваше величество, этого больше не повторится.

— Вы создадите не комитет, а пока что рабочую группу, — я проигнорировал его выпад. — Когда я вам приказал начать работать в этом направлении, Михаил Илларионович, то, по-моему, говорил о том, что вы вольны брать любых помощников.

— Да, говорили, ваше величество, — ответил Кутузов.

— Тогда бога ради, почему вы решили, что я буду утверждать каждого вашего помощника? Вы — командующий войсками и военный комендант Петербурга. Вы вправе принимать такие решения, как создание группы, которая будет разрабатывать преобразования самостоятельно. Или вам обязательно нужен комитет?

— Нет, ваше величество, это вовсе не обязательно, — покачал головой Кутузов. — Вот только мы уже пришли к определённому пониманию, в частности, к тому, что для лучшей службы необходимо выделить артиллерию в отдельный вид войск с отдельным военным ведомством, у которого будет своё финансирование.

— И вы решили получить моё одобрение? — я поставил пустую чашку на стол. Оставшаяся в ней гуща качнулась, оставляя на стенках и дне замысловатый рисунок. Научиться гадать на ней, что ли. Стоящие передо мной люди молчали, поэтому я вздохнул и медленно проговорил. — Хорошо. Выделяйте. Пока на бумаге. Потом будем обсуждать. Может быть, обожаемый вами комитет и создадим.

— Вы не хотите услышать наши предложения, ваше величество? — осторожно спросил старший из Эйлеров.

— Нет, не хочу, — я покачал головой. — Я не являюсь отменным специалистом в артиллерийском деле и могу что-то упустить. Вот когда вы составите общие положения, тогда и посмотрим. А теперь можете идти и приступать к работе. — Они молча развернулись и пошли на выход, я же потёр лоб и пробормотал. — Мне же предстоит самое главное, найти деньги на все ваши начинания. Ах да, ещё и отдельное финансирование нового ведомства. — Дверь за ними закрылась, но выходящий последним Аракчеев бросил на меня весьма задумчивый взгляд, словно услышал моё невнятное бормотание.

Я посмотрел на кофейник. Ещё, что ли, кофе плеснуть? Но затем оставил эту идею. Нет, пары чашек в день вполне достаточно. Таблеточек от давления здесь нет, и ещё очень долго не будет, не стоит провоцировать ранний инфаркт слишком уж сильно.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл хмурый Макаров. Он бросил быстрый взгляд на стол, и я тут же махнул рукой.

— Угощайтесь. Правда, кофе немного остыл, но думаю, что всё ещё бодрит. — Макаров кивнул с благодарностью и принялся наливать себе ароматный напиток. — У вас весьма зверское выражение на лице, не поделитесь, с чем оно связано?

— Никогда не думал, что благородные люди будут настолько стараться утопить друг друга, — он покачал головой. — И прихватить с собой кого-нибудь ещё.

— Это всего лишь особенность человеческой натуры, — я подошёл к столу. Он был практически чист, все бумаги разобраны. — Лично я не вижу в этом ничего необычного. Посмотрите на меня, Александр Семёнович, разве я не попытался часть своей вины переложить на других?

— Вы её осознаёте, — ответил Макаров, прикрыв глаза.

— Они тоже, уверяю вас. Так проще. Никому не хочется становиться козлом отпущения. — Я повернулся к нему. — Как вы думаете, жизнь лорда Уитворта стоит десятой части от той суммы, в которую оценили жизнь императора?

— Вы хотите… — Макаров залпом выпил кофе и уставился на меня.

— Да, именно этого я и хочу. В этом будет скрыта самая большая ирония, не находите? Если его убийцам мы заплатим из его же собственных средств. И да, я хочу получить хорошие новости до коронации. Это возможно? — спросил я как можно небрежнее.

— Это… — Макаров запнулся, а потом довольно твёрдо ответил. — Это возможно. В Англии порой происходят жуткие преступления, просто жуткие. Даже такие высокопоставленные джентльмены, как лорд Уитворт могут пасть жертвой негодяев.