— Нет, хотя… — Я задумчиво посмотрел на дверь. — Вели коня оседлать. Что-то мне тоже по примеру Великого князя прогуляться захотелось. Поручик Челищев пускай меня сопровождает.

— Слушаюсь, ваше величество, — Скворцов склонил голову и вышел из комнаты.

А ведь наверняка костерит он меня на все лады, про себя, естественно. Илья же простой слуга, и должен каким-то образом выкручиваться, чтобы мои поручения выполнять. Вот и пускай тренируется. Ничего невозможного на самом деле не существует, всё зависит от точки зрения и стремления к выполнению поставленной цели. Скворцову вообще не повезло мне на глаза попасться в тот самый момент, когда я на стены натыкался, и никак в себя прийти не мог. У меня, может быть, синдром утёнка выработался. Так что Илье на роду написано страдать. Вот такая у него карма — стрёмная, фиолетовая в крапинку.

Лошади были осёдланы и ждали во дворе через пятнадцать минут. Я специально время засёк. Ко мне всего один раз забежал Зимин, уточнить приказ насчёт Челищева. Я подтвердил что хочу, чтобы поручик меня сопровождал. Зимин кивнул и снова куда-то убежал. Вот же неугомонный. Но сразу видно, человек нашёл занятия по вкусу и теперь прёт, как носорог. Завтра я его по полной загружу. У Зимина даже в сортир сходить времени, похоже, не останется. Просто он тоже мне первым на глаза попался. Так что и ему не повезло.

Как и Розину с Красновым. Эти двое с завтрашнего дня в адъютанты будут переводиться. А то, как-то странно получается. У Кости адъютантов целый бальный зал можно загрузить, а у меня ни одного. Если какие и были, то в первый день я их найти не мог, правда, и не искал, а потом и вовсе велел Энгелю снять их всех скопом с этой почётной должности. Даже разбираться не стал, кто у меня числился.

Вскочив на коня, я указал бледному поручику на место слева от себя, и мы тронулись. Чуть поодаль, и с боков практически сразу выехало сопровождение. Ехали парни на небольшом отдалении, чтобы не мешать мне спокойно разговаривать.

— Что вам сказал Великий князь, перед тем, как вы его выпустили из дворца одного? — спросил я, слегка поворачивая голову к Челищеву.

— Он сказал, что хочет прогуляться, и сопровождать его не надо, — ответил поручик, а потом спохватился и выпалил. — Ваше величество, я не получал приказа, что его высочество не следует выпускать.

— Я вас сейчас в чём-то обвиняю? — удивлённо приподняв бровь, посмотрел на него. Мальчишка совсем. Лет восемнадцати на вид. Как и Розин. Темноволосый и черноглазый. На фоне странно аристократичной бледности глаза лихорадочно блестят.

— Нет, но я всё равно виноват, ваше величество, — он, кажется, побледнел ещё больше. Как бы в обморок не свалился. Челищев сверлил взглядом голову своей лошади, но внезапно сжал губы и решительно посмотрел на меня. — Я не знал, ваше величество. Впредь такого не повторится, и я буду всегда уточнять, какие распоряжения следует выполнять, заступая на дежурство. Чтобы таких конфузов больше не повторялось.

— Молодец, — я не сводил с него взгляда. В его глазах сверкнуло удивление. — Мне понравилось, что ты не стал свою вину пытаться перекладывать на других. Хотя виноват в действительности меньше всех. Вот только мне интересно, а каким бы ты образом задержал Константина Павловича, даже если бы знал, что ему запрещено покидать дворец без сопровождения людей Зимина?

— Я бы сумел удержать его высочество от этого необдуманного шага, — упрямо пробормотал Челищев, не отреагировав на то, что я перешёл в обращении к нему на «ты».

— Ну-ну, — я отвернулся и послал коня рысью. Мне действительно надо слегка проветриться и голову остудить. А к этому мальчишке нужно присмотреться. Чем-то задним чую, что с него может выйти толк, если воспитать правильно.

Во дворец вернулись спустя примерно час. Я отпустил Челищева в его роту. По-моему, он так и не понял, зачем я его с собой таскал. Ну, это нормально, потому что я сам понял не до конца. Этот демарш Костика сегодня наглядно показал, что перед высочествами и высокоблагородиями многие поручики будут пасовать. И мне даже стало интересно: а сумел бы тот же Челищев завернуть Костю, если бы получил прямой приказ. Но проверять я не буду. Пока мне достаточно того, что ребята, которых отобрал Зимин, не испытывают никакого ужаса даже перед вдовствующей императрицей и тем же Константином. Они вполне могут Великого князя на улице перехватить и вежливо попросить вернуться. Или не совсем вежливо, но тут как получится. Заранее загадывать ничего нельзя, как и предсказать реакцию Костика, которая вполне может оказаться не вполне адекватной.

Как и люди Макарова. Этим вообще всё равно: раз император сказал в морг, значит, в морг. А то, что пациент ещё жив, так это его проблемы. Мало их, правда, надо намекнуть Александру Семёновичу, что пора штат потихоньку расширять.

С такими мыслями я дошёл до своих комнат. В гостиной был уже накрыт стол, и Елизавета стояла возле окна, обхватив себя за плечи, словно замёрзла. Я окинул пристальным взглядом её фигурку. Мне определённо нравятся эти простые на вид платья, пришедшие на смену тем жутким конструкциям, которые я видел в фильмах и в музеях.

— Я думала, что вы не придёте, — тихо проговорила она поворачиваясь.

— У меня заболела голова, и я решил прокатиться на свежем воздухе, — ответил я, подходя к столу и выдвигая стул для жены. То, о чём она думала, читалось на лице на раз. Она думала, что я по бабам поехал. И даже удивилась, когда я довольно быстро вернулся. — Извини, мне нужно помыть руки, они воняют лошадью. — И я быстро прошёл в спальню. В кувшине теперь всегда была вода. Скворцов вообще очень быстро обучается. Помыв руки, я протёр лицо и шею, а потом снял мундир, оставшись в тонкой шёлковой рубашке.

Когда вернулся в гостиную, Елизавета вспыхнула, увидев меня в таком виде. Не понял, что в этом такого? Я же не голый вышел. Да и вообще, мы вроде бы женаты, так что и голый я не должен её смущать.

— Что с тобой? — мне надоело ей «выкать». Просто надоело, и всё тут. Она мне нравилась, вот в чём дело.

— Ничего, — она не смотрела на меня, а, схватив бокал, глотнула вина. — В горле что-то запершило.

— Выпей ещё немного вина, — я улыбнулся и посмотрел на стол. — Вкусно пахнет.

— Вам нужно поесть, — Елизавета всё ещё не поднимал на меня взгляд, хотя её щуки теперь покраснели, скорее всего, от выпитого вина. — Мы все беспокоимся, видя, что вы очень мало едите.

— Расскажи мне о чём-нибудь? — попросил я, беря в руку бокал, но пить не стал, а просто держал его, покатывая налитое в него рубиновое вино.

— О чём вы хотите услышать, Александр? — Елизавета заметно нервничала, и я никак не мог понять причину.

— О чём угодно. Об образовании. Институт благородных девиц, например. Ты не хотела бы в нём ничего изменить? — спросил я, отставляя вино и накладывая себе что-то фантастически пахнущее.

— Вы правда хотите услышать, что я об этом думаю? — Елизавета так удивилась, что даже нервничать перестала.

— Да, — ответил я, приступая к ужину.

— Я долго думала, что это на самом деле прекрасная идея. Но нужно пересмотреть программу обучения. И открыть мещанский факультет. Чтобы дочери чиновников и даже купцов могли получить хорошее образование и обзавестись связями. А после они вполне могут работать и обеспечивать себя, в случае жизненных невзгод. Гувернантки, а то и учительницы в общественных школах. Я думаю, что нужно сначала подготовить учителей и учительниц, а потом внедрять программу образования, как ту, что ввёл король Фридрих. Это моя несбыточная мечта. Всеобщее образование — это ведь важно… — Она поймала мой пристальный взгляд и замолчала. — Я слишком много болтаю?

— Нет, — я покачал головой, бросил салфетку на тарелку, встал и подошёл к ней. — Останься сегодня со мной, — и протянул ей руку.

Елизавета долго сидела, глядя на меня снизу вверх, как кролик на удава. В её глазах отражалась буря чувств. Когда я уже подумал, что она мне не ответит, Лиза вложила пальчики в мою ладонь.