Элара сжала зубы, всё ещё испытывая острую головную боль.

— Эта стерва пытается обыскать моё сознание.

Из Софии вырвалось такое неприличное ругательство, что будь они в других обстоятельствах, Элара бы рассмеялась.

— Ты хорошо держишься.

— Не знаю, как долго я смогу скрывать правду.

— Тебе надо перетерпеть. Джем это скоро наскучит; я видела, как она работает. Её подогревают гнев и ревность.

— Сколько? — зарычала Элара.

— Не знаю. Но обещаю, что это не будет длиться вечно. Ариэт скоро выпустит тебя отсюда. Для своей новой игры.

— Какая привлекательная альтернатива.

София издала смешок.

— А что насчёт тебя, Соф? Если он заберёт меня?

— Обо мне не волнуйся. Я кое-что придумала, на случай, если он это сделает. Обещаю.

Её слова не успокоили мысли Элары, но головная боль была такой сильной, что ей в итоге пришлось поддаться ей и, испытав блаженное облегчение, она снова отключилась.

Следующий день, и бесчисленное количество других, прошли как в тумане, так как Джем приходила к ней, пытаясь сломать её тело и разум.

В последний раз она вошла внутрь камеры с радостью, и начала искажать её воспоминания, доставая из них те крупицы информации, до которых могла дотянуться. Ей нравилось сосредотачиваться на родителях Элары, превращая её счастливые детские воспоминания в кошмары, а предсмертные крики её родителей в слова «это твоя вина». Но Элара продолжала хранить воспоминания об Энцо и о своём убежище в запертой коробке, скрытой в дальнем углу её сознания и закопанной так глубоко, что даже Джем была не в силах её найти. Темнота манила и утешала её каждую ночь, невесомая и приветливая. Это было всё равно, что оказаться в объятиях ночного неба.

Но в один из дней, который оказался хуже, чем предыдущие, молитвы Элары остались не отвеченными. У неё начался жар, раны на её спине воспалились ещё сильнее, кожа стала липкой и горячей. Из-за жара ей стало сложнее удерживать своё сознание, которое Джем постепенно разбирала на части, сантиметр за сантиметром.

Раздался знакомый скрип открывающихся дверей, и она увидела своего отца.

— Нет, нет, нет, нет, — зарыдала она, забиваясь в угол. — Это не по-настоящему, это не по-настоящему, это не по-настоящему.

Она слышала, как за стеной кричит София, но её крик звучал очень далеко, поскольку всё её внимание было обращено на мираж, стоявший перед ней.

— Дорогая, это я, — сказала фигура, и голос короля был таким тёплым, что она начала плакать, глядя ему в лицо.

— Это я, и я просто хотел, чтобы ты знала, — теплота в его взгляде сменилась злостью. — Мы умерли из-за тебя.

Элара судорожно всхлипнула.

— Это не по-настоящему. Ты Джем. Ты не мой отец.

В мгновение ока образ изменился, и теперь перед ней сидела уже её мать. В её глазах отразилась печаль.

— Он прав, дорогая, — произнесла она певучим голосом. — Это сделала с нами ты. Если бы ты не родилась, Звезда не упала бы с неба.

Элара замотала головой, почувствовав холодное прикосновение руки матери к своему лицу. Она снова зарыдала, испытывая неимоверный шок от встречи со своими родителями. Она постоянно повторяла в голове мантру о том, что «это не по-настоящему», что это Звезда Обмана делала то, что у неё хорошо получалось. Но крики её родителей говорили ей о том, что она бесполезна, и лучше бы она умерла. Её разум начал ломаться.

И только присутствие Софии в соседней камере и её железная воля не давали ей полностью скатиться в безумие. Она сжала зубы, сопротивляясь когтям и ножам, царапающим её сознание, и продолжала кропотливо воздвигать стену за стеной из плотных теней внутри своей головы до тех пор, пока Джем разочарованно не завыла.

***

С тех пор, как Джем приходила к ней в последний раз, Элара впала в горячечный бред. Её спина была мокрой от пота или крови — она не могла сказать точно. Её голова свесилась вперёд, а сама она молила о том, чтобы всё это закончилось.

— Элара, — раздался встревоженный голос.

Она резко пришла в себя и начала дико озираться вокруг. Она чуть не потеряла сознание от головной боли, такой сильной, что ей едва удалось раскрыть глаза.

— Элара, — снова произнёс голос.

Прямо перед ней стоял Эли. Брат-близнец Джем. Она выругалась и оттолкнулась от стула, пытаясь отойти от него подальше.

— Стой-стой, — зашипел он и подошёл на шаг ближе. — Я не сделаю тебе больно.

Всё ещё обнаженная грудь Элары приподнялась на холодном воздухе. Она оглядела Эли, и её сознание приготовилось к жестокости, которую продемонстрировала ранее его сестра.

Его пронзительные глаза ничего не выражали. Рукава его чёрной рубашки были закатаны, и на предплечье виднелась татуировка в виде змеи, обвившейся вокруг руки. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, ни единая прядка не выбивалась из его прически.

— Пришёл закончить то, что начала твоя сестра? — проговорила Элара, стараясь отодвинуть от него свой стул.

— Я пришёл, чтобы дать тебе это, — тихо сказал он.

Он засунул руку в карман и достал оттуда мутный флакон.

— Яд? Как предсказуемо. Не смог придумать нормальную пытку?

— Святые небеса. Не зря он говорил мне, что ты остра на язык.

Элара нахмурилась.

— Кто?

Эли обошёл её и осторожно наклонил её вперёд, чтобы осмотреть раны. Она глубоко вдохнула, снова почувствовав прикосновение Звезды. Её окутал тот же самый запах дождя, который она почувствовала на балу, и энергия хитрой и живой магии, которая никогда не замирала.

— Ариэт и моя сестра долбаные садисты, — пробормотал он, и Элара испытала шок, почувствовав прикосновение холодной мази к своей спине.

Эли начал втирать её в раны. Она дёрнулась.

— Что ты делаешь? — зашипела она.

— Не даю тебе умереть от инфекции. Чёрт.

Он остановился.

— У тебя жар.

— Зачем?

— Зачем?

Он удивлённо рассмеялся.

— Да, зачем ты мне помогаешь? Ты Звезда. Какая тебе разница, что со мной произойдёт.

— Потому что должен. Один принц заключил со мной сделку.

Элара замерла. Нет, нет, нет, нет. Каждый знал с детства, что нельзя заключать сделки с дьяволом. Из этого не может выйти ничего хорошего. С каждой Звездой можно было заключить сделку. И если Звезда соглашалась, то смертный мог потребовать исполнения её условий. И тогда у Звезды появлялось перед ним преимущество.

— Он в порядке?

Она услышала, как Эли тихонько рассмеялся, после чего закончил втирать заживляющую мазь ей в спину и достал из кармана чистые хлопковые повязки. Он начал осторожно перевязывать её, стараясь не коснуться её груди и не смотреть на неё.

— В порядке? Он обезумел. Точно лев в клетке. Прости за каламбур.

Элара сжала зубы.

— Он на границе, призвал всех своих должников, чтобы вернуть тебя.

Сердце начало бешено колотиться у неё в груди.

— И мы оба знаем, что из-за магического барьера, который так любезно установил Ариэт, он не может ворваться сюда, как бы этого ни хотел. Барьер не пропускает магию смертных. У него нет не единого шанса.

— А ты не просто так получил своё прозвище. Сладкоречивый. Зачем ты все это делаешь?

Эли закончил с перевязкой и снова встал перед ней. Она заметила искру веселья в его почти чёрных глазах.

— Твоё сознание больше не сможет вынести пыток моей сестры. Позволь мне тебе помочь.

— Что? Хочешь обшарить моё сознание, как змея?

Она демонстративно посмотрела на его татуировку.

— Нет, хочу помочь тебе выстоять до тех пор, пока не придёт помощь. Я должен Лорэнцо, и не смогу уйти отсюда, пока не исполню часть своей сделки.

Элара вздохнула и с опаской посмотрела на него.

— Я не буду рыскать в твоём сознании. Я попытаюсь исправить то, что сделала моя сестра, и укреплю его на случай её визита. Я даю тебе слово.

Когда Звезда давала слово, пути назад не было. То, что было сказано, было сказано, и только это заставило Элару поверить пронырливому богу, стоящему перед ней. Она коротко кивнула, и осторожно откинулась на стуле.