С одной стороны, в столь спешных сборах не было ничего неожиданного. Рейнджеры Эйри обязаны идти в бой тогда, когда им скажут. С другой же… Хотелось нормально подготовиться перед отправкой на юг. Увы, но приказ пришёл час назад.

До Фаррела доходили слухи о грызне наверху, начавшейся сразу же после сообщения о бунте. Секретная в теории информация быстро стала достоянием всех, кто подсуетился изредка носить подарки телеграфисткам.

Паладин старался не лезть в дрязги командиров, его задача – выполнять приказы. Но он понимал, что вызвало такой раздрай. Понимал и то, что решение вопросов заняло слишком много времени, которое теперь пытаются компенсировать, бросая особый ударный полк светлейшего Лехри в марш посреди ночи.

Жаль, что железная дорога, которую просветлённый начал стремительно восстанавливать, пока что далека до завершения. Это позволило бы ускориться. Но и так форсированным маршем они доберутся до Сиафа быстро.

«Главное, чтобы в Гласе было спокойно», - подумал паладин, выходя из казарм.

Он прекрасно помнил географию Торфхила к северу от реки Лахен. Помнил и карту запретных земель, заповедных мест и аномалий. Этого добра вокруг пограничного королевства водилось, увы, изрядно. С запада королевство Сиаф упиралось в Великую Пустошь, восток ограждал Жеводаанский лес, еще полвека назад считавшийся заповедным, север преграждали практически неприступные горы Бас. Северо-восток занимала мёртвая земля. Одна из крупнейших, настолько большая, что никакие рунные чары не сдерживали нежить, до сих пор водящуюся там в изрядных количествах. Северо-запад же был отдан на откуп старой аномалии. Сестра говорила, что она появилась ещё до войны.

Всё это превращало Сиаф в едва ли не важнейшее звено санитарного кордона, отделяющего Эйри от Махансапа. А население, достигающее почти миллиона человек, делало государство вторым по значимости вассалом осколочного королевства. Более того, география превращала Сиаф в очевиднейшую цель для захвата, ведь стоило только перекрыть единственный путь через горы, заняв крепость Глас, и всё. Можно даже не пытаться прорваться, не разобравшись с укреплением.

А потому ясно было – почёт давить восстание примутся оспаривать все члены Малого Совета. Кроме, разве что, просветлённой Агны.

Просветлённый Риманн каким-то образом сумел вырвать главный приз. Осталось только не ударить в грязь лицом.

Паладин покинул казармы и затворил за собой двери. Сюда они вернутся уже нескоро.

И вновь потянулась ночная равнина. Такая же пустынная, такая же мёртвая, такая же тихая.

Вот только после торгового центра у меня в груди поселился страх, который рос и крепчал с каждым сделанным шагом.

Да, я не храбрец и от многих вещей начинаю дрожать точно осиновый лист, но за пару месяцев в Дамхейне немного пообтесался, что ли, привык к творящейся тут жестенюшке, слегка заматерел. Но от увиденного вчера несло такой потусторонней жутью, что очень хотелось взвыть и укрыться в спасительном безумии. Я точно открыл портал в Р’льех и одним глазком посмотрел на Древних. Взглянул в лицо невообразимому ужасу, который не в состоянии описать человеческий язык и принять разум, и всё такое.

Сам не понимал свидетелем чего стал, но был уверен в одном: не следовало мне видеть этого. Ни к чему подобные знания и воспоминания живым.

А потому старался как можно реже думать о телевизоре, работающем спустя почти двести пятьдесят лет после трагедии, и о странном чудовище, поджидавшем свою неосторожную цель в появляющемся из небытия заброшенном молле.

Естественно, чем больше старался не думать о белом бычке, тем настойчивее тварь лезла ко мне в мозги, успешно сопротивляясь всем попыткам перевести мысли на что-нибудь полезное. Я попытался задействовать ллинга, но Чуча наотрез отказался даже подбираться к этим мыслям. Как я понял из эмоций хомяка-телепата, неправильность происходящего пугала его глубины души, и мой питомец не собирался тыкать в эту историю даже одиннадцатифутовой палкой.

Оставалось радоваться, что хотя бы магический зверь лишен возможности отрефлексировать увиденное, а то меньше всего на свете мне хотелось сталкиваться с ментальными атаками обезумевшего пушистого псайкера.

Впрочем, крепость рассудка Чучи успокаивала слабо, потому как, помимо рехнувшегося хомяка, у нас тут вполне может образоваться и шизанутый искажённый! И без того расшатанные нервы с каждым часом натягивались все сильнее и сильнее, и я всерьез начал опасаться за своё психическое состояние.

Не знаю до чего бы я додумался, если бы не Морвин.

Девочка каким-то шестым чувством поняла, что со мной не всё в порядке, потому что подъехала и, пустив свою лошадку стремя в стремя с моей – благо мы сейчас оказались на относительно чистом участке шоссе – спросила:

- Господин Аластар, а расскажите что-нибудь о Земле, пожалуйста…

- Ты еще добавь в конце «ня», - улыбнулся я, но выполнил просьбу девочки.

Как ни странно, это помогло. Приступ инфернальной жути, едва я начал говорить, отправился в далёкие дали, помахав на прощание когтистой ручкой.

А потому я не умолкал. Рассказывал всё, что помнил о нашем мире, его истории, народах, войнах и достижениях. Потом принялся пересказывать пару веселых фэнтезийных книг, которые читал перед принудительным исэкаем. Они были той ещё тупой фигнёй, но позволяли расслабиться, прийти чуть-чуть в себя.

И это работало!

Потусторонние видения тускнели в памяти, а я ощущал себя всё лучше, всё бодрей, всё уверенней…

***

- И, собственно говоря, на этом всё. Не знаю, что стало с Широчкой дальше – автор не дописала книгу, - со вздохом закончил я. – Так что можете додумать что-нибудь сами.

Дети грустно засопели, и даже Айш-нор недовольно каркнул. Как ни странно, архидемону дико понравилось шизанутое японское ранобэ про девчонку, переродившуюся в магическом мире в теле паука. Не удивлюсь, если он и сам сталкивался с чем-то подобным. Сверхсущество, как-никак.

Я остановил коня возле приличных размеров автобусной остановки.

- Предлагаю заночевать сегодня тут. Дрова, конечно, придется использовать запасённые, но у нас они пока что есть, а животным нужен отдых… Да и мне тоже – горло охрипло. Кстати, как дела с водой?

Илэр подошел ко вьючной лошади и проверил бурдюки.

- На пару дней хватит.

- Мало, - констатировал я очевидное. – Нужно искать колодец или ручей. Если, конечно, тут можно пить что-то не приносное.

И снова я готов был ругаться на себя за недальновидность. Ну что стоило задать пару вопросов про эту аномалию? Поплохело бы? Так нет же, час шлялся по музею, но ни о мёртвом городе, ни о Ночной земле так ничего и не спросил. Да, Ананда говорила, что тут проблемы со временем, но какие именно, почему, зачем? Поди теперь узнай. А всё потому, что кто-то ленится уточнять!

С другой стороны, я же не собирался здесь ошиваться, но вон оно как повернулось. Если выберусь из этой передряги, обязательно стану выспрашивать о каждом таком местечке. И записывать, блин. Для надёжности! А ещё – не возьму больше ни капли спиртного в рот!

Последний зарок я давал себе уже, наверное, в сотый раз. Не скажу, что именно бухач довел меня до жизни такой, но способствовал этому он точно.

Размышляя о своём, я занимался животными, помогая Илэру, а Морвин возилась с костром и ужином. С каждой ночевкой скилл заботы о коняшках всё повышался и повышался. Теперь я уже даже почти не мешал парнишке, который, благодаря деревенскому воспитанию, занимался лошадьми с такой скоростью и сноровкой, что прямо зависть брала.

Впрочем, мои скромные навыки позволяли обихаживать наших недоразвитых скакунов так, чтобы те в процессе не смотрели на меня аки Ленин на буржуазию и не пытались куснуть или лягнуть. Уже хлеб. Глядишь, к осени вообще от местных перестану отличаться.

Закрепив торбу с овсом, я потянулся. Вроде, всё.