- А что ж вы, касатики, тощенькие такие? Дорога тяжкая была, небось? Ничего, ничего, бабушка Сэйбх сейчас вас накормит и напоит, милые мои.

Приговаривая так, она сноровисто наполнила несколько тарелок похлёбкой, лично нарезала нам хлеба и положила на тарелку крупные ломти сыра, щелчком пальцев отправила за пивом служанку. А после, выделив нам уголок, побежала отчитывать нерадивого повара, у которого что-то подгорело.

Старушка-божий одуванчик так ловко управлялась на кухне, словно всю жизнь готовила на многотысячную ораву, что я не сдержал улыбку и без всякого страха принялся за безумно вкусное угощение. Чуча, решив, что не стоит ждать от природы подачек и надо брать дело в свои лапы, вылез из кармана и нагло отожрал у меня добрую четверть тарелки, поразив в очередной раз вместимостью.

Хомяк-псайкер очень понравился Айне, и та захотела взять его на руки. Пришлось мысленно просить зверя пойти навстречу этой болезной, и тот безропотно терпел поглаживания и тисканья.

Пока мы ели, я оглядывался по сторонам и никак не мог взять в толк одну вещь: восстание длится уже больше месяца. По идее, королевская разведка в курсе где штаб бунтовщиков. Ну, раз уж наш наниматель точно знает куда пропала ненаглядная доченька, а значит, никогда нельзя исключать вероятность удара всеми силами. По идее, народ должен стягиваться не сюда, а прятаться по городам, разве нет? Так с какого перепуга здесь такая орава?

Я озвучил вопрос вслух, Айне кивнула и затараторила:

- Из городов и крепостей люди стали уходить почти сразу же, многие боятся оказаться в ловушке, и я даже могу их понять, но всё-таки неверие в наше дело ранит, так или иначе, но очень многие решили переждать опасное время по таким вот лесным деревушкам и городкам, а у нас тут безопасней, вот люд и идет, к тому же, сюда приходят те, кто хочет драться, а их семьи остаются.

Я с трудом сдержал улыбку. И правда, девушка не только внешностью, но и манерой речи походила на брата. Тот, кстати, все это время сидел как на иголках и помалкивал, что наводило на не самые приятные мысли. Но я решил держать их при себе и разговорить дворянку.

Всё-таки, кто у нас манагер? Нужно только найти подходящий момент.

Он отыскался сразу после еды, когда мы, покинув столовую, направились в сторону большого свежесрубленного барака.

- Благородная, - я повторил обращение, использованное Иоганном, - скажите, вы правда надеетесь победить? Допустим, Иоганн ошибается, ваши друзья не предадут и не уйдут. Хорошо. Они встанут насмерть. Охотники встанут насмерть. Крестьяне встанут насмерть. Даже коты с собаками и ежи, которые специально ради этого выберутся из леса, встанут насмерть. Что дальше? Как вы планируете добиться целей, озвученных в нашей короткой приватной беседе?

Народу тут было мало, а говорил я тихо, поэтому можно было надеяться на то, что крамольные речи не достигнут ненужных ушей. Девушка тоже это понимала, потому как вся её наигранность испарилась, точно ничего и не было, и вместо веселой дурочки перед нами вновь предстала умная и эрудированная дворянка.

- Это будет непросто, - согласилась она.

- Непросто, или невозможно? – в разговор тут же включился Эрик, с благодарностью кивнувший мне.

- Непросто, - упрямо повторила Айне. – Но у нас есть план.

- И вы его придерживаетесь, - кивнул я. – А можно, раз уж мы теперь часть вашего в высшей степени прогрессивного движения, узнать в чём он заключается?

- Нет, - резко оборвала она меня. – Вы же не думаете, что я стану разглашать секретные данные… людям, с которыми познакомилась несколько часов назад?

Она явно собиралась сказать кое-что другое, но решила, что некоторым словам лучше оставаться насказанными. Всё-таки я ошибался - никакой угашенности нет и в помине, есть лишь отличные лицедейские способности и недюжинный ум. Тем страннее это ослиное упрямство и тупой идеализм.

Говоря начистоту, умный человек, даже если он очень идейный, должен понимать когда лучше отступить, чтобы собраться с силами и попробовать ещё раз.

- Я понял бы, - продолжил я гнуть свою линию, - если бы вся страна полыхнула, но ведь этого нет. Мы ехали по югу Сиафа, останавливались в деревнях, - приврал я для красоты, - да, солдат там до чёрта лысого, но больше ничего не изменилось.

Девушка слушала меня с плохо скрываемым раздражением, и это навело на одну мысль. Попробую-ка я её немножко потроллить, погляжу как благородная Айне отреагирует на провокацию.

- Или, - я понизил голос до шепота, - вы планируете сбежать вместе с лидерами восстания когда запахнет жареным, прихватив самых ценных бойцов и магов?

Она остановилась так резко, что идущий позади Эрик едва не врезался в сестру. Обернулась.

И в глазах прекрасной дворянки полыхала настоящая ярость.

- Что? Вы? Сказали? – выговаривая каждое слово прошипела она.

Охо-хо, благородной Айне следовало радоваться, что в Дамхейне нет интернетов, ибо столь мощные подрывы там ой как любят. Что ж, набросим ещё немного субстанции на вентилятор, попробуем вывести барышню на откровенность, поглядим, что из этого получится.

- Ну а что? Это бы сразу объяснило многое, если не всё. И знаете, я слова против не скажу. Только в этом случае сообщите, пожалуйста, заранее, когда всё посыплется. Хочется, знаете ли, вовремя унести ноги, - произнес я с издевательской мерзкой улыбочкой на губах.

Пощечина хлестнула по щеке с такой силой, что голова дёрнулась.

- Не смейте даже думать о таком! – выкрикнула Айне, привлекая к нам ненужное внимание. – Этого не будет! Никогда! Ясно? Они не сбегут!

- Сестра, - Эрик тотчас же положил ей руки на плечи, успокаивая, - идём, люди смотрят.

Девушка стояла, гневно глядя на меня, и её ноздри раздувались. У меня на мгновение промелькнула мысль о том, что, возможно, Айне завела себе любовника и теперь бесится из-за поклёпа на него, но я сразу же отбросил её подальше. Слишком умна для того, чтобы думать передком вместо головы. Нет, похоже, всё-таки, имеет место искренняя вера в идеалы повстанцев. А значит, надо бы с этими самыми идеалами ознакомиться поподробней. Нужно будет попробовать как-нибудь разговорить одного из офицеров.

Но этим я займусь завтра, а сейчас имеет смысл сгладить конфликт.

- Прошу простить, благородная, - склонил я голову, изображая раскаяние. – Я – наёмник, а потому, говоря прямо, не слишком высокого мнения о людях, к тому же имею дурную привычку мерить всех по себе. Возвышенные идеалы для меня – пустой звук, вот я и подумал, что вы – такая же.

Айне внимательно изучила меня, и не найдя следов издёвки, произнесла:

- Извинение принимается. Впредь же думайте, что говорите. За мной.

И она повела нас дальше, а мы с Эриком не унимались.

- Сестра, ты даже мне не объяснишь как вы планируете побеждать, Сиаф поставил под ружье большую часть армии, Клайом прислал помощь, мелкие соседи – и те отправили бойцов, а тут ещё и паладины на севере. Что вы сделаете? – протараторил недомаг крови. – У вас же нет шансов.

- Шансы есть всегда, - девушка подошла к никем не охраняемой двери барака и постучалась. – Мы уже несколько недель удерживаем армию Эйри, а наши враги половину всех своих войск держат на реке, боясь Махансап. Шансы есть, - повторила она, когда нам открыли.

Я думал, что увижу какой-нибудь штаб. Ну или лазарет. Или оружейную. Короче, что-то, имеющее отношение к войне. Но нет Айне хотела показать… приют.

Из большого общего зала на нас смотрели дети, самые разные, начиная от мелочи, едва ли разменявшей первый десяток, и заканчивая подростками лет пятнадцати-шестнадцати, которых то ли не приспособили к делу, то ли уже отпустили.

И было их тут… Реально много.

- Это наша с Гормлэйт гордость, - внушительно произнесла девушка. – Мы заботимся об обездоленных детях, чего не делают даже в столице!

- Их родителей убили каратели? – Сюин, молчавшая всю дорогу, сказала первые слова за этот вечер.

- Чьих-то – да. Другие - просто беспризорники, которых подобрали на дорогах королевства. А есть и те, чьи родители живы и здоровы, но сражаются и не могут заботиться о них. Но вы не стойте, заходите, они всегда рады гостям.