Мои мысли снова возвращаются к Максу.

Я официально ухожу из Stinton Group.

Его голос не дрогнул, когда он делал объявление, но, должно быть, это заставило его даже произнести это предложение. Он закрыл глаза на приличия и позволил тьме поглотить его, просто чтобы защитить эту компанию. Он работал как маньяк, чтобы привести Stinton Group к вершинам власти. И это наследие он защищает любой ценой, даже если для этого придется уничтожить кого-то другого.

Теперь он просто… отпускает это?

Не позволяй ему добраться до тебя, Дон.

Я заставляю себя продолжать двигаться, хотя все, чего мне хочется, — это опуститься на корточки и заплакать. Этот первый шаг дается с трудом, но я продолжаю переставлять одну ногу за другой, пока не оказываюсь в гараже.

Марко и другие механики прекращают свои занятия, чтобы посмотреть на меня.

Клинт высовывает голову из своего кабинета. В тот момент, когда он видит меня, он окидывает меня оценивающим взглядом. Я впервые прихожу в гараж в ‘повседневной’ одежде. Независимо от того, насколько напряжен мой график, я всегда надеваю верхнюю одежду или джемпер, когда иду в магазин.

Это вошло в привычку. От одного нахождения рядом с машиной у меня руки чешутся залезть под капот и продиагностировать ее. Я никогда не упускала возможности поработать в гараже.

За исключением сегодняшнего дня, я пришла не для того, чтобы возиться с двигателем.

Я подала заявление об отставке.

Клинт бросает взгляд на конверт в моих руках, и его лицо становится бледным как мел. Махнув рукой в сторону своего кабинета, он хрипит: — Давай поговорим здесь.

Весь семинар останавливается и смотрит на меня.

Я киваю Марко и ребятам, прежде чем последовать за своим менеджером в офис.

Клинт плюхается в свое кресло и тычет пальцем в конверт. — Обязательно ли до этого доходить, Баннер? Тебе обязательно уходить, когда это место идеально подходит для тебя?

— Я могу чинить машины где угодно, — говорю я, играя с краем конверта.

— Однажды ты сказала мне, что в Cross Roads Auto чувствуешь себя как дома. — Его глаза прожигают меня. — Это изменилось из-за того, что название стало Stinton Auto?

— Я была дома не из-за магазина, Клинт. Это было из-за тебя.

Его глаза вспыхивают. Его горло подпрыгивает.

— Ты заботился обо мне, не показывая, что считаешь меня слабее. Ты позволил мне приводить сюда Бет по вечерам, чтобы я могла присматривать за ней и сохранять душевное спокойствие. Ты относился к нам как к своей семье…

— Ты — семья, Баннер. Вот почему я не могу принять это. — Он качает головой.

— У тебя нет выбора, Клинт.

— Неужели я не могу переубедить тебя? Даже если это место принадлежит Stinton Group, им управляю я. Я хотел, чтобы его возглавил кто-то, кому я мог бы доверять.

— Мне очень жаль. Я больше не могу работать в Stinton Group.

— Значит, больше никакой рекламы?

— Нет. — Я качаю головой. Мне плевать, что говорит Макс. Если он попытается навязать мне контракт, я разорву его на мелкие кусочки и запихну ему в глотку.

— Что ты собираешься теперь делать? — Клинт спрашивает.

— Передо мной открывается масса возможностей. — У меня веселый тон, но под ним скрывается тревога. Я никогда не умела притворяться, что я чувствую. Особенно в такие моменты, как этот. Особенно, когда что-то такое прекрасное подходит к концу. — Каждая автомобильная сеть требует устроить для меня шоу. И другие гаражи пытаются переманивать меня налево, направо и в центр.

Клинт складывает пальцы вместе и проводит ими по столу. Его бледные руки покрыты мозолями. Твердые и квадратные. Руки честного, трудолюбивого человека. Из-за того, что его кожа такая бледная, пятна на руке и под ногтями более заметны. Клинт больше не утруждает себя их оттиранием. Они там. Как часть его самого. Татуировка любви и труда.

— Баннер, я прошу тебя все хорошенько обдумать. — Он протягивает ко мне руки. — Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты принимала окончательное решение из-за временного чувства.

— Я все обдумала. — Мой подбородок дрожит, но я все равно поднимаю его. — Ничто не заставит меня передумать.

— Я беспокоюсь за тебя.

— Не стоит. У меня больше предложений о работе, чем я знаю, что с ними делать. — Я протягиваю ему заявление об уходе.

— Я не говорю о том, что ты будешь делать дальше. Ты умна и добьешься успеха во всем, к чему приложишь усилия.

Мое сердце бешено колотится. — Спасибо тебе, Клинт.

— Я говорю о внезапном разрыве связей с Stinton Group.

Я напрягаюсь. — Это не будет проблемой.

Я надеюсь.

— Компания была достаточно жестокой, чтобы прислать эту папку сюда. Они хотели, чтобы ты выяснила, что Стинтон сделал самым жестоким из возможных способов. Если они могут делать что-то подобное, если они могут играть в подобные грязные игры, на что еще они способны?

— Я их не боюсь. — Если Макс пытается удержать меня в рамках контракта после того, что он со мной сделал, он даже не человек. — Я никогда не боялась Stinton Group и их коррупции. Макс может…

— Ты думаешь, я беспокоюсь о Максе Стинтоне?

Я медленно моргаю.

Клинт испускает вздох, от которого сотрясается все его тело. — О нет, Баннер. Это далеко за пределами Макса Стинтона.

— О чем ты говоришь?

— Ты серьезно этого не понимаешь? Эта бомба была не для тебя. Она была для него.

Его слова сбивают меня с ног, как борец, тащащий своего противника на ковер.

Гаснет лампочка.

Клинт прав. Я была слишком взволнована, чтобы признать это, но то, как папка попала в мои руки, было странным. Совершенно очевидно, что Макс тут ни при чем. Кто-то хотел, чтобы я узнала, кто он на самом деле и что он сделал. Они использовали секреты Макса в качестве оружия. Превратили это в бомбу, которая взорвалась между нами обоими. Это не делает Макса менее виноватым, но доказывает, что я не могу терять бдительность, думая, что все кончено.

— Что бы Макс Стинтон ни натворил и какая бы тьма ни таилась внутри него, над ним есть кто-то, по сравнению с кем Макс выглядел бы бойскаутом. — Клинт постукивает пальцем по столу. — Ты меня понимаешь? Есть кое-кто похуже Макса Стинтона, который теперь держит тебя на прицеле. И он только что убрал единственного человека, который был способен защитить тебя.

Я содрогаюсь. — Ты тоже видел пресс-конференцию?

— Это повсюду. Уход Макса Стинтона из Stinton Group подобен шоколадному M&Ms, превращающемуся в Skittls. Не имеет смысла.

Я выдыхаю, пока в голове у меня шумит.

Стул Клинта скрипит в тишине. Он встает и обходит стол. — Дон, — тихо зовет он меня по имени, — я не знаю, что произошло между вами двумя, но… ты уверена, что Макс Стинтон был тем, кто отдавал эти приказы?

— Да. — Я сглатываю комок в горле.

— Я предполагаю, что вы двое больше не вместе.

Я быстро моргаю. — Я была бы сумасшедшей, если бы все еще была с ним.

— Как ты справлялась?

— Отлично.

Ужасно.

Я не могу уснуть.

Я не могу есть.

Я делаю храброе лицо ради своей дочери, но внутри я чувствую себя опустошенной.

По крайней мере, я больше не плакала. Кажется, в тот день на ферме я выплакала все свои слезы.

— Ты же знаешь, что я прикрою твою спину, верно? Все, что тебе нужно.

Я болезненно улыбаюсь.

— Что бы ни пытались сделать Стинтоны, я здесь ради тебя. Мы здесь ради тебя. Может, мы и не большой конгломерат с армией юристов, но мы защищаем своих. То, что мы зарабатываем на жизнь ремонтом, не означает, что мы не знаем, как все сжечь дотла.

Я смеюсь. — Если бы я любила обниматься, я бы обняла тебя по-крупному прямо сейчас.

— Все в порядке. Я чувствую это здесь. — Он постукивает себя по груди. Медленно, с болью Клинт перегибается через стол и берет мое заявление об уходе. — У тебя всегда будет здесь дом, Баннер.

Я шмыгаю носом и отворачиваюсь от него.

Этот гараж был моим убежищем, но теперь, когда я вижу это место, стеклянную панель, выходящую из кабинета Клинта, лифт и тележку с инструментами, все, что я вижу, — это Макса.