Я пристальнее вглядываюсь в его рот, потому что мне любопытно. Кажется, он говорит: "ты отправишься в тюрьму’.

Ага.

Пожав плечами, я открываю капот. Воздух вокруг меня меняется, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть, как Придурок колотит кулаками по стеклу. Кто-то мог бы подавиться таким бурным возмущением.

Я сдерживаю закатывание глаз и вытаскиваю изо рта леденец, пока наклоняюсь над двигателем. Большинство женщин заглядывают в брюхо автомобиля, и у них мгновенно начинается головная боль. Я смотрю на салон автомобиля и испытываю прилив сладости.

Мои пальцы хватаются за капот с обеих сторон, пока я нахожу равновесие. Затем я залезаю внутрь. Стук по стеклу становится громче, но я едва слышу его, потому что художник из Белиза призывает меня размахивать флагом и ’делать все плохо’.

Я поджимаю губы, проводя осмотр. Я подозреваю, что в автомобиле произошло короткое замыкание в цепи питания на пять вольт. Это объяснило бы проблему, о которой говорил Джефферсон, и почему она усугубляется при более низких температурах.

Хотя у меня есть предчувствие, я пока не работаю на автодромах. Я верю в трижды проведенную диагностику перед переездом. Вот почему я так уверена в себе, когда работаю. В тот момент, когда я начинаю разбираться с проблемой в машине, это потому, что я уже решила ее.

Музыка меняется, а это значит, что прошло три минуты. Я подкатываю тележку с инструментами поближе. В ней есть все, что мне нужно для ремонта этой машины. Тепловая пушка. Мультиметр. Инструменты для ремонта проволоки. Щипцы.

Я кладу леденец обратно в рот и покачиваю им вверх-вниз, отсоединяя проводку.

— Баннер!

Я не подпрыгиваю, когда слышу этот рев. Я работаю, и мои руки аккуратны. Ожидая, пока закончу обматывать провода, я оглядываюсь через плечо и замечаю Уиллиса, выбегающего из комнаты отдыха для сотрудников.

Его глаза бегают от мужчин в гостиной ко мне и обратно к мужчинам. В животе урчит, когда он пытается увеличить темп от бешеной ходьбы до полноценной пробежки. — Что, черт возьми, происходит?

— Я работаю, — говорю я не таким очевидным тоном.

— Эй! — Придурок Прайм машет Уиллису руками. — Эй, выпустите нас!

— Ты их там заперла? — Спрашивает Уиллис, пролетая мимо меня к мужчинам и дергая дверь.

— Нет. — Я еще раз осматриваю свою работу. — Они не знают, что за углом есть еще одна дверь, ведущая наружу.

Уиллис тихо ругается и уходит. Пока его нет, я засовываю провода туда, где они должны быть, закрываю капот и сажусь в машину, чтобы повернуть ключ. Кресло тает у меня на плечах, как масло.

Ах, богатые действительно живут по-другому.

Прекрасный звук мурлыкающего двигателя наполняет мои уши. Это слаще, чем полноценный оркестр в муках страстной кульминации. Я вывожу машину на улицу, оставляю ее там и вылезаю. Закинув руки за голову, я оглядываюсь в поисках Уиллиса и других парней, но их не вижу.

Предполагая, что они вернулись в дом, я направляюсь в ту сторону. Не успеваю я сделать и двух шагов, как в поле моего зрения появляются костюмы, за которыми следует Уиллис.

Я указываю на машину, которая все еще работает. — Сейчас у вас не должно быть проблем.

— Как ты смеешь. — Придурок Прайм ахает на меня, как будто он статист в первоклассной пьесе. — Ты думаешь, тебе сойдут с рук подобные шалости?

— Шалости?

— Запирать клиентов в комнатах и возиться с их дорогими автомобилями — преступление.

— Не думаю, что это так, — спокойно отвечаю я.

— Ты с ума сошла? — Он тычет пальцем в мою сторону. — Ты, должно быть, сошла с ума.

Я смотрю на него сверху вниз, не моргая. — Я не запирала тебя в комнате.

Его глаза расширяются, как будто он не может поверить, что я отрицаю правду.

— Я выгнала тебя из своего механического отсека. — Мой тон остается спокойным и отрывистым. — Что совершенно в моем праве.

— Мы не могли выбраться!

— Из зала ожидания для клиентов вела дверь. Не моя вина, если вы не знаете, как ею пользоваться.

Джефферсон фыркает.

Придурок Прайм бросает на него мрачный взгляд, и он снова втягивает смешок в рот.

Я делаю медленные, решительные шаги вперед. — Я обещала тебе настоящего механика и я его привела. Теперь твоя машина работает идеально. Не за что.

— Ты еще услышишь об этом. Я звоню своему боссу — твоему боссу — и сообщаю ему о твоем отвратительном поведении.

Мне хочется закатить глаза и назвать его ябедой, но я благоразумно придерживаю язык.

— Баннер?

Это голос Клинта.

Неожиданно. Почему он вернулся так рано?

Клинт приближается к нам, и его глаза расширяются, когда он видит придурка Прайма. — Мистер Хиллс.

Я показываю большим пальцем на костюм. — Ты знаешь этого парня?

— Он исполнительный ассистент в Stinton Group, — бормочет Клинт. — Исполнительный ассистент.

Медленный, нервирующий ужас разрастается в моей груди. Хиллс наблюдает за выражением моего лица и неверно истолковывает его. Его подбородок снова вздергивается вверх. Он выпячивает грудь. Его губы растягиваются в ухмылке.

Я возвращаюсь к красивой машине. Если Хиллс здесь по поручению своего босса, то эта машина принадлежит…

Мои пальцы сжимаются в кулаки.

Stinton.

Кипящее раздражение усиливается, когда Хиллс расхаживает по мастерской, как напыщенный злодей, собирающийся обнародовать свой коварный план. — Теперь я понимаю, почему это место спускают в унитаз. У руля стоят сумасшедшие женщины.

Кого он называет сумасшедшей?

Клинт успокаивающе кладет руку мне на плечо. — Мистер Хиллс, почему бы нам не обсудить это в моем кабинете…

— Не нужно. У нас есть дела. — Его взгляд переключается на меня. — Но вы скоро о нас услышите.

Клинт держит руку на моем плече, пока костюмы не садятся в машину и не скрываются из виду.

Я отмахиваюсь от него и направляюсь к своему отсеку.

— Баннер, куда ты идешь? — Клинт окликает меня в спину.

— Забрать свою дочь, — выдавливаю я. — Занятия в школе заканчиваются.

Мои пальцы сжимаются на руле, когда я подъезжаю к средней школе Бет. Когда движение замедляется до ползучих, мои мысли возвращаются к тому ужасному дню восьмилетней давности. Мужчины в костюмах. Мне суют в лицо ручки и контракты. Вкрадчивый голос юриста говорит мне взять деньги.

Монстры.

Все они.

Я сжимаю и разжимаю руки, выталкивая этот кошмар из головы.

Бет открывает дверь, когда я паркуюсь перед ее школой. Яркие карие глаза останавливаются на мне, когда она подтягивается, ставя ноги на подножку. Хотя мы оба маленького роста, мы привыкли садиться в большие машины.

Бет захлопывает дверь и бросает на меня взгляд. Ее губы поджимаются. — Что случилось?

— Ничего.

— Ты злишься.

— Нет, это не так.

— Ты оставляешь следы пальцев на руле, когда злишься.

Черт возьми. — Кто-то пытался подрезать меня в пробке. — Я — ткашливаюсь от смеха. — Как в школе?

“Прекрасно.

Я подталкиваю ее, пока она не начинает болтать о своеи лучшеи друге Бейли и любимце их класса. Когда она снова замолкает, я задаю больше вопросов и отвлекаю ее до конца поездки.

Когда я заезжаю на парковку автомастерской, у меня звонит телефон.

Я киваю Бет. — Иди и начинай делать домашнее задание.

Она кивает и грациозно спускается вниз, направляясь к лужайке. В кабинете Клинта есть крошечный уголок, где она спокойно делает свою домашнюю работу. Мне нравится, что Клинт позволяет мне присматривать за ней днем. Это одна из многих причин, по которым мне трудно сказать ему "нет".

Возвращая свое внимание к телефону, я хмурюсь, увидев незнакомый номер.

Нерешительно отвечаю я. — Алло?

Глубокий мужской голос царапает мои уши. — Мисс Баннер.

— Да?

— Это Макс Стинтон.

Мои глаза расширяются. Я убираю телефон и вешаю трубку, прежде чем он успевает вставить еще хоть слово.

Макс Стинтон?