— Девочка… — Санни медленно дышит.
Я слышу нотку серьезности в ее голосе. Звучит так, будто этот звонок касается чего-то большего, чем нескольких клавишных воинов, жалующихся на женщину, занимающуюся ремонтом автомобилей.
Она ахает. — Ты что, не видела видео Милы Дюбуа?
— Мила? — Имя вертится у меня на языке, щекоча мозг знакомством, до которого я не могу дотянуться. Затем меня осенило. — О, знаменитость, на которую мы сегодня работали. А что насчет нее?
— Она… — Санни, кажется, запинается на собственных словах. — Как ты можешь не знать? Это распространяется как лесной пожар.
— Я была, э-э, занята сегодня днем. — Занята соревнованиями с хладнокровным ледяным королем, склонным к хмурым взглядам и дерзким остротам. — Что сказала Мила?
— Я пришлю тебе видео. — Она делает паузу. — Может, мне не стоит.
— Санни.
— Я сделаю это, но я бы не рекомендовала читать комментарии, хорошо?
— Хорошо. Спасибо. — Мое сердце учащенно бьется.
В чем проблема?
Слегка дрожа, я нажимаю на ссылку, которой поделилась Санни.
— Что происходит? — Спрашивает Хадин.
— Я не знаю. Очевидно, что-то случилось с Милой Дюбуа.
— Знаменитость?
Я киваю и сосредотачиваюсь на видео старлетки с аэрографом на скулах и пухлыми красными губами.
Мила смотрит в камеру. Ее голос высокий и пронзительный. — Привет, чу-гамс. — Она хлопает безумно длинными ресницами, которые выглядят так, будто к ее лицу прилипли питомцы чиа. — Типа, я просто обязана была прийти сюда и рассказать вам, ребята, что сегодня произошло.
Обычное время для рассказов в социальных сетях. Пока все хорошо.
— Мы были на съемочной площадке, верно, — причмокивает она губами, — и я только что забрала свою машину из автомастерской. Я думала, моя Маленькая Вишенка, так я называю свой кабриолет, я думала, она будет намного лучше, понимаешь? Потому что я слышала так много хорошего об этой девушке-механике, и я подумала, — она поднимает бледную руку, демонстрируя изящную татуировку якоря на запястье, — женская сила, понимаете? — Ее смешок такой мягкий и пластичный, что, вероятно, мог бы сгодиться в качестве имплантата в чью-нибудь задницу. — Но вот в чем дело, ребята, у Маленькой Вишенки были те же проблемы, когда она вернулась из магазина. Она заглохла прямо посреди съемок музыкального клипа. Вы никогда не догадаетесь, где…
Мое сердце замирает в груди.
Заглохла?
— Когда она ехала по железнодорожным путям. Я даже не вру, ребята. — Она растягивает слово "ребята’ так, что оно звучит как шипение. — У нее была та же проблема, а затем она заглохла. Как раз в тот момент, когда приближался поезд. Поэтому все спешили убрать ее с дороги, пока поезд не проехал. Они пытались подтолкнуть ее, чтобы поезд не… ну, вы понимаете. Но они не смогли протащить его до конца. — Она накручивает волосы на пальцы. Ее глаза широко раскрыты, и кажется, что она увлекается своим рассказом, потому что выражение ее лица становится все более и более преувеличенным. — Я даже не шучу, ребята. Там вроде как есть видеозапись и все такое. Им пришлось убегать из Маленькой Вишенки, когда поезд несся прямо на нее. И это прекрасно, понимаете? Я бы не хотела, чтобы кто-то умер или что-то в этом роде.
У меня сжимается в груди все сильнее и сильнее.
Я даже больше не нахожу ее речь забавной.
Все, что я могу видеть, — это тот момент в мастерской, когда я сказала главному механику, что проблема не в коробке передач.
— Да, итак, я позволю отснятому материалу показать вам, что произошло дальше. — Мила подносит телефон к камере. Кадры, на которых поезд врезается в бампер ее машины, наполняют меня ужасом. Я прикрываю рот и отшатываюсь. На экране задняя часть ее машины сминается, как гармошка, а затем летит по кругу, едва не сбивая установленное вокруг нее видеооборудование.
— Я не знаю, что пошло не так. Мы заплатили за эту дорогую новую деталь для машины. Она стоила, наверное, тысячи долларов. Но я не скупилась на это. Я подумала: — Если это улучшит работу моей машины, тогда неважно. Но все же. — Она печально качает головой. — Они сказали мне, что этот механик был законным, но я начинаю сомневаться, понимаете? Потому что посмотрите на моего ребенка? Сегодня утром с ней все было в порядке, а теперь она вся в ссадинах и синяках. — Мила по команде пускает слезы. Они мерцают в ее красивых голубых глазах и заставляют ее выглядеть более жалкой, чем щенок, брошенный под дождем. — И я просто так разочарована, потому что все, чего я хотела, — это чтобы моя машина работала должным образом. Они даже этого не делали. — Слезы начинают литься быстрее. — Простите. Я не думаю, что могу больше говорить об этом. Я так расстроена. — Мила хватает свой телефон и резко обрывает видео.
— Что ж, это было драматично, — бормочет Хадин.
Холодная дрожь начинается у основания моей шеи и спускается к животу. — Хадин, отвези меня в гараж.
— Макс попросил меня отвезти тебя домой. — Он смотрит на мой телефон. — И я начинаю понимать почему. Мила Дюбуа только что превратила тебя в горячую тему. Автомастерская будет кишеть таблоидами…
— Мне все равно.
— Но…
— Я же говорила тебе. Макс меня не контролирует, и таблоиды меня не беспокоят. Теперь, либо ты отвезешь меня туда, либо я выпрыгну из этой машины и попытаю счастья автостопом.
Хадин изучает мое лицо и, вероятно, решает, что я гожусь для угрозы, потому что он жмет на тормоза и разворачивается.
Я прикусываю нижнюю губу, снова прокручивая видеозапись. Мила сказала, что у ее машины были те же симптомы. Это доказывает, что я была прав насчет коробки передач. Изменение этой детали на самом деле не исправило условия, из-за которых машина остановилась.
Гнев ярко горит в моих венах. Что, если бы кто-то пострадал? Что, если один из членов экипажа споткнулся, сталкивая сломанный вагон с железнодорожных путей, и поезд расплющил чьего-то сына или дочь, как блин?
Я не знаю, на кого мне следует направить этот гнев — на главного механика, который без колебаний отверг мои слова, или на босса, который вообще назначил этого механика ответственным за ремонт.
Не играй в игру обвинений, Дон. Сначала ты должна решить проблему.
Мой телефон вибрирует.
САННИ: Безопасно ли возвращаться домой? Хочешь спрятаться на ферме?
Я: Со мной все в порядке. Я иду в автомастерскую посмотреть, что можно сделать.
САННИ: Мы позаботимся о Бет, пока ты не разберешься с этим.
Поток благодарности почти захлестывает меня. Санни и Даррел были такими постоянными друзьями. Такое чувство, что связь моей дочери с Бейли позволила мне обрести собственную гавань.
САННИ: Она может переночевать у нас, если ей нужно.
САННИ: Кроме того, Даррел спрашивал, не хочешь ли ты, чтобы мы наняли юристов.
Я: юристы?
Для чего мне нужны юристы?
САННИ: Подать в суд на людей, делающих грубые комментарии. У Алистера на быстром наборе целая пачка кровожадных комментариев.
Хадин прочищает горло. — Возможно, сейчас неподходящее время поднимать этот вопрос, но звонит Макс. — Он кивает на свой телефон, который лежит в подставке рядом с приборной панелью. — Он, наверное, проверяет, как ты.
— Не отвечай, — рассеянно бормочу я, переходя к комментариям под видео.
От того, что я вижу, у меня почти перехватывает дыхание.
Давайте отключим тормоза на ее машине и посмотрим, понравится ли ей это.
Она вообще настоящий механик?
Шлюха.
Я знал, что это розыгрыш. Stinton Group натянула всем нам лапшу на уши.
Вот почему я не доверяю женщинам выполнять мужскую работу.
Я так разочарован. Я действительно болел за нее.
Вы думаете, она пыталась убить Милу Дюбуа намеренно?
Ой.
Никогда раньше на меня не смотрели с такой враждебностью. Эти слова, как миниатюрные бомбы, взрываются у меня на лице.
