Переодевшись в нежно-розовый наряд, над которым отлично потрудились мои крылатые модельеры, пустилась искать библиотеку. Прибыла на место, на удивление, быстро, читальня была в том же крыле, что и моя спальня.

Через пару часов штудирования книг мне повезло — я нашла, что искала. Книгу-переводчик. Но… тут и ждало главное разочарование.

Я поняла, что язык в дневнике был южный, однако более древней версии. Похоже, дневник пролежала не то что годы, а столетия в несчастном дупле. Удивительно! Мне пришлось потрудиться, чтоб хотя бы перевести имя на обратной стороне обложки. Хотя бы узнать, чей он.

То ли я неправильно перевела, то ли все же случилось невероятное. Нет, уверена, что моя догадка верна. Дневник принадлежал Данае Берфу. Даная — то же, что Даника, только на древнем диалекте. Да и фамилия делает надпись очевидной — эта книжечка принадлежала моей прабабке…

Так как дальше мой перевод не продвигался, я пошла оздоровляться кислородом. В сад, конечно. На площадь я теперь могла лишь с тоской глядеть из-за забора.

— Кхм, кхм, — кто-то настойчиво кашлял где-то над моей макушкой, я подняла голову — Френер.

— Самое высокое дерево у нас в королевском дворе, — поделился он информацией. «И самое таинственное, ведь именно оно хранило столько лет привет от моей родственницы», — добавила я мысленно.

— Я называю его моим высшим образованием. Именно на нем я прочел половину королевской библиотеки. Вот тут, на этой ветке, под небесами.

Чего это он такой разговорчивый сегодня?

— Да, и я обожаю читать на деревьях. Обожала, верней. У себя на Севере.

Ответила учтиво и собиралась уже идти вглубь сада, когда голос Френера стал неожиданно сбивчивым.

— Послушайте, Даника, там, под вашей ногой, лестница, не могли бы вы ее поднять и поставить к стволу.

Хм, интересно, а чего это принц не отрастит крылья и не слетит с ветки аки дракон? Верней, он ведь и есть дракон. Зачем тогда вообразил себя кукушкой и залез на макушку дуба? Если слезть может лишь по лестнице… Всего этого, конечно, вслух не произнесла. Когда прислоняла лестницу к шершавому стволу, боль в ягодице отдала в ногу, и я невольно поморщилась. Френер ловко последовал вниз. На его лице читалось явное облегчение, а темные волосы беспорядочно спутались и стали влажные. Такие, что очень хотелось провести рукой и пригладить. Чего я тоже, естественно, не сделала, лишь протянула руку, желая помочь спуститься на последних ступенях.

— О, нет, это уже слишком. Я и так себя чувствую глупей некуда, — признался Френер, вдруг рассмеявшись. Неожиданная улыбка преобразила принца, сделав на редкость приятными черты лица. Хотя красавцем его все еще было сложно назвать. Френер бережно прижимал к груди книгу.

— Спасибо, Даника, вы очень мне помогли.

— Да не стоит, — произнесла, машинально потирая место ранения, тут же опомнилась и отдернула руку.

— Пожалуйста, не спрашивайте, как я себя чувствую, и вообще не напоминайте о том инциденте, — выпалила, пока Френер не раскрыл рот.

— Хорошо, мы квиты: вы не напоминаете о том, что я, как необученный летать птенец, чуть не выпал из гнезда, а я — о вчерашнем знакомстве с городом.

Я промолчала.

— Вы прирожденный дипломат, Даника, даже не спросили, почему я не обратился, — произнёс он мягко. — Кстати, забыл утром отдать вам кое-что. Уверен, она принадлежит вам, — запомнил эту вещичку.

Он вдруг зашел за мою спину, и я почувствовала легкое прикосновение металла к шее и горячее дыхание юноши, когда он слегка откинул мне волосы, чтоб застегнуть застежку.

— О, боги, это иконка моей матери! Я даже не заметила, что она пропала, какой кошмар… Вы не представляете, как я счастлива, что вы ее нашли.

— Нууу, — протянул уклончиво Френер, — не стоит приписывать эту заслугу мне, находкой вы обязаны ворону. Он залетел ко мне в комнату и закинул артефакт на балкон. Признаться, я был удивлен не меньше вашего такому подарку.

— Фавн сорвал её у меня с шеи, когда напал. Это реликвия моей семьи. Она дорога не столько по цене, сколько как память.

— Вот как, — нахмурил выразительные брови Френер. — Люций на редкость меркантильное создание, удивительно, что он решил её вернуть.

— Кто знает, что на уме у этого психа. К примеру, он поделился чушью про какое-то проклятие над семьями Юга и Севера… — я специально замолчала, чтоб проследить за реакцией принца. Вдруг, даже если не захочет рассказать и отошьет, то хотя бы пойму по лицу, что он что-то об этом знает. Но Френер выглядел крайне удивленным. Он будто что-то пытался вспомнить — сморщил лоб, а его уши начали краснеть.

— Кхм, понятия не имею, о каком проклятии вы говорите, — выдал он наконец задумчиво. — Что именно рассказал фавн?

— Что когда Юг и Север полюбят друг друга, случится страшное, — промолвила, чуть краснея.

Полюбят… Так нам до этого ой как далеко. Разве нет?

— Вот как? Что ж, надо поискать в архивах. Признаться, это сказание не распространено, я, к примеру, впервые слышу, обычно знаю всё обо всем, — последнее звучало несколько хвастливо, но на самом деле думаю — принц и сам был убежден в этом и воспринимал, скорей, как данность.

— Понятно. Френер, а не могли бы вы… обучить меня колдовству? — вывалила то, что так жгло язык.

Вот такая наглость.

— Нет, я не прошу сделать меня великой магиней, так, по азам, — добавила поспешно.

— О, к сожалению, я не могу… — начал он, и я мигом развернулась, чтобы уйти.

— Благодарю, этого следовало ожидать, — выпалила холодно, на самом деле не от гнева, а чтоб принц почувствовал себя неловко. А лучше виновато. Что он, видимо, и ощутил.

— Постойте, принцесса. Дело не в том, что я не хочу. Дело в том, что я плохой учитель, — он повернул меня к себе лицом.

— Можно попробовать…

— Первое, что изучают в магии — это боевку, — принялся пояснять Френер. — Магический спорт очень важен для развития эмоций и энергии меж разумом и телом. Так вот, я в нем и сам плох. Я даже не могу оборачиваться в дракона, — признался он печально. — Наверное, поэтому отец всегда и во всём отдавал предпочтение Велесу. Цену себе я знаю, не думайте, как дипломат я лучший в этом королевстве. Но вас дипломатии, думаю, учить не надо.

Я прищурилась.

— У меня всегда с этим занятием было неплохо.

— Поэтому я не жду от вас насмешек над моим изъяном.

— Их не будет. Не считаю это большим минусом. Неумение что-то делать — всего лишь повод этому научиться, исправить недоработку. А исправление — это прогресс…

— А прогресс — это всегда отличный результат, — докончил весело Френер. — Есть то, что может помочь мне стать полноценным членом моей расы — это истинная. Говорят, настоящая любовь пробудит во мне способность к перевоплощению, а пока я лишь могу сверкать глазами на недоброжелателей.

Радужки принца стали красными, как в первый раз нашей встречи, но более меня это не пугало. Я положила ладонь на руку Френера.

— Я вам не враг, запомните, принц.

— Обязательно, — тихо сказал он.

— Хотела узнать кое-что, ну, за спасение, — вкрадчивым голосом произнесла я.

— Вы как настоящий дипломат, к тому же не уйдете без выгоды. Похвально, похвально, — закатил глаза Френер.

— Скажите, Дрейк может читать мои мысли? — спросила, расценив фразу как желание помочь.

— Ммм, иногда, когда вы слишком громко думаете.

Черт! Я знала.

Кивнув, развернулась было к лабиринту. Но, оглянувшись, напоследок прокричала:

— И обращайтесь ко мне, уже наконец, на «ты», принц! А то наши речи прибавляют мне возраста в собственных глазах.

Дракон улыбнулся, но его очи остались серьезными.

Весь день я не видела супруга, а вечером он, окружённый загадочным молчанием, занырнул под одеяло на балконе. Теперь принц отлично умещался на кушетках, сдвинув их и подогнув ноги. Но, черт подери, я не настолько бессердечна и знаю, что жар от камина дотуда не доходит.