Моя лучшая подруга прихорашивается. Ее смуглая кожа блестит от пота. Прожектор выключен, но она по-прежнему выглядит как главная героиня романтического фильма, убегающая в закат.

— Это была идея Санни.

— Почему я не удивлен? — Размышляет Алистер, целуя Кению в висок.

Она надувает губы. — Что? Ты же не думаешь, что я способна придумать план, как испортить твой мальчишник, выпрыгнув из подарочной коробки и ужасно танцуя, пока на тебя сыплются конфетти?

Алистер прищуривается и изучает ее лицо. Он выдерживает паузу. Затем отвечает: — Нет.

Кения закатывает глаза.

Мои губы приподнимаются.

— Как ты до этого додумалась? — Спрашивает меня Алистер.

— Я подумала, что было бы забавно сделать что-нибудь немного другое для девичника. Это было либо это, либо мини-гольф.

— Мини-гольф? — Он морщит нос.

— Это лучше, чем пиво и бильярд. — Кения зевает.

Я фыркаю. — Кения отвергла идею с автобусом для вечеринок и мужским стриптизом, но это сэкономило бы нам массу усилий. Нам не пришлось бы репетировать три недели, чтобы отточить программу.

— Меня не интересуют мужчины-стриптизеры, — говорит Кения.

— Умная девочка. — Алистер протягивает руку, чтобы дать пять.

— Поправка. Меня интересует только один парень, который разденется для меня. — Кения переплетает свои пальцы с его. — Раз уж мы удивили тебя сегодня вечером, как насчет того, чтобы ты отплатил мне тем же и попросил своих друзей устроить небольшое шоу на мой день рождения?”

Алистер фыркает. — Я не думаю, что ты хочешь увидеть Иезекииля голым.

Я не думаю, что он смог бы раздеть Иезекииля. Исполнительный помощник Алистера относится к тому типу мужчин, которые каждое утро гладят свой носовой платок. Он определенно не в ладах со своей сексуальной стороной пожарного.

— А как же Даррел? — Спрашивает Кения, озорно ухмыляясь мне.

Несмотря на мои лучшие намерения, мой мозг жаждет представить Даррела без рубашки. У меня немного пересыхает в горле. Когда Даррел приземлился на меня, я почувствовала, как его грудные мышцы вдавливают меня в землю. Держу пари, голый он был бы великолепен.

Не то чтобы меня это волновало.

Кроме того, Даррел слишком чопорный, чтобы танцевать сексуально. Даже если бы он выкинул что-то столь же безумное, как стриптиз, он, вероятно, выполнял бы каждое движение с таким невозмутимым выражением лица. Это сбило бы с толку всю вечеринку.

Алистер поглаживает свой подбородок. — Я не думаю, что Даррел когда-нибудь решился бы на что-то подобное.

— Позор. — Кения вздыхает.

Алистер прищуривается, глядя на нее. — Почему это так обидно? Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Конечно, нет, Холланд. Ты же знаешь, что ты единственный, кому позволено трясти своей задницей у меня перед носом.

— Убедись, что у тебя тоже есть много долларовых купюр. — Он нежно целует ее.

— Ну, пока вы двое заставляете остальных из нас, одиноких людей, чувствовать себя дико неловко, я пойду за кулисы и переоденусь. — Я указываю большим пальцем на занавески.

Кения берет меня за руку и сжимает. — Ты собираешься остаться? Алистер согласился совместить мальчишник и девичник.

— Как будто у тебя были сомнения в том, что он скажет ”да". — Я качаю головой, а затем смотрю на Алистера. — Ты уверен, что не возражаешь, если девочки останутся?

Он пригвождает меня своими проницательными карими глазами. — Ты шутишь? Я воспользуюсь любым предлогом, чтобы провести с ней время. — Он кивает на Кению. — До тех пор, пока мы не заберем эту коробку домой, и она снова не выпрыгнет из нее. Только для меня.

— Сначала тебе придется расплатиться.

— Детка, назови свою цену.

Я притворяюсь, что меня тошнит. Эти двое приторно милы вместе, когда не спорят в шутку. Иногда мне кажется, что обмен колкостями — это их язык любви.

Со вздохом я отхожу от них. — Не думаю, что останусь сегодня.

— Почему? — Глаза Кении расширяются.

Я потираю тыльную сторону руки. Даррел защитил мою голову, когда чуть раньше повалил меня на землю, но он все еще стальной гигант. Сегодня вечером меня раздавила каменная стена. На самом деле я не в настроении общаться.

— Детка, я быстренько переоденусь и вернусь. — Кения похлопывает Алистер по руке. Ее огромное обручальное кольцо мерцает в свете ламп.

Алистер сделал предложение сдержанным, что удивило всех. Его нельзя назвать утонченным парнем, и он чрезвычайно громко и гордо заявлял о своей любви к Кении, осыпая ее бриллиантами, нарядами и вниманием.

Однако он набирал номер до самого конца, чтобы сделать предложение, решив вместо этого устроить интимный семейный ужин с Кенией и Белль — своей обожаемой дочерью. Кения сказала мне, что она плакала, когда он опустился на колени, и Белль была рядом, чтобы поймать ее слезы. Я действительно не могла пожелать ничего лучшего для своей лучшей подруге.

Кения следует за мной в раздевалку. Я роюсь в ворохе перьев, чтобы найти свою одежду.

Она прочищает горло. — Санни.

— Мм? — Я перебираю кучу, пока не нахожу платье. Это короткое, броское платье, которое хорошо сочетается с чем угодно. Поскольку я не такая пышная, как Кения, встроенный бюстгальтер также помогает придать моему телу большую форму.

— Что происходит между тобой и Даррелом?

У меня пересыхает в горле. — Что ты имеешь в виду?

— Я видела вас двоих раньше. Он прижал тебя к стене и смотрел на тебя так, словно ты была его следующим блюдом.

У меня вырвался преувеличенный вздох. — У тебя было время обратить на меня внимание, пока ты была на сцене?

— Должна была проведать тебя. Ты должна была помочь мне с моим большим финишем.

— Как ты знаешь, меня задержали.

— Даррел.

— Верно.

— Который пристально смотрел тебе в глаза.

— Скорее пялился мне в глаза. — Я захожу за ширму для переодевания, снимаю полицейский значок с юбки и расстегиваю бретельки своего блестящего бюстгальтера. — Он даже повалил меня на землю во время финиша. Если это не доказательство того, что он ненавидит меня, то я не знаю, что это такое.

— Я не знаю. Я видела что-то между вами. Было так много…

— Чего?

— Напряжения. Оно шипело.

Я высовываю голову, чтобы посмотреть на нее. — Не заставляй меня блевать.

— Ты не можешь лгать мне, Санни. Я вижу, как ты наблюдаешь за ним.

— Ты видишь своими глазами-сердечками? Я думала, ты можешь думать только о своем женихе? — Я натягиваю платье и выхожу ей навстречу.

Кения кладет руки мне на плечи. — Он отличный парень.

— Он опасен, и меня это не интересует.

— Санни.

— Увидимся дома. — Я поднимаю руку на прощание и спешу прочь из бара.

Моя лучшая подруга совершенно не права. Даррелл нехороший парень. Для меня он бич земли, и я бы не заинтересовалась ворчливым придурком с закрытым ртом, если бы мы с ним были последними двумя людьми на планете.

ГЛАВА 2

РАЗУМНАЯ ЖИЗНЬ

ДАРРЕЛ

Мозг — это сложная биологическая технология, которую тысячи лет исследований не могут полностью разгадать. И все же я понимаю мозг намного лучше, чем Санни Кетцаль и ее безумные порывы.

Полностью раскрываю, я не использую слово “безумные” в клиническом смысле. Судя по тому, что я наблюдал (и вопреки моему здравому смыслу, я не могу не обратить внимания на Санни Кетцаль), ее лобная доля, похоже, функционирует просто отлично.

Дело не в том, что она неспособна мыслить рационально. Дело в том, что Санни натренировала свои синапсы срабатывать в направлениях, которые большинство социализированных людей отвергли бы на подсознательном уровне.

Перевод: Санни делает то, что хочет, независимо от того, хорошая это идея или нет.

Что еще более опасно, так это ее харизма. Вскинув голову и уверенно улыбнувшись, она может заставить окружающих поверить, что ее диковинные выходки совершенно обоснованны. Более того. Она может заставить вас поверить, что ее необузданность очаровательна.