В общем, тот ещё дурдом,

Под звенящий бом-бом-бом…

Появление ТимОна,

Как целебная икона!

Царь на трон летит стелой,

Поднимает царский вой:

– Это где ж тебе носило,

Где нудило и крутило?

Ужо думал посылать

Роту гренадёров.

Нам с утра ни сесть, ни встать

От твоих приколов.

Загоню до эскимосов,

Отморожу всё, что носишь,

Что висит и движется,

Дуется и пыжится!

– Не извольте трепыхать!

Маслится советчик, -

Ужо можно заказать

Для Степана свечку.

Разрешите доложить

Новую проказу -

Здесь Степану не дожить

До утра ни разу!

Царь:

– Да давай уж, не томи

Колобок из жира,

Больно рано заказал

Музыки и пира.

Тимон в реплику царя

Не вникает, говоря:

– Ваша милость, всё путём, -

Скалится служака, -

Мы Степана так запрём -

Не унюхает потом

Ни одна собака!

Повелите притащить

Ушлого делягу,

Царску волю огласить,

Дать яму бумагу.

Там и подпись, и печать,

И его забота –

Царство ваше укреплять

До седьмого пота.

Царь расширил свои зенки,

Вдруг схватился за коленки,

Завертелся головой -

В черепке опять застой.

Думщик чуя настроение -

Видя эти измененья –

Поспешился крутануть –

Донести начальству суть:

– Надо Стеньке приказать,

И в бумаге прописать:

Мол, сходи-ка ты туда,

Нам неведомо куда,

Принеси для царства то -

Нам неведомо чего!

Царь забился в беспокойстве:

“Неужель опять расстройство

В моём гнутом котелке?”

И заходит он в пикЕ:

– Как такое может быть,

Чтоб того… не может быть?

Чтоб наведаться туды,

Где неведомо куды?

Ась?

Жиро-масляная мразь!

– Ваша светлость, государь! –

Думщик шустростью завился,

Маслом в носе залоснился.

– В вашем царском черепке,

С пострадавшим теменем,

Знать, изгиб ещё один

Шевельнул со временем.

Что там близкая Луна?

Тут далее, чем до дна

Во Вселенной этой,

Где космическая тьма

Да одни кометы.

Стеньке в жизни не найти

Те неведомы пути,

А тем боле принести,

То чего не знаем мы!

– Ну, Тимоха, ну, башка!

Поживи ещё пока, -

Царь на лбу изобразил

Будто пониманье,

С пылом грудь перекрестил,

Гаркнул приказанье:

– Привести ко мне Степана

Без фанфар и барабана!

Пока мысль не потерял,

Аппетит не нагулял…

Стенька в горенке сидит,

На родной ставок глядит:

Он жене своей внимает –

Новый бизнес сочиняет.

Водоём уже не тот –

Хоть закрой, хоть вытри рот:

Ни грязИ, ни камышей,

Ни квакушек, ни мышей.

На площадке у ракит

Музыка играет.

Стол закусками пестрит –

Бизнес процветает!

Даша светится очами,

Водит стройными плечами,

Говорит она Степану:

– Нам бы надо рестораны

Приторочить к нужникам -

Где-то тут, а, может, там…

Для народа наслаждение –

Нам доход и уваженье.

Пока Стенька мысли мял -

Цифры множил, вычитал…

Вдруг предстала перед дельцом

Рота царских удальцов!

Прокричав, что он стервец,

Заломили Стеньке руки,

Да и тащат во дворец.

Даша в слёзы, очи в муке…

Пока Стеньку доставляли, царь не тратил время зря и всеобщей пользы для: прогулялся по дорожке, обломал у лавки ножки, обругал кота и кошку, отдавил головку мошке!… Наконец, пришёл к окошку… Там привычные заботы одолели госудАря. Вот пришли солдат две роты и заладили, горланя: слава царской голове! И в дворце и на гумне! И везде, где люд живёт, воду пьёт и хлеб жуёт!… От такого песнопенья у царя пошло круженье. Батька выгнал всех солдат, посопел… вернул назад. Наконец пришла Мамашка, принесла кофею чашку. Царь собрался было дуть, а тут под руки ведуть… Стеньку.

И опять царь не слукавил,

Сел на трон и в позе “браво”

Начал парня наставлять:

– Ты же это – помнишь мать? -

Но царя не заклинило,

Видно, нешто перебило,

И продолжил он в горячке

Государеву накачку:

– Я от царственных забот

Подусох по самый рот.

Вон и рёбра выпирают,

Зуб на зуб не попадает,

На спине щетина прёт,

Ей на пользу всё идёт -

Чаще бреешь, гуще прёт.

Борода взялась клочками,

Лоб синюшными буграми.

Ни заморские бальзамы,

Ни рецепт от бабки-мамы

Не украсили лица,

А тебя, вон, подлеца!

Ничего не утомляет,

И заботы не снедают.

Донесли, что ты сортиры,

Ублажаешь как квартиры?!

Там тебя и моет,

Разносортно поит,

Чистит, мылит, бреет,

Холодит и греет.

В нужники народец прёт,

Как на божий праздник!

Рыбку, пиво, водку пьёт,

А, бывает, и заснёт

С девками, проказник.

А заводы-то стоят,

Травушки не кошены,

И моторы не гудят,

Поросятки брошены…

Как мне энто называть?

Чем перчить и чем жевать?

Ты тово мне… не того! –

Снова кризис у него.

Видя, что царя заносит –

Лишь шипит и чуть гундосит -

ТимОн выручить спешит,

Подкатил и говорит:

– Царь маленько замотался,

И в поэтику подался.

Ну а проза тут такая:

Нужно время не теряя

Снарядиться-ка туда,

Нам неведомо куда,

Принести для царства то -

Нам неведомо чего.

Небыль царство укрепляет,

Власть царёву подымает.

Царь на то издал указ,

Он как перст и божий глас,

На бумаге и с печатью,

С высочайшей благодатью.

Тут и царь зашевелился,

И с натугою вклинился:

– Не исполнишь засушу,

Как жука в гербарии,

И отправлю – не шучу -

Мумией в Британию.

Чай учуял свой резон?…

Тады встал и вышел вон!

И опять Степан,

Присел на диван,

Голову свесил,

Совсем не весел.

Руки потирает –

С тоской проверяет -

Все ли целы телеса,

Не отпали ль волоса,

Не усохли ль нос и уши?

А, ведь, скоро и засушат!

Тут Дашутка подоспела,

И с грустинкою присела:

– Нешто чёрт запропастился,

Неужель, нечистый, спился?

Он последни пару дён,

Всё роптал на самогон:

По навету подмешал

Кизяка в сивуху,

Отчего рога сломал,

Хвост на брагу променял,

Исстрадался брюхом…

Стенька Дашу обнимает,

И печально вспоминает:

– Говорил же я тебе:

Отвернётся чёрт в беде.

А теперь пришла беда –

Отправляться мне туда,

Что неведомо куда,

Принести для царства то,

Что неведомо чего…

Эх, судьбинушка-судьба! -

Они рядышком вздыхают,

Ручки белы прижимают…

И тут чудо – вот она!

Да не стара – молода.

– Моё время поджимает –

Вашу старую судьбу

В тёмную загнать трубу,

Где кончина поджидает

Прежние заветы,

Там ни мыслей, ни новаций

И конец без света.

Отправляет царь тебя,

Что не ведомо куда?…