– Забавная история, – хмыкнул Маркас, показывая полученное донесение. – Сожэ, помощник палача, был отравлен вчера вечером. Я вздрогнул.

– Отравлен?

– Да. Это удивляет вас?

Что-то слишком много смертен в последнее время.

– Так всегда бывает, глубокомысленно заметил Маркас. – Только раньше, когда вы не вмешивались в наши дела, вы этого не знали.

– Возможно.

Я попытался напустить на себя равнодушный вид, не желая, чтобы Маркас догадался, насколько меня заинтересовала услышанная новость. Она казалась мне чрезвычайно важной. Знает ли о ней Иггинс? Как сообщить ему? – Вам известны подробности отравления?

– Нет.

Подъехали два автомобиля с чиновниками, обязанными присутствовать при казни, с адвокатом, священником и полицейскими.

Вышедший из тюремных дверей мужчина обратился к Маркасу:

– Одного человека не хватает. – Разве вы не знаете?

– Чего?

– Что Сожэ мертв.

– Сожэ?!

– Да. Его отравили? – Откуда мне знать? Мы не дождались его и ушли. Я еще удивился, что Сожэ опаздывает. Это на него не похоже.

Маркас промолчал.

– Да, история… вздохнул мужчина. – Просто не представляю себе, что нам делать. Помните, Сожэ приводил с собой парня, который был у него за третьего помощника? Ну, с рыжей бородой и волосами морковного цвета?

– Да.

– Так вот, он тоже не пришел.

Маркас присвистнул.

– Ловко! Может, с ним тоже что-нибудь случилось? – Как его звали?

– А черт его знает! – огрызнулся мужчина. – Сожэ имел с ним дело. Они ушли.

Было прохладно, и я стал прохаживаться взад и вперед, чтобы не замерзнуть. Прошел мимо кучера повозки, служащей для доставки гильотины. Это был грузный мужчина с желтыми глазами и опухшим от пьянства лицом.

Мне пришла в голову одна мысль.

– Послушайте-ка, приятель, не знаете вы, не приключилось ли чего с другом господина Сожэ?

– С Жилем?

Это почти не удивило меня. Не знаю, почему, но я уже решил, что человек с рыжеи бородой и волосами морковного цвета должен быть непременно Жилем. Не скажи этого кучер, я, наверное, был бы разочарован.

– Он еще не пришел? – продолжал тот. – Его еще облают! Неявка на работу – этого хозяин не простит. Да и дело не терпит отлагательства. – Вы его знаете?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что это друг господина Сожэ, а господин Сожэ этой ночью был убит.

Правда?

Да.

Ишь ты!

– Так может, что-нибудь приключилось и с вашим другом Жилем?

– Жиль мне не друг. Он появлялся здесь, работал и уходил.

– Может, и его прикончили?

– Думайте что хотите, но он не из таких, чтобы его убили.

На большем я не настаивал. Остальное – дело Иггинса. Но ниточка, кажется, опять оборвалась. Как только мы приблизились к разгадке странного уравнения, как только выяснилось, что таинственный Жиль – реальное лицо, он исчез. Снова тупик!

Может быть, он чего-то боится и спрятался? Его преследуют? Кто? Почему? Знал ли его капитан де Лиманду? Какое отношение имеет этот Жиль к нашему делу. Почему он предупредил, чтобы ему не писали? Почему не явился на казнь Сольдаша? Что же особенного должно было быть в сегодняшней казни? Как связаны его исчезновение и смерть Сожэ в ночь, предшествующую казни?

Ни на один из этих вопросов я не находил ответа.

Казнь была совершена.

Кто-то прошел мимо меня, толкнул и вполголоса произнес:

– К Бельфорскому Льву.

Я поспешил туда, не попрощавшись с Маркасом. Иггинс стоял, прислонившись к высокому цоколю.

– Не явился помощник палача, – опередил он меня.

– Да. Его товарищ – Жиль. Знаете?

– Нет. Говорите.

Я поспешно рассказал обо всем.

Иггинс курил. По быстроте, с какой он выпускал кольца дыма из своей трубки, я мог судить о его волнении.

– Хорошая работа, – одобрил он, когда я замолчал. – Подождем Дальтона.

Утро было пасмурное. Я замерз и ужасно хотел спать.

Подъехал автомобиль. Дальтон приоткрыл дверцу и сделал нам знак.

– Ну? нетерпеливо спросил Иггинс, усаживаясь на заднее сиденье.

– Сожэ отравлен. Он жил на улице Сакрэ-Кер с, женой и восьмилетней дочерью. Вчера вечером они получили ящик с шестью бутылками бургундского. Сожэ был человек доверчивый и принял посылку. За ужином он откупорил одну из бутылок. Дали вина и девочке. Полчаса спустя супруги и ребенок почувствовали себя плохо. Сожэ успел позвать на помощь. Соседи вызвали врача, но он застал уже трупы.

– А полиция? – прервал Иггинс.

– Возбуждено следствие. Ящик с вином отправлен вчера из Парижа. Ящик, очевидно, из-под устриц. Бутылки переданы на экспертизу.

– Сожэ ничего не успел сказать?

– Соседи ничего не помнят.

– Так… А мы нашли Жиля. – Жиля?

– Да. И тут же потеряли. Иггинс пересказал Дальтону все, что узнал от меня.

– Значит, Сожэ знал Жиля? И Сожэ отравлен в тот день, когда Жиль исчез? Возможно, он также убит?

Иггинс помрачнел.

– Мы знаем лишь одного человека, который был знаком с Жилем. но он мертв.

– Если Жиль мертв, уравнение никогда не будет решено, – добавил Поль.

– А может, последить за кучером? предложил я.

– Ни к чему; – решил Иггинс. – Он выложил все, что знал. Жиль очень осторожен. Не оставил никаких следов.

– А палач о нем ничего не знает?

– Вряд ли. Сожэ сам приводил помощника и сам платил ему.

Автомобиль остановился у дома Дальтона. У двери нас ожидал человек. Он поздоровался с Иггинсом и сказал:

– Семнадцатый сообщил, что 27002 найден.

27002 найден! Дальтон торопливо вскрыл конверт с сообщением от агента и прочитал вслух: «17-й – Иггинсу.

Механик Жака Данблеза, Барнабе Оддер, тридцати двух лет, рослый, очень сильный, хладнокровный, но легко приходит в ярость. Был сапером, работал механиком на автомобильном заводе. Увлекся авиацией. Умеет управлять аэропланом. Служил в фирме Дюржа. Два года назад поступил к Жаку Данблезу механиком; обязанности: уход, починка и, в случае надобности, управление аэропланом.

После ареста Данблеза был допрошен. Отзывался о хозяине самым лучшим Образом, хвалил его спокойствие и щедрость.

Теперь работает шофером такси.

Согласно вашим указаниям слежка за ним велась постоянно.

Неделю назад началась забастовка шоферов такси. Оддер отказался прекратить работу и платить шестифранковый налог, который профсоюз наложил на всех штрейкбрехеров.

Сегодня в три часа дня такси Оддера сломалось. Он осматривал мотор, когда на него набросилась толпа, вооруженная палками. Началась драка. В разгаре ее Оддер выхватил из кармана револьвер и три раза выстрелил. Ранил одного из нападавших в бедро, другого в плечо, третьего убил.

Все это подтверждается показаниями пассажира, который во время потасовки шоферов сидел в машине Оддера. Нападавшие успели скрыться.

Раненые и убитый – забастовщики.

Когда Оддера привезли в полицейское управление, револьвера у него не оказалось. Он утверждал, что не помнит, когда потерял его. Может быть, бросил сейчас же после выстрелов, а, может быть, положил в карман и потом выронил.

После тщательного осмотра места происшествия один из полицейских нашел оружие в водосточной канаве. Это был восьмимиллиметровый браунинг, номер 27002.

Оддер признался, что револьвер его, но утверждал, что не бросал его в сток. На вопрос, откуда у него оружие, Оддер неохотно ответил, что взял его в аэроплане Жака Данблеза, где револьвер висел около сиденья, намереваясь отдать хозяину, как только тот выйдет из тюрьмы.

Барнабе Оддер заключен под стражу».

Мы молча переглянулись.

Я знал, что за Оддером следят, как и за всеми, кто имеет отношение к этой драме, но чтобы он мог быть связан каким-то образом с таинственными объявлениями и загадочным уравнением?! И этот человек служил у Жака Данблеза! Возможно, конечно, что Оддер лжет, утверждая, что револьвер принадлежит Жаку Данблезу. Ведь он лгал, говоря что не помнит, куда выбросил оружие. Но какой смысл ему было избавляться от револьвера? Не мог ли его бросить в канаву кто-нибудь другой?