– Там должен быть по меньшей мере слуга, – добавил агент.

– А где же собака? – спросил я.

– Странно, что ее нет, – ответил Поль. – Но если слуга спит и ничего не подозревает, незачем будить его. Мы можем управиться без шума… Когда убили капитана, он ничего не слышал.

– Но тогда все окна первого этажа были открыты, – сказал господин 53.

– Верно… Ума не приложу, как нам пробраться в дом.

– Быть может… – начал Данблез.

– Вы знаете способ?

– У меня есть идея…

– Ну?

– Здесь должна быть лестница… Посмотрите на стену. Мы дружно задрали головы. Действительно, было видно, что полстены дома выкрашено другой краской.

– Понимаю, – сказал Дальтон. – Дом перекрашивают.

– Верно, – кивнул Данблез. – И здесь должна быть лестница.

– Наверное, она под навесом, – предположил агент.

– Ступай с ним, – сказал мне Дальтон. – Да поторопитесь.

Мы бросились под навес. Там и правда лежала лестница, довольно длинная – метров шесть или семь. Мы приставили ее к стене так, чтобы верхний конец пришелся под окно второго этажа. Господин 53 полез первым. Но сможет ли он справиться со ставнем?

Дальтон успокоил меня.

– Он специалист. И ставень, должно быть, запирается не хитро.

Действительно, все оказалось очень легко. Чуть слышный треск, и ставень поддался. К счастью, окно за ним было открыто. Дальтон взобрался по лестнице. За ним следовал я.

– Ступайте, ступайте, – сказал Данблез, когда я предложил помочь ему. – Я еще не настолько стар, чтобы не взобраться по приставной лестнице.

Я перелез через подоконник и хотел протянуть старику руку, но раздумал, боясь рассердить его.

Данблез стал на последнюю ступеньку лестницы и шагнул на подоконник. Внезапно он покачнулся, теряя равновесие, ухватился за раму и, прежде чем я успел подхватить его, тяжело свалился в комнату. В ночной тишине грохот от падения, казалось, сотряс дом.

И что еще хуже, Ренэ Данблез зацепил ногой лестницу. Она съехала со скрипом по стене и рухнула на груду досок под окном. Они посыпались, как горох.

– Проклятье! – прохрипел Дальтон.

– Просто не повезло, – поднимаясь, сказал Данблез. – Незачем сердиться.

Дальтон еле сдерживался.

– Через минуту сюда прибегут все, кто есть в доме, а отступление отрезано!

Затаившись в темноте, мы напряженно прислушивались, но в доме по-прежнему было тихо.

– До земли невысоко, – шепнул я Дальтону. – Всего метров шесть.

– А старик? Он убьется.

– Кто-нибудь может спрыгнуть и приставить лестницу.

– Прыгать в незнакомом месте, на неровную почву? Это самоубийство!

– Что же делать?

Агент чиркнул спичкой и зажег свечу. Комната, в которую мы попали, была пуста. Пуста абсолютно. Со стен свешивались обрывки полусгнивших обоев в цветочек. Видимо, в ней давно никто не жил.

– Тем лучше, – сказал Поль. – Меньше придется осматривать.

Он повернулся к агенту.

– Послушайте, что там в коридоре.

Господин 53 подошел к двери, прижался ухом к замочной скважине и долго слушал.

– Никого, – наконец сказал он.

– Открывайте, – приказал Дальтон, снова доставая револьвер.

Агент распахнул дверь.

Свеча бросала неясные тени на стены широкого коридора. Мы напряженно всматривались и вслушивались. Никого. Внезапно раздалось какое-то поскрипывание.

– Внимание! – шепнул господин 53.

Лестница в конце коридора вела на первый этаж. Мне казалось, что звук доносится оттуда. С минуту мы ждали, но никто не появлялся.

Поскрипывание смолкло.

Дальтон задул свечу и двинулся по коридору. Но не успел он сделать несколько шагов, как я услышал шепот. Да, внизу кто-то переговаривался. Затем раздался глухой стук, точно от падения тела. Затем снова поскрипывание, и снова тишина. Мы замерли.

– Ну, – прошептал я Полю, – что будем делать?

– Не знаю.

– Время идет.

– Да, в доме знают, что мы здесь. В этом нет сомнения.

– Быть может, они не решаются напасть на нас? Тогда лучше напасть первыми…

– Нет, – ответил Дальтон, подумав. – Наша цель – обыскать опечатанные комнаты. Если на нас нападут, мы будем в более выгодном положении, чем если нападем сами.

– Но нас могут захватить врасплох.

– Нет.

Дальтон взял агента под руку и что-то зашептал ему на ухо. Затем сказал мне и Данблезу:

– Господин 53 останется на страже у лестницы. Если он услышит, что по ней поднимаются, он свистнет. Если на него нападут, он будет стрелять. А мы в это время будем работать.

Пока свеча горела, мы успели заметить расположение комнат. Широкий коридор разделял второй этаж. С одной стороны была комната, в которую мы попали, и еще одна, очевидно, тоже пустая, так как дверь в нее была приоткрыта. По другую сторону коридора также было две двери, но опечатанные.

Поль повел нас с Данблезом к дальней от лестницы комнате. Не испытывая, в отличие от меня, угрызений совести, он сорвал печать и толкнул дверь. Она поддалась.

– Чудесно, – прошептал Поль, – дверь даже не заперли на ключ.

Я хотел закрыть ее.

– Не надо, – сказал он, чиркая спичкой. – Чего нам бояться?

Дальтон зажег свечи, которые стояли на камине в безобразных подсвечниках, но прежде осмотрел их. Затем занялся стенными часами. Их он осматривал дольше. Результат выразился в груде небрежно брошенных на камин колесиков и пружин.

Поль даже засунул голову в камин. Чиркал спичками и что-то осматривал в трубе, а потом принялся обследовать очаг. В нем лежала кучка пепла. Было ясно, что здесь жгли бумаги.

Дальтон долго смотрел на пепел, качая головой. Взял горстку, перетер в руке, разворошил пепел, но по его виду было ясно, что ничего интересного для себя он не нашел.

– В камине сожгли бумаги, – констатировал он, поднимаясь. – Вряд ли капитан де Лиманду сжег свои бумаги до того, как его убили. Скорее всего, это сделал его убийца.

– А вы уверены, – спросил Данблез, – что не осталось не тронутых огнем клочков бумаги, по которым можно было бы составить представление о том, что сжигали в камине?

– Это я и пытался узнать, – пробурчал Поль. – Но убийца – человек осторожный. Он знал, что по сожженной бумаге иногда удается установить ее принадлежность, и переворошил пепел.

– Все же теперь мы знаем, – сказал я, – что убийце было нужно уничтожить какие-то бумаги.

– Это я и так знаю, – недовольно ответил Поль. – Ладно, не трогайте ничего, к чему я еще не прикасался, но проверяйте все, что я уже осмотрел.

Это была адская работа. Дальтон осматривал и ощупывал ковер, стулья, зеркала, картины на стенах, перебрал безделушки в шкафу за стеклом, переворошил комод, отвернул ножки ломберного столика. Только письменный стол и маленький секретер, оба запечатанные, оставались еще нетронутыми. Но дошла очередь и до них. Печати были сломаны, и Дальтон отмычкой открыл ящики. Тщетный труд – ничего!

Мы прошли в соседнюю комнату, где был убит капитан де Лиманду. Здесь полиция ничего не трогала. Только унесли труп (его положение было очерчено мелом на паркете), да следователь забрал с собой найденный возле убитого браунинг Жака Данблеза.

Снова та же работа. Дальтон продолжал поиски тщательно и упорно. Я, по правде говоря, был несколько разочарован. Казалось очевидным, что капитан де Лиманду не хранил свои секреты в спальне.

Когда кровать была обшарена, ковер сдвинут с места, стулья распотрошены, комод и шкаф обысканы, пришлось признать, что наше дело успехом не увенчалось. Данблез освещал эту сцену разрушения, держа в каждой руке по канделябру. Дальтон, сидя на корточках, все еще яростно перерывал белье.

– Ничего не поделаешь, пусто, – вздохнул он, поднимаясь. Пробили часы. Я тихо сказал:

– Поль, два часа.

– И ничего, ни следа! – сказал Дальтон. – Да, убийца – ловкий человек.

– Ты осмотрел карманы одежды? Может быть…

– Нет, – не дослушал меня Дальтон. – Нечего обольщаться. Убийца не оставил никаких улик.

– Но он забыл револьвер!