– Хороший вопрос, – вздохнула Юрате. – Давайте будем считать, что их разогнала полиция. За незаконную торговлю в неположенном месте. Например.

– Здесь, – сказала Юрате, остановившись на пешеходном мосту через реку, – раньше был другой, старый мост. Не точно на этом месте, а чуть выше по течению, буквально в паре десятков метров. Считался аварийным, был увешан табличками «опасно», «запрещено», а на самом деле чего там опасного, просто весь в трещинах и почти без перил. Люди, конечно, ходили – в основном старожилы, их тут было на пальцах пересчитать. Жилому комплексу на том берегу три года от силы, а этот квартал только-только начали заселять. Когда-то здесь стояли заводы, а потом много лет оставались какие-то склады, подозрительные мелкие офисы, заброшки и бескрайние пустыри… Неважно. Я про старый мост говорила. Он был непростой. Точнее, река в этом месте у нас непростая. Мне рассказывали, что если прыгнуть, зажмурившись, в реку с того моста, можно попасть в поток не воды, а времени. И приплыть к совсем другим берегам.

– В прошлое, или в будущее? – спросил Тим, большой любитель научной фантастики.

– Куда выносило, туда выносило, – пожала плечами Юрате. – В разные времена.

– Но прошлого не существует, – неожиданно возмутился Самуил, и сам удивился силе охвативших его эмоций. – Время, – добавил он, – это же не коридор, по которому можно бегать туда-сюда, а изменение материи, череда перемен. Как мгновенно попасть в будущее, я хотя бы теоретически представляю: если прийти в такое особое состояние, в котором ни одна перемена тебя не затрагивает, а потом снова в нормальное, может оказаться, что для всех остальных уже прошло много лет. Но прошлое просто каждый миг превращается в настоящее. Оно не хранится в тайном кармане Вселенной. Нечему там храниться! Прошлого больше нет.

– Да, конечно, – легко согласилась Юрате. – Именно так и есть. Но у нас, понимаешь, такая речка. С такими непростыми течениями. И с таким тяжёлым характером. Хрен ты ей объяснишь, как правильно. Она тебя и слушать не станет. А если даже услышит, сделает наперекор. Так что отдельных счастливчиков всё-таки уносило в прошлое. Я даже была знакома с одним. Римасом звали. Дед как дед, ничего особенного. Я имею в виду, не мистик, не эзотерик; с другой стороны, если вспомнить, какие тут эзотерики, это ему только в плюс. Факт, что две своих жизни одну за другой он прожил.

– Это как? – изумилась Надя.

– Чисто технически? – уточнил Тим.

А Самуил только скорчил негодующую рожу. Всем троим.

– Ну как. Сперва дожил почти до семи десятков, был крайне недоволен итогами, одинокой старостью, близостью смерти, своим самочувствием и в целом собой. Обычная история, к сожалению. Исключения по пальцам можно пересчитать. Уж не знаю, от кого он услышал байки про мост и почему им поверил, но решил попытаться. Терять-то нечего. Всё равно уже ноги почти не носят и не радует ничего. Однажды ночью выпил для храбрости, доковылял до моста и прыгнул в реку. Она в этом месте мелкая, едва ли по пояс, но быстрая. Закружила и унесла. Дед практически захлебнулся, но всё-таки как-то вынырнул. Удивился, что сил заметно прибавилось, посмотрел на руки, а они без морщин. В общем, вылез на берег уже молодым. Сел, поплакал от счастья и ужаса, более-менее успокоился, подумал, да и пошёл домой.

– Домой? – ахнул Тим. – И встретился там с прошлым собой?

– Да ну, нет. Не было никакого второго его. Вообще никаких спецэффектов. Как будто долгая трудная жизнь оказалась сном, приснившимся впервые хлебнувшему водки подростку. А теперь он проснулся – сам как новенький, всё на месте, на дворе шестьдесят первый год.

– Скорее всего, так и было. Бывают такие сны, в которых за считанные часы проживаешь целую долгую жизнь. Это всё объясняет, – обрадовался Самуил.

– Особенно, почему он самого себя в прошлом не встретил. Того мальчишку, из которого старик получился, – подхватил Тим.

А Надя только спросила:

– Что было дальше?

– Дома его ждали родители, устроили сыну разнос, что где-то шлялся полночи, вернулся с запахом перегара и мокрый, хоть выжимай, так можно заработать воспаление лёгких, не лето же, поздний октябрь. Ну ничего, раздели, растёрли, напоили наливкой. Очухался. И стал заново жить свою жизнь. Иначе, не так, как запомнил. Решил исправить поступки, которые ему на старости лет стали казаться роковыми ошибками, и посмотреть, что получится. Много чего изменил. Не стал поступать в политехнический институт, выучился на судового повара, чтобы мир посмотреть. Не женился на той девчонке, с которой они в прошлый раз друг другу испортили жизнь. Не разругался вусмерть с отцом, потому что помнил, как тот умер в больнице, не успев помириться, и как он сам потом из-за этого до старости горевал. Да кучу всего! Помнил все свои крупные промахи и старался их не повторять.

– Но ничего не вышло? – печально спросила Надя, усвоившая из книг, что в ТХ-19 хорошо ничего не заканчивается. Разве что сказки, да и то только те, которые пишутся для детей.

– Почему вдруг не вышло? – удивилась Юрате. – Отлично всё получилось. Когда я с Римасом познакомилась, у него был свой ресторан. Недорогой и очень хороший по тем временам. И здоровье вполне ничего, особенно на фоне ровесников. Дочки выросли, обе уехали в Англию, он их там иногда навещал; правда жена умерла, но тут ничего не поделаешь, сколько в речку ни прыгай, а шансы жениться на бессмертной фее у человека невелики. В общем, хорошая у Римаса вышла жизнь со второй попытки. Не о чем было в старости сожалеть. Но однажды он мне признался, что хочет попробовать пожить в третий раз. Просто из любопытства. Что будет, если на некоторых развилках снова выбрать другой вариант?

– И?! – воскликнула Надя. – У него получилось?

– Понятия не имею, – улыбнулась Юрате. – Но факт, что свой ресторан Римас вскоре продал. И квартиру. И как мне говорили, уехал не то к детям в Англию, не то к друзьям в Аргентину. Но на самом деле, никто не знает, куда старик подевался. Писем он никому оттуда не пишет. И не звонит. Так что может и правда нырнул в третий раз. И живёт теперь, к примеру, в Италии. Сидит вот прямо сейчас под старой оливой с женой, козой и тремя сыновьями, хором матерят карантин.

– Этого быть не может, – твёрдо сказал Самуил.

– Теперь-то уже точно не может! – подтвердила Юрате. – Старый мост разобрали, а новый построили в стороне. В этом месте хоть обныряйся, только речной воды наглотаешься. В лучшем случае. Если судьба и река пощадят. А тогда… Ладно, ладно, хватит сердиться! – рассмеялась она.

Подошла к Самуилу, обняла, и Тим готов был поклясться, что в этот момент Юрате была выше того на голову. И чуть ли не шире в плечах. Впрочем, секунду спустя он моргнул и сразу увидел, что Юрате среднего роста и среднего же сложения. Как всегда и была.

– Я не придумала эту историю, чтобы тебя подразнить, – сказала она Самуилу. – Хотя своими глазами не видела. И рядом с Римасом на мосту не стояла. Тем более, не толкала его с моста. Просто сидела и слушала. И вина ему подливала, а сама, чтобы лучше запомнить, почти не пила. А твою концепцию времени как череды изменений я, если что, целиком разделяю. Просто жизнь иногда выходит за рамки любых концепций. Такое уж странное место у нас.

– Город? – спросила Надя с интонацией «я так и знала!»

– Город, – кивнула Юрате. – Да и в целом весь этот мир. Помнишь: «Если Бога нет, всё дозволено»? А от нас Бог как раз на минуточку отвернулся, кому понравится на такое смотреть. И реальность сразу распоясалась. Кот из дома, мыши в пляс. Совершенно не удивлюсь, если Римас, прыгнув с моста, угодил не в настоящее прошлое, а перешёл из вероятности в вероятность. В тот момент иной вероятности, где он молодой. Это гораздо проще, хоть и кажется ещё более невозможным. Но только на первый взгляд.

– Ни черта не понимаю про разные вероятности, даже не представляю, что ты имеешь в виду. Но всё что угодно гораздо менее невозможно, чем возвращение в прошлое, которого не бывает, – улыбнулся ей Самуил.