Не считая Барбары Веллер на ковре.

– Думаешь, я слишком сильно ей двинула? – закусив губу, спросила я.

– Она же умертвие. У них нет сознания. Просто сбила баланс энергий. Отлежится, восстанет. Точнее, не успеет, мы ее упокоим.

Парень сбегал за какой-то старой, видавшей виды, сумкой и сунул мне ее в руки.

– Держи, ответственная!

А затем с легкостью, словно тело ничего не весило, схватил фрейлину, перекинул через плечо и бодро пошагал к кухне.

– Ну же! – крикнул Айван мне. – Надо успеть до рассвета!

Летом светает рано. Опомнившись, я бросилась следом, гремя сумкой, набитой какими-то камушками, склянками и амулетами. Все это жутко интриговала! Я всегда мечтала узнать о работе настоящего некроманта (да хоть какого-нибудь мага!), и теперь даже не могла поверить, что действительно получила работу.

– Строго говоря, из мертвых восстает не сам умерший, а остаточная энергия. И далеко не в каждом мертвеце она есть. Но после темных проклятий она есть почти всегда. Иногда мертвец восстает сам, иногда – по воле некроманта или проклятийника. Упокоить его – задача несложная и присутствия некроманта не требует. Все, что нам понадобится, это яма.

Айван показал на уже готовую, небрежно разрытую наверняка самим умертвием яму.

– И несколько темных опалов. В них заключена нейтрализующая энергия. Шон на досуге сделал целую кучу. Еще можно добавить пару амулетов, чтобы отпугнуть тьму. И всякие охранные штучки. На случай, если убийца явится и решит поднять жертву. Кстати, ни одна из сигналок не сработала, значит, Барбара восстала сама.

– А почему она вообще поднялась, да еще и стала бродить по городу?

– Ну…

Даже в темноте было заметно, как Айван покраснел.

– Возможно… чисто теоретически… мне очень хотелось торта, поэтому я забыл про опалы… Не говори Шону, ладно?

– Договорились, – фыркнула я. – Спасибо, что выбил для меня работу.

– Всегда пожалуйста. Вдвоем веселее. Так, отойди. Я ее закопаю, а ты поищи в сумке такие круглые блестящие черные камушки. Они там единственные, не ошибешься.

Я быстро нашла пять круглых опалов и заворожено полюбовалась камнями в свете луны. Красивые. Переливающиеся. Совершенно точно магические. Боги, неужели это происходит со мной? Я – помощница некроманта!

Ну ладно, помощница помощника некроманта, но главный-то все равно маг, и не просто маг, а королевский. Я вообще не так представляла себе жизнь королевского некроманта. Думала, они сидят во дворце и раздают задания мрачным холодным тайным агентам.

– Какие у меня будут обязанности? – спросила я.

– Ситуативные. Будешь бегать в лавки со списком покупок, вести учет ингредиентов для ритуалов, убираться в лаборатории и все такое. Для уборки есть слуги, но в лабораторию Шон их не пускает, а у меня, знаете ли, не десять рук. Еще разберешь библиотеку. Ну и вообще, будешь выполнять мелкие поручения. Так, бросай камни.

Я бросила опалы прямо в яму и зажмурилась от яркой вспышки – они тут же ушли под землю.

– И все?

– Замаскируем место, положим амулет – и все.

– А почему лорд Баумгартнер закапывает невесту… то есть, труп невесты в собственном саду?

– А потому что лорд Баумгартнер не хочет, чтобы о кончине фрейлины стало известно раньше времени. К тому же…

– А чего это вы тут делаете?! – раздался вкрадчивый старушачий голос. – Вы кто такие, а?!

– Вот проклятье! – выругался Айван.

– Это кто? – шепотом спросила я.

– Госпожа Мидлнайт. Соседка. Вдова бывшего министра обороны Вербии. Очень деятельная старушка.

Айван многозначительно покрутил пальцем у виска.

– А-ну! – меж тем госпожа Мидлнайт не желала сдаваться. – Выходи! А не то стражу вызову, весь сад вам тут перекопает!

Пришлось подчиниться.

– Не надо стражу, – миролюбиво улыбнулась я, потому что Айван побледнел и вконец растерялся. – Все в порядке.

– Ты кто такая? Я знаю, кто здесь живет!

– А я… э-э-э… Барбара. В смысле, супруга лорда Баумгартнера. Сегодня свадьба прошла.

Низенькая сухонькая старушка, что стояла по ту сторону высокого кованого забора, обладала поистине властным взглядом.

– И чего это ты, супруга, в саду делаешь? И с этим пройдохой еще!

– Так это… гортензии сажаем. Леди не пристало самой ямки под кусты копать, вот и взяла помощника. Редкие гортензии. Из самой Гортенталии привезли, на свадьбу подарили.

– А почему ночью?

– Так полнолуние. Растения редкие, требуют особого магического подхода.

Я нарочито театрально огляделась и наклонилась к прутьям решетки.

– Мне, конечно, строго-настрого запрещено рассказывать о жизни во дворце, но когда я была фрейлиной, то просто обожала роскошный сад ее величества. Тоска по дому, знаете ли.

Кажется, это объяснение старушку успокоило. Во всяком случае, ее взгляд потеплел.

– А муж где? – уже без угрозы в голосе спросила она.

Мы с Айваном переглянулись.

– Так он это… спина больная. В саду возиться уже не может, – нашелся парень. – Я ему давно говорю: иди на массаж! А он чего?

– Чего? – спросили мы с госпожой Мидлнайт хором.

– Ничего, – Айван развел руками, – не идет.

Мы еще немного поболтали с бдительной старушкой о том, о сем, о погоде, о грядущем театральном сезоне, а потом, под предлогом скорого рассвета, якобы вернулись к посадке многострадальных гортензий.

– А ты неплохо соображаешь, – сказал Айван, когда мы, уставшие, шли в дом. – И много знаешь.

– Конечно. Директриса Вольгурт вытаскивала из нас души, если мы не учились. А с меня был тройной спрос. Почему-то меня она не любила особенно сильно.

– Да она никого, кроме себя, не любит, – фыркнул Айван.

И я прониклась к нему еще большей симпатией. А уж когда он привел меня в маленькую, но уютную комнату с застеленной постелью и сказал «здесь ты будешь жить, подъем в семь утра», и вовсе назначила его своим героем. Когда дверь за парнем закрылась, я с ощущением абсолютного счастья упала на постель и рассмеялась.

У меня есть работа! И крыша над головой.

А потом уснула. Не успев умыться, раздеться, как была, в одежде с чужого плеча, грязная от раскопок и шароханий по саду. Навалилась такая усталость, что даже если бы я хотела, не смогла бы подняться и отправиться на поиски ванной.

Через несколько часов меня разбудил очередной вопль. Только уже не умертвия, а самого лорда Баумгартнера:

– Айван! Ува! Немедленно в мой кабинет!

На бегу приглаживая непослушные кудри и протирая глаза, я понеслась наверх и в растерянности остановилась. Понятия не имею, где кабинет некроманта. Где спальня знаю, где гостиная – тоже, а вот по поводу кабинета никаких идей.

К счастью, подоспел заспанный взъерошенный Айван, и мы вместе направились к шефу, попутно гадая, что опять стряслось.

– Только не говори, что эта фрейлина опять восстала! – возмутился Айван, открывая дверь. – Я все проверил трижды! Если ее не держат опалы, то тебе придется лично…

Он осекся на полуслове, а следом все членораздельные мысли вылетели и из моей головы.

Лорд Баумгартнер стоял посреди роскошного кабинета в том же, в чем был вчера на свадьбе: брюках, рубашке и камзоле с традиционной вербской вышивкой на черной чуть поблескивающей плотной ткани. Впрочем, сейчас некромант тряс камзолом перед нашими лицами.

И у него были на то причины: он весь был погрызен! Дыры внушительных размеров зияли на спине, рукавах, плечах и лацканах. Мало того: и та одежда, что была на нем, пострадала. От левого рукава остались одни лоскуты, а штаны оказались изодраны лишь спереди только потому что он на них сидел.

– Кто мне скажет, что за оголодавшая моль поселилась в доме и каких она была размеров?!

– Э-э-э… – Мы с Айваном переглянулись.

– Не знаете?! А это что?! – Лорд показал на шторы, с которыми приключилось то же несчастье.

И с ковром. И с обивкой кресел. И с…

– Костюм номер один! – провозгласил лорд Баумгартнер, беря с ближайшего кресла вешалку. – Сожран! Номер два… Сожран! Номер три, четыре, пять – сожраны! Выходной фрак – сожран! Новые рубашки – сожраны! Халат банный – сожран! Рабочие штаны – не сожраны, но пожеваны! Ботинки – сгрызены! Галстуки – обслюнявлены!