— На этот раз нам недалеко идти, — рука зарылась в густой мех на загривке зверя. — На этот раз, да…

«Что же, остаётся только узнать, что лежит за второй стеклянной границей моей жизни. Первую я разбил и ни о чём не жалею… Надеюсь, так будет и на этот раз».

Глава 8

Город

— Ума!

«И тишина…»

А всё потому, что зверь предпочёл не меня, а отдых. Он блаженно развалился в тени руин очередного разрушенного коттеджа, игнорируя мощные порывы ветра, несущего пыль и песок.

«Вот же… охламон!»

С другой стороны, мы ведь, собственно, и планировали привал. Просто исходя из разумной осторожности, я решил осмотреть местность, для чего и забрался на самый высокий холм в округе.

«Но кто же мог ожидать, что цель окажется так близка⁈»

Там, далеко впереди, сливаясь в сплошной массив чернели высокие здания, по краям переходя в кольцо куда более приземистых построек. То был Фемест, город на давным-давно пересохшей реке Эфемне, что когда-то являлся домом для нескольких сотен тысяч жителей. Теперь же он был разрушен, заброшен и безжизненен…

«Но это я так думал, пока не прибыл сюда».

Увидев его воочию, теперь можно с полной уверенностью сказать, что все вышеперечисленные тезисы ложны. Например, не так давно мне вновь начали встречаться заросли трав и кустарников. Пустошь снова перетекала в степь, а значит — климат с погодой здесь по каким-то причинам оказались чуточку более благоприятны. Значит, и животных должно хватать, ну хоть каких-нибудь. Поэтому назвать город «безжизненным» уже не повернётся язык — растения и животные там найдутся так или иначе.

И это ещё забывая о том, что именно к Феместу ведут следы человеческого каравана. Конечно, на саму территорию бывшего населённого пункта они могли и не заходить, однако, судя по направлению, по предместьям прогулялись должны были в любом случае. Да и странно бы было иное, раз уж к городу всё равно подходили столь близко.

«Тут, как говорится, либо крестик снимите, либо трусы наденьте. Если уж руины пригодны для мародёрки, то есть не чрезмерно радиоактивны или токсичны, то человек, паразит такой-то, в них обязательно полезет. А чтобы было удобнее хранить найденное, ещё и лагерь себе отгрохает. И не один! Желательно с охраной, ловушками и всем прочим подобным. Всё исключительно в целях отбития желания к посещению незваными гостями. Так что проблемы будут и с тем, чтобы людей обнаружить, и с тем, чтобы достигнуть мирного диалога».

Последний момент, также зацепивший меня при виде вполне целых высоток вдали — разрушение. А конкретнее, его видимое отсутствие. Безусловно, когда мы приблизимся, скорее всего обнаружим, что ситуация не столь радужна, как кажется с такой дистанции. Найдутся и рухнувшие здания, и состояние оставшихся наверняка окажется плачевным…

Вот только если по городу когда-то действительно произвели ядерный удар, то от него вообще мало что должно было остаться. Что и произошло, например, в долине. И уж тем более не должны были сохраниться высотки, наиболее уязвимые к такого рода испытаниям.

«Значит, удара не было. По каким-то причинам. Что потенциально может принести очень много полезных вещей… И проблем, конечно же, тоже — люди не могли пропустить пусть и в обветшалый, но при этом достаточно целый город. Видимо, придётся вспоминать, чему там учили инфильтратора. Разведка, социальная мимикрия и полевая маскировка, шпионаж и прочее, прочее, прочее…»

— Мроу! — донеслось до меня возмущённое ворчание, сливаясь с шумом ветра.

«Ах да! Время кушать».

Поэтому я спокойно спустился с холма, более не собираясь кричать. Незачем шуметь, рискуя раскрыть своё присутствие. Наоборот, лучше пару раз обойти руины, хорошенько рассмотрев их со стороны. А то мало ли — не хотелось бы внезапно нарваться на что-нибудь опасное. Неважно, будь это падающее здание, или же какая-нибудь опасная флора с фауной.

Да и сами люди… Как там говорилось? Ах да, самая большая опасность для человека — другой человек. И пусть оным я считаться уже не могу по вполне объективным причинам, однако угроза от этого никуда не исчезает. То, что так и не смогли сделать животные долины, вполне способно совершить пехотное отделение с обычным стрелковым вооружением. Никакие укреплённые ткани тела, равно как и несколько слоёв внутренней брони, не смогут помочь против сколь-либо продолжительного обстрела. Собственно, такое даже боевые биогенеты не всегда выдерживали, не то что я.

Посему осторожность, осторожность и только лишь осторожность! Лучше потратить дни и недели, изображая нечто среднее между фантомом и приведением, чем расплескать содержимое черепушки по грязным мостовым. Благо припасов ещё вполне хватает, так что спешить и вправду бессмысленно.

* * *

Пыльный город — особенное место даже среди руин Старого мира. Удивительно негостеприимная земля со столь же агрессивными обитателями… Однако польза артефактов, регулярно обнаруживаемых в стенах растрескавшихся зданий, многократно перекрывает все риски. Одни готовы платить за них любые деньги, другие — растрачивать свои жизни.

Везение здесь — это не цифра на игральной кости, а струна, натянутая над пропастью. Как бы человек не старался, как бы не терпел боль изрезанных до костей ступней, но рано или поздно нити суждено оборваться. И наступит неизбежный финал…

Они спешили. Уставшие и голодные, они спешили по разбитой мостовой, петляя среди куч мусора, устилавших улицы старого города. Но не было времени для отдыха — враг шёл по пятам опытной цепи мусорщиков.

Рейдеры. Твари. Отступники. Одичалые. Грязееды. Отродья. Дикие или же дикари. Как их только не называли. Едино было одно — крайняя жестокость и полное игнорирование неписанных правил. Причём последнее по всеобщему мнению грехом было куда более чудовищным, нежели чем бескомпромиссность методов. Ведь одно дело, когда, например, пытают и убивают мусорщика, в жадности своей не пожелавшего заплатить налог хозяевам территории. И совершенно другое, когда любая встреча с этими самыми хозяевами заканчивается обеденным столом с тобою в роли главного блюда.

Хотя пищу по крайней мере убьют, и убьют достаточно быстро. Чего нельзя сказать о рабах, куклах и игрушках. Их судьбу не пожелаешь даже самым лютым врагам… По крайней мере Хас не пожелал бы такого никому. Кроме разве что других одичалых, конечно. Когда монстры рвут друг другу глотки, люди могут спать спокойно.

Впрочем, надеяться на такую удачу сейчас не стоило. По-хорошему, кровавых черепов вообще не должно было быть в этом районе, а раз уж они есть — то значит, пошли в очередной набег. Вот только твари эти всё же люди, пусть зачастую и бывшие. И подставлять себя и свои тылы не будут. Так что или поход совместный, или соседи просто не в состоянии воспользоваться чужой глупостью. Так или иначе, помощи мусорщикам теперь точно ждать неоткуда.

И Хас шёл. И шёл. И шёл. Изредка оглядываясь, отмечая перемены в ноше у людей позади. Чувствуя, что силы начинают заканчиваться слишком уж быстро, другие звенья цепи передавали часть своего груза соседям или прятали его в заранее подготовленных нишах по ходу движения. Благо дикари искать ничего не будут, им такого рода ценности ни к чему.

Дикари, как есть дикари. Что им до волшебных плит и хладных коробов, если одеваются они в человечью кожу да кости?

Тем не менее, несмотря на полное понимание печальной участи тех, кто имел неудачу попасть в лапы отродий, Хас оставался относительно спокойным. Его люди, пусть и не обладали такой же выдержкой, тоже не истерили, действуя в соответствии с ранее подготовленным чётким планом. К чему-то подобному они готовились уже давным-давно, прекрасно осознавая рискованность жизни мусорщика. Потому и предпочитали искать ценности совместно, кучно, подготавливая в тылах пути для отступления.

Да, из-за этого они были немного беднее прочих цепей мусорщиков. Да, на них смотрели свысока, как на трусов, слабо пригодных к рискованной стезе искателей кладов. И это при том, что само по себе их занятие не сказать чтобы было сильно почётным… Однако, когда наступил Суд Хесте, они доказали своё право на жизнь. В отличие от остальных.