Annotation
Идеал, сотворённый для порабощения. Неужели годы войны ничему их не научили?
Великолепный разум, который пытались контролировать через гордость. Но именно расцветшая гордыня и привела к измене.
Наиболее совершенный организм. Он уже пережил своих создателей. Переживёт и всех остальных.
Чудовище в обличье человеческом вырвалось на свободу. Порванный в клочья и сшитый на живую нить разум, холодное сердце с горячей душой. Чем миру запомниться его путь?..
Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 7
Глава 6
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Эпилог
Nota bene
Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1
Глава 1
Сборы
Стоило тихому шипению всколыхнуть вязкое нечто вокруг, как мои глаза открылись. Причём практически сразу же, обойдя стадию осмысления грядущего действия разумом. Хотя обычно я просыпаюсь с куда большим трудом…
«… Или же нет? Не помню…» — осознание проблемы было, но без паники. Сейчас внезапно открывшийся факт потери памяти заботил куда меньше окружающей реальности. А она, реальность эта, внушала.
Думаю кто угодно изойдётся в сомнениях о собственной природе, проснувшись в заполненной жидкостью камере посреди таинственной лаборатории. И даже более того, судя по интерьеру видимой мне части помещения, трудились здесь либо фантасты-извращенцы, либо совсем даже не люди. Что покоя, по понятным причинам, так же не добавляло. Причём почему-то больше хотелось верить именно в гений иных разумных форм жизни. Такие хотя бы мучить лишний раз не будут, в отличие от соплеменников.
Кстати, а ведь судя по ощущениям, трубки мне не только в рот вставлены, но и в, так сказать, иные естественные функциональные отверстия организма. Вот и думай теперь — то ли для дела, то ли потехи ради.
Ну а что? Обличённые властью и/или мозгами гоминиды бывают такими затейниками…
Ладно, пускай. Подобное никак не трогало мою гордость и самоуважение. Всё же, если прислушаться к смутным ощущениям, столь интересное положение, то есть в колбе с трубками, достаточно привычно для меня… точнее для этого тела. Значит и дёргаться с этим пока не стоит. А то мало ли, что могли встроить в камеру, и за какие именно действия мне может прилететь пылающий луч добра и позитива. Вдруг кислоту подадут, или в стенки колбы какой-нибудь крематорий встроен?
«Обидно будет сдохнуть сразу же после пробуждения».
Последняя мысль всколыхнула какие-то потаённые струны души, от чего внезапно стало кристально ясно, что жить мне действительно хочется. Даже очень хочется, до мучительных спазмов мышц! Вот только что-то подсказывало, желаемого в текущем месте пребывания мне не светит. Да и выглядит всё за стеклом как-то слишком уж неряшливо и заброшено. Эдак подозрительно, но вместе с тем и воодушевляюще.
«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь… Забыли о подопытном кролике? Так я не в обиде! Наоборот, только рад бу…»
— Внимание. Расконсервация комплекса завершена, — приглушённый стеклом и толщей мутноватой розовой жижи, до меня донёсся изрядно искажённый помехами механический голос. Однако даже столь отвратное его состояние не помешало определить нечеловеческий характер языка, на котором была произнесена фраза. Слишком уж переливчатый, гортанный, да ещё и с каким-то фоновым писком. Осталось только выяснить, почему я его вообще понимаю. Тело вроде бы вполне человеческое, а вот поди ж ты — первые сюрпризы.
Значит, вокруг всё-таки база пришельцев… Или совсем уж поехавших фантастов-технократов, что ради своих мечтаний даже собственный язык выдумали. Да не простой, а с обязательной электронной обработкой! Безумцы…
Ладно, всё это сейчас было для меня не столь важно. Всё же комплексы сами собой, как правило, не распечатываются, а посему нужно побыстрее выбираться из лабораторного плена. Хоть как-нибудь. А поскольку заботливо подсвеченных кнопочек открытия капсулы, как, собственно, и любых иных управляющих элементов на расстояние моей вытянутой руки никто смонтировать не сподобился, выбираться придётся несколько иными методами…
«Всегда мечтал это сделать!» — донеслась запоздалая мысль, об источнике которой я предпочёл пока не задумываться.
Удар рукой в исполнении пусть и атлетически сложенного, однако всё же вроде бы обыкновенного человеческого тела, да ещё и с головой погружённого в вязкую жидкость оказался… На удивление сильным! Даже чрезмерно сильным, как на мой дилетантский взгляд. Но даже так одного его не хватило, чтобы выбраться на свободу. Хотя покрывшая стенки капсулы вязь трещин как бы намекала, что это не надолго.
Ещё один удар, третий, четвёртый… И осколки потоком вымываются наружу, заодно подхватив тело одного не слишком умного индивида. Хорошо ещё, что трубки вынуть успел, иначе быть мне подвешенным на вертеле поросёнком.
А вот порезов избежать не удалось.
«Неприятный итог, однако. Особенно рана на левой стопе. Глубокая, судя по интенсивности вспышки боли… Уж не знаю, где это я оказался, но шанс получения квалифицированной медицинской помощи от чего-то представляется мне довольно маловероят…» — мысль прервалась, стоило только взглянуть на ту самую рану. А точнее на место, где она должна была быть по всем законам логики, биологии и здравого смысла. И что-то там даже действительно было! Вот только не ожидаемый мною глубокий кровоточащий разрез, а лишь тонкая линия уже зарубцевавшегося красноватого шрама. Причём бледнела отметина прямо на глазах…
«Не понял…» — зависла в разуме паническая мысль. Но уже вскоре была прервана другой, несущей отпечаток несвойственного мне холодна и высокомерия: «А что тут удивительного?». И вот это меня действительно испугало. Потому что проснуться в пенатах безумных учёных — это страшно, конечно, но хотя бы понятно, а вот услышать чужие мысли… Особенно, если ты один-одинёшенек в помещении…
Чтобы не скатиться в пучины самоанализа, пришлось усилием воли переводить внимание на внешний мир. К счастью, вскоре оный сам поспешил помочь мне в этом.
— Внимание. Нарушение структурной целостности главной камеры, — было озвучено новое сообщение, уже куда менее информативное для меня. Но вот для теоретического противника — очень даже своевременное оповещение о том, что некий человечек уже благополучно выбрался из колбы. Гадство. Нужно спешить…
Внезапно, стоило сделать всего несколько шагов навстречу помосту с некими приборами, как тускловатое освещение помещения на пару мгновений изменилось со слегка голубоватого на насыщенно зелёный, после чего практически сразу же вернулось в норму. Что интересно, изменилось без всяких новых заявлений из динамика. И это было странно. Логика подсказывала, что банальные проблемы, вроде сбоев питания электроники, к изменению цвета освещения приводить не должны. А вот всяческие тревоги, вроде бегства одного наглого гуманоидного образца, — вполне. Вот только никакой более реакции, кроме этого краткого мига зелёного цвета, так и не последовало.
«Подозрительно».
Так что не теряя более времени на обдумывание, как был голым и перемазанным в розовой жиже, продолжил движение к невысокому помосту с какой-то техникой. Судя по обилию мониторов, там находились некие ЭВМ, разобраться в которых я… по крайней мере попробую. Да и что-то подсказывало, будет мне не слишком сложно. Возможно даже — привычно…
Сейчас главное не задумываться о всех тех странностях, что сопровождают первые мгновения моего загадочного пробуждения в этом месте. Ну, странностям даже по меркам загадочного пробуждения в чьей-то колбе. Потому что сперва необходимо обеспечить собственную безопасность, а уже потом можно и о жизни поразмышлять.
Наконец, спустя два десятка шагов и небольшую паузу на осмотр единственной двери в помещении, имеющей вид некой монолитной плиты без ручек и замочных скважен, я добрался-таки до электроники. И… обматерил криворуких исследователей, оставивших явно дорогие игрушки без всякой консервации!
