Где-то впереди раздался револьверный выстрел, гулким эхом разносящийся по округе. Ниггер настороженно пряднул ушами, я нахмурился, вслушиваясь в повисшую тишину. До лагеря конфедератов было ещё слишком далеко, по моим прикидкам. Барбара говорила про десять миль, а я проехал едва ли три-четыре.

— А ну-ка, дружище, поехали поглядим, — пробормотал я, коленями заставляя жеребца перейти с бодрого шага на рысь.

Ниггер помчался через прерию, выбрасывая из-под копыт комья сухой земли, Паприка, как обычно, летела следом. Я напряжённо вглядывался в округу, и вскоре выстрел раздался снова.

Это не была хаотичная пальба, как при перестрелке, это не были взвешенные и спокойные выстрелы охотника. Кто-то явно пытался привлечь к себе внимание. И раз уж я помчался на звук, то это сработало.

Очень скоро встречный ветер начал приносить с собой ещё и чей-то вопль о помощи.

— Эй! Ау! Кто-нибудь! На помощь! — кричали где-то впереди.

Спустя ещё несколько минут скачки я увидел человека под раскидистым деревцем. Он сидел, привалившись спиной к стволу и глядел прямо на меня. Он был одет в серую рубашку и военную кепи, а в руках сжимал старенький кольт. Повезло так повезло.

Я потянул за поводья, останавливая бег жеребца. На всякий случай подтянул кобуру поближе. Я не был уверен, что это не ловушка или какая-то уловка.

— Эй, мистер! — крикнул человек под деревом. — Слава Богу, меня хоть кто-то услышал!

Он дёрнул себя за окладистую рыжую бороду, которую скорее ожидаешь увидеть у какого-нибудь купца, нежели у солдата. Из-под кепки выбивались такие же рыжие кудри.

— Что случилось? — спросил я издалека.

— Мустанг… Сука… Змеи напугался. Скинул меня и убежал. Я ногу, кажись, сломал, — сказал он. — Сижу тут теперь, в воздух палю. Авось услышит кто.

— Ну, я вот услышал, — хмыкнул я.

На уловку это не было похоже, нога этого товарища и впрямь распухла в сапоге, это было видно даже издалека.

— До города тебя подвезти? — спросил я. — Вон, на кобылу сядешь, там тебя подлатают.

— Это в Квемадо-то? — фыркнул он. — Тамошний коновал только ампутации делать умеет. Я уж лучше обойдусь как-нибудь.

— Ну, я тогда поехал, раз не хочешь, — с каменным лицом произнёс я.

— Нет-нет, постой, постой! Мистер! Не спеши! — зачастил он. — Давай ты меня в другое место отвезёшь? Ты вот куда едешь, в Касо? Это по дороге будет! Не бросай меня здесь!

— У тебя ранчо неподалёку? — спросил я.

— Не совсем, — увильнул он от ответа. — Меня Мёрфи зовут, Джуд Мёрфи. Тут друзья мои поблизости, я думал, они пальбу услышат.

Ясно, какие тут у тебя друзья. Таких друзей — за одно место и в музей.

— Шульц, — коротко представился я.

— Ну так что, мистер Шульц? Поможете старому ветерану? — спросил Мёрфи.

Широкое, добродушное, румяное крестьянское лицо Джуда Мёрфи само по себе внушало доверие, как будто он смотрел на меня с рекламного постера предвыборной кампании в муниципальные депутаты.

— Разумеется. Вы бы сделали то же самое на моём месте, — сказал я, спрыгивая на землю и хватая поводья Паприки.

Я сам не верил в свою удачу. Этот Мёрфи наверняка из людей Бентона, и если сделать всё правильно, то я войду в их лагерь, как к себе домой.

— Встать поможешь? — попросил Мёрфи.

Да я тебя даже на коня посажу, главное, к полковнику отведи. Я подошёл к нему, присел, закинул его руку себе на плечо, помог ему подняться на одной ноге. Правую, распухшую, он держал на весу.

Мы подошли к Паприке. Седла на ней не было, только уздечка, и Мёрфи одной рукой схватился за гриву. А другой рукой ткнул револьвером мне под мышку. Я почувствовал, как мушка больно расцарапала кожу под рубашкой и курткой. Бродяга отбежал на несколько шагов и залился злобным лаем.

— Спасибо, мистер Шульц, а теперь медленно достаньте свои револьверы и передайте мне рукоятью вперёд, — елейным голосом произнёс Мёрфи. — И всё остальное, что у вас там есть. Часы, бумажник, цацки. И поживее. Неудобно, знаете ли, на одной ноге стоять.

Я почувствовал, как по затылку пробежал неприятный холодок. Надо же так глупо попасться? И ведь этот мерзавец пальнёт, не задумываясь, он привык убивать, не моргнув и глазом. Ему просто будет не слишком удобно обирать мой холодный труп, стоя на одной ноге, поэтому он решил сделать так, чтобы я отдал всё добровольно.

И ведь не вывернуться же. Свой кольт он держит крепко, пуля прошьёт навылет мои подмышку, шею и голову.

— Револьверы достать, говоришь? — медленно спросил я.

— Ага. И без глупостей, — сказал Мёрфи.

На глупости мне не хватит ловкости и скорости. Надо быть цирковым трюкачом, чтобы успеть выстрелить раньше него в подобной ситуации.

Я вытащил из кобуры один револьвер, передал ему. Джуд Мёрфи сунул его за ремень, не глядя. Рука его не дрогнула ни на секунду. Так что я потянулся за вторым. Вскоре и он оказался в цепких лапах конфедерата.

— Молодец, парень. Теперь бумажник, — сказал он.

— Сильно так не дави, — попросил я. — Мне во внутренний карман залезть надо.

— Ишь ты! — недовольно фыркнул Мёрфи, но всё-таки ослабил нажим.

Это мой шанс. Соскочить с крючка, так сказать. Я сунул руку за пазуху, нащупал сквозь ткань холодный ствол его кольта. Обхватил, вывернул так, чтобы уйти с линии огня, и в тот же момент пнул его по больной ноге.

Мёрфи взвыл, громыхнул выстрел, совсем рядом с моим лицом. Вонь сгоревшего пороха ударила в ноздри, пуля сбила с меня шляпу, оставив в её поле отверстие размером с рублёвую монету. Руку, которой я держал ствол, обожгло даже сквозь ткань моей куртки.

— Сука! — зашипел Мёрфи, пытаясь достать из-за пояса один из моих «Миротворцев», но я ему этого не позволил.

Пнул по здоровой ноге, заставляя мерзавца упасть наземь, под копыта лошади, испуганной выстрелами. Постарался наступить ему на руку, но Джуд Мёрфи извернулся ужом, вцепился мне в ноги и повалил тоже, так что я вытащил нож. Мне удалось ударить его кулаком в лицо, вновь отвести револьвер, оглушительно бахнувший прямо возле моего уха. Мы были точь-в-точь как дерущиеся коты.

Мёрфи шипел, плевался, рычал, изрыгал проклятия и оскорбления. До тех пор, пока я не ткнул его ножом в пах, стараясь попасть в бедренную артерию. В бедренную не попал, но брюхо я ему точно вскрыл. После этого он быстро потерял волю к победе, обмяк и перестал сопротивляться, но ругаться всё равно продолжил, истекая кровью.

Я забрал у него и свои «Миротворцы», и его армейский кольт, укоризненно глядя в его светлые глаза.

— И к чему это всё было? — спросил я, скручивая дрожащими руками самокрутку.

Джуд Мёрфи оскалил жёлтые зубы.

— Думал, получится, — тяжело дыша, произнёс он. — Револьверы понравились.

Мне наконец удалось разжечь спичку и закурить. Успокоить расшалившиеся нервы. Когда рядом с твоим лицом свистят пули, становится как-то не по себе.

— Дай тоже… Закурить… — попросил Мёрфи.

— Хер тебе, — ответил я.

Несколько пережитых неприятных минут симпатии к нему не добавляли.

— Ты из людей Бентона, да? — спросил я. — Где ваш лагерь?

— Там, на горе, — равнодушно произнёс Мёрфи.

— А ведь я к вам вступить думал, — соврал я.

Мёрфи снова широко улыбнулся, скрывая гримасу боли.

— Надо было сразу сказать, — выдохнул он.

Я пожал плечами в ответ, подошёл к нему и снял с его рыжей башки серую кепку-конфедератку без кокарды. Мёрфи сидел спокойно, даже в некоторой апатии, видимо, осознавая близость собственной смерти.

Даже не хотелось его добивать, хоть это будет милосерднее, чем оставить его вот так, на долгую и мучительную смерть. От такой раны помирать можно целую неделю. Я крутанул барабан его армейского кольта, заглядывая в каморы. Один патрон там остался.

— Бывай, Джуд Мёрфи, — произнёс я, бросая кольт в траву.

— Что, бросишь прям так меня? — зло сплюнул он.

— А что, проводить тебя в последний путь? — хмыкнул я.

— Ну, вроде того, — слабо вздохнул он.