– Она тебе пишет? – удивляется Юра.

– Ещё как пишет! – Семён бесцеремонно читает сообщения, отмахиваясь от меня.

– И что она хочет? Вернуться к тебе?

– Да не знаю я, – мне наконец удаётся вырвать телефон у Семёна из рук. – И знать не хочу.

– Ну и зря, – мрачно говорит Юра.

– Почему это?

– Знаешь, Морозов, все люди ошибаются. Я бы на твоём месте не был таким категоричным.

– А я бы на твоём месте, – вставляет Семён, – послал её куда подальше. А то она, похоже, ничего не поняла.

– Как жаль, что вы оба не на моём месте! Вы бы так хорошо справились, – улыбаюсь я, отчего друзья замолкают с недовольными лицами.

После уроков я тащусь с Сёмой, чтобы осуществить его план. Кореянка уже ждёт его внизу.

– Привет, мы с тобой так и не познакомились по-нормальному, – я мило улыбаюсь и протягиваю девчонке руку. – Ваня.

– Алина, – отвечает она.

– АЛИНА, – повторяю я чётко и многозначительно смотрю на Семёна, – очень приятно.

Он довольно кивает за её спиной:

– Ну мы пойдём.

– Повеселитесь, – говорю я.

– Спасибо, – беззвучно говорит друг, когда его девушка отворачивается.

Я захожу в спортивный зал. Тренировка ещё не началась – Семён куда-то пропал и все его ждут. Чтобы скоротать время, достаю телефон. Но лучше бы я этого не делал, потому что на экране новое сообщение: «Мы можем поговорить?» Если я не отвечаю в мессенджере, надо писать мне смс – да, Вика, ты правильно всё поняла. Блокирую её и здесь.

Настроение сразу портится. Чтобы ни с кем не разговаривать, надеваю наушники, включаю книгу и отхожу подальше от остальных. Этого оказывается недостаточно. Пора бы в школе рассказывать об элементарных правилах этикета, например: «Не говорите с человеком в наушниках, если ему не грозит смертельная опасность».

Котик, к сожалению, этикету не обучен, поэтому подходит ко мне и что-то говорит, раскачивая головой вперёд-назад. А потом вытаскивает наушник из моего уха и тянет к себе. Аудио сразу останавливается, и он ничего не слышит.

– Это так не работает, – я забираю наушник обратно. – Что ты хотел?

– Говорю: «что слушаешь?»

– Ремарка, – отвечаю я.

– Что ещё за ремарка? – усмехается он.

– Ремарк. Эрих Мария.

– Чего? – всё ещё не понимает он.

– Я слушаю книгу, Котик. Это всё?

– Хочешь, я тебе нормальной музыки скину? – говорит он с таким сочувствием, что я чуть не соглашаюсь.

– Я не люблю музыку.

– Ты же не знаешь, что я тебе предлагаю. Может, тебе понравится.

– Я никакую музыку не люблю, – говорю я.

– В смысле никакую? Ты что, больной, Морозов? – ржёт он.

– Ну да, ты разве не знал, что это психическая болезнь? Связана с повреждением мозга.

– Э-э-э… Ну извини, я не знал, – теряется Котик.

Слава богу, наш нелепый диалог прерывает громкая возня в другом конце зала. Мы подходим ближе.

– Смотрите, – Семён приволок откуда-то меловую доску. – Будем тренировать нападение треугольниками.

Он рисует схему поля и обозначает игроков кружочками. Если честно, я не понимаю, зачем нам это надо. Большинство школ вообще играть в баскетбол не умеют. Половину команд мы бы победили, даже если бы играли с Семёном вдвоём. Он делает подбор, передаёт мяч мне, я забиваю трехочковый. И так по кругу. Пять человек противников бегают толпой за мячом туда-сюда.

– Сёма, – говорю я. – Может, не будем всё усложнять?

Я ненавижу всё усложнять.

– Морозов, – злится друг, – это в прошлом году все видели тебя в первый раз. Эффекта неожиданности больше не будет. Если команда хоть немного пошевелит мозгами, они тебе шагу ступить не дадут.

Может, он и прав. Обычно люди думают, что мне просто везёт. До конца игры не могут поверить, что я могу забить девять из десяти трехочковых.

– Ладно, и в чём план?

– Мы будем агрессивно нападать у корзины. Вот так, – он рисует стрелочки около кружков. – Им придётся бросить защиту сюда, – на схеме появляются новые стрелки.

– Я не понял, а при чём тут треугольники?

– Господи, Морозов, ну вот же, – Семён соединяет три кружка в треугольник.

Я вообще перестаю понимать хоть что-либо.

– Ты же знаешь, что любые три точки образуют треугольник? – спрашиваю я.

– Нифига. Есть ещё линия вообще-то. Ты нам решил урок математики устроить?

– Ладно, ладно. А где здесь я?

– Ты где угодно, лишь бы был открыт. Получил мяч, кидаешь в кольцо.

– Так бы сразу и сказал. С этим я справлюсь.

Семён только закатывает глаза.

– Ладно, – говорит он. – Попробуем сегодня разные варианты. Новички будут изображать защиту соперников.

Мы разыгрываем несколько комбинаций, которые заканчиваются моим броском в корзину. Некоторые выходят очень даже ничего – особенно те, где я добавляю обманные движения.

– Как у тебя получается так хорошо попадать? – после тренировки ко мне подходит Котик.

Я уже открываю рот, чтобы рассказать историю про божий дар, но вовремя останавливаюсь. Сёме это не понравится.

– У меня был хороший тренер, – говорю я. – И ещё очень много практики.

– Или просто у тебя талант, – ухмыляется он.

– Можешь мне не верить, но практика гораздо важнее таланта.

– Научишь меня? – просит Котик.

– Я могу показать, как я это делаю, но учитель из меня так себе. Лучше попроси о помощи того, кто меня тренировал. Как видишь, его методы работают.

– И кто же это?

Я киваю в сторону нашего рыжего капитана.

– Семён? – удивляется Котик.

– Ага, – подтверждаю я.

– Ладно, я понял. Спасибо, Морозов.

На следующий день после уроков меня задерживает классная. Разговор выходит, как в «Дне сурка»: «Куда собираешься поступать?», «У тебя сплошные тройки», «Как ты сдашь экзамены?», «Возьми себя в руки» и так далее.

– Почему она тебя не достаёт? – спрашиваю я Семёна, когда мне наконец-то удаётся отделаться от неё.

– Ну у меня-то хоть оценки нормальные, – усмехается он.

– Да кому нужны эти оценки?

– Историчке, моей маме, – перечисляет друг. – А ещё она меня немножко боится.

– Из-за того случая на классном часе?

– В том числе. И ещё в прошлый раз она меня донимала, а я ей и говорю: «Марина Валерьевна, это же долгий разговор. К такому важному вопросу нельзя подходить легкомысленно». А она: «Ну начинай». И я стал рассказывать ей, как в детстве ты заставил меня прочитать «Двух капитанов», и я втайне надеялся, что полярный лётчик Саня Григорьев на самом деле мой родственник. Потом готовился к экспедиции на крайний север.

– Она не это хотела услышать?

– Ага, говорит: «Григорьев, вернись к реальности». Как будто я не на север собирался, а в царство фей и эльфов! Типа в реальности можно работать только в офисе или на заводе.

От нашего разговора меня отвлекает очередное сообщение от Вики: «Жду у раздевалки». Разве я не заблокировал её?

– Вот чёрт, – показываю экран телефона Семёну.

– Да поговори ты уже с ней. Скажи, чтобы перестала тебя преследовать.

– Легко сказать, – возмущаюсь я. – Господи, ну почему я должен разговаривать с ней? Разошлись и всё, что тут ещё обсуждать? Рви пластырь одним махом, жги мосты, руби канаты. Разве не понятно?

– Тебе бы песни писать.

Семён напевает: «жги мосты, руби канаты», пока мы не доходим до первого этажа. Аккуратно выглядываем с лестницы в сторону гардероба. Да, Вика там, стоит прямо около входа, так что незаметно проскочить точно не получится.

– Давай, ничего она тебе не сделает, – пихает меня Семён.

– Ага, конечно! – зачем-то шепчу я. – Начнёт сейчас опять разборки посреди школы. Я не пойду.

– И что? Будем теперь тут до ночи за углом прятаться?

– Ты иди, – выталкиваю я его вперёд. – И принеси мою куртку.

– Да щас! – упирается Семён. – Она меня спросит, где ты. Что я скажу?

– Что я уже ушёл.

– И поэтому у меня в руках твоя куртка. Как будто она её не узнает. Очень правдоподобно.