– О, он просто прирожденный скалолаз!

Разговор еще некоторое время вращался вокруг этой темы, но, вспомнив, что они так и не представились друг другу, и дружно укорив и хлопнув себя каждый по лбу, Аэрис и Рион снова, улыбаясь, раскланялись. После этого, по приглашению хозяина, все трое направились к его домику, чтобы напиться и освежиться после такого увлекательного, но все-таки утомительного в жару «штурма».

– По вашему виду я бы сказал, что вы – странник, и не любите задерживаться на одном месте, – заметил жрец, обращаясь к Друиду и предложив своим гостям прогуляться по территории храма.

– Вы угадали. В Данмуре я оказался случайно, на пути в Хардвик, собираясь навестить своего старого друга. Но в дороге со мной приключилось нечто, что заставило меня остановиться и задержаться тут на некоторое время. Отчасти из-за этого мы и пришли к вам, – чтобы поговорить об одном человеке. Максимилиан рассказал мне, что вы ходите иногда навещать узников в городскую тюрьму, а поэтому и, наверняка, знаете что-то об интересующей нас чрезвычайно личности. Нечто такое, что могло бы очень помочь мне в моем довольно затруднительном нынешнем положении.

– Буду рад оказать вам любую помощь, хоть силы мои и незначительны. О каком же человеке идет речь?

– О некоем Лоренсе, который сидит здесь в тюрьме за преступление, суть которого не очень ясна мне. Максимилиан сообщил лишь, что там замешано нечто личное со стороны губернатора, обвинившего Лоренса в краже драгоценностей, но продолжающего скрывать, по-видимому, и нечто совершенно иное. Я понимаю, что вы не станете разглашать тайны узников, если они и известны вам, но мне необходимо знать лишь, имеет ли этот человек право быть выпущенным на свободу и законным ли все-таки образом был лишен он ее прежде, обвиненный в чем-то серьезном?

– Тот, кого вы называете Лоренсом, хорошо знаком мне. Настоящее имя его – сэр Лоуренс из Данмура. Брат его, барон Октавиан, известен в нашем городе как самый порядочный и скромный человек. Сэру Лоуренсу досталось от отца довольно большое наследство, которое он растратил еще в своей первой молодости. Добросердечный барон многие годы содержал его, не умея ни в чем отказывать и, конечно же, жалея непутевого своего старшего брата, пользовавшегося слабостью Октавиана. Даже дочери барона, леди Катрине, приходилось от этого несладко. У нее не было совсем никакого приданого, когда один заезжий лорд собирался жениться на ней. А с тех пор никто такого желания и не выказывал. Поговаривают, что теперь она обручена с губернатором Морганом, но я почти уверен, что все это – сущая неправда. Я хорошо знаю дочь барона, с самого детства, но теперь мне окончательно запретили видеться с ней. Уже какое-то время губернатор, как бы по ее согласию, удерживает леди Катрину в башне, надеясь, что со временем она по собственной воле своей захочет выйти за него замуж. Но боюсь, что промедлением и хитростью он пытается убедить бедняжку не тянуть, так как оставаться одной ей в этих краях опасно. Якобы вокруг бродит множество женихов, что только и мечтают, и всеми силами пытаются выкрасть ее у родного отца, – такие сейчас ходят разговоры. Отсюда и необходимость в башне.

Напомнив увлекшемуся Риону, что он начинал рассказывать им о сэре Лоуренсе, Максимилиан и Аэрис сумели наконец добиться продолжения.

– Да, что касается брата барона Октавиана и губернатора Моргана, то у них, и действительно, вышел конфликт после возвращения сэра Лоуренса из долгого путешествия, следствием которого и оказались тюрьма и обвинение в краже драгоценностей. Но в не слишком частые мои к нему визиты сэр Лоуренс намекал на некий секрет, способный всплыть в случае его освобождения и навредить самому герцогу Эймару – отцу нашего нынешнего правителя. Но теперь, когда земли Единорога окончательно перешли во владение Эйдана, а отца его вот уже несколько месяцев как нету в живых, я затрудняюсь ответить, имеет ли еще силу тот страшный секрет, или все давно утратило свой первоначальный смысл, так что и самого сэра Лоуренса давно бы пора отпустить.

Друид и мальчик переглянулись.

– Так, значит, никакой кражи драгоценностей на самом деле и не было? – уточнил Аэрис.

– Скорее всего, нет. Но губернатору Моргану было почему-то выгодно посадить сэра Лоуренса за решетку. Возможно, из-за какой-то договоренности, заключенной им с герцогом Эймаром лично, но все это – лишь мои догадки. Лично я не могу сказать о сэре Лоуренсе ничего хоть сколько-нибудь плохого. Конечно, он натура слабовольная и все еще легкомысленная, обожающая, боюсь, и по-прежнему разные приключения, золото и красивых женщин, но на этом, вероятно, список всех его недостатков и преступлений и заканчивается.

– Иначе говоря, если бы кто-нибудь спросил вас, заслуживает ли сэр Лоуренс быть выпущенным на свободу, вы бы, не затрудняясь, ответили ему утвердительно?

– Да, разумеется. Держать за решеткой такого человека – все равно что держать рыбу в кувшине с водой. Он действительно страдает от этого, хотя и храбрится, и шутит каждый раз, как я прихожу к нему, делая вид, что все ему на свете безразлично. Но я знаю, что это не так. Нужен кто-то, кто мог бы помочь сэру Лоуренсу остепениться. Другие на моем месте сказали бы, что ему стоит жениться, но женитьба – верное средство далеко не во всех случаях и не ото всех бед. Мне грустно думать об этом, но я почти уверен, что он будет обирать свою жену, так как женится, конечно же, на богатой, а поэтому и брак такой даст трещину в самое же ближайшее время. Здесь требуется что-то другое, но я пока не знаю и не понимаю, что именно. При наших встречах я так и говорил ему, прямо и не таясь, а он был уверен почему-то, что мне ведомо все на свете. Ах, если бы это было так… Хотя, в таком случае, нечего было бы и познавать в этой жизни, так что она стала бы куда менее увлекательной и наполненной по сути своей, вы согласны?

– Согласен. – Друид внимательно и с удовольствием слушал жреца, снова начинавшего заговариваться. – И я очень признателен вам за такой обстоятельный и честный рассказ. Все не отпускавшие меня прежде сомнения теперь окончательно рассеялись, и я чувствую, что вправе поступить так, как собирался поступить и до этого.

– И как же вы собирались поступить, друг мой? Вы позволите называть вас так?

– Разумеется. Я собирался освободить сэра Лоуренса из тюрьмы.

– Вы поедете просить для этого милости у герцога?

– Не совсем. Боюсь, что мне придется устроить ему срочный и сложный побег.

Рион был, кажется, не сильно удивлен услышанной новостью и начал расспрашивать Аэриса, как именно он собирается сделать это и приходилось ли ему организовывать побеги раньше, и даже предлагал свои собственные идеи. Максимилиан слушал их одновременно изумленно и с абсолютным и нескрываемым восхищением.

– Но почему же вы так торопитесь, друг мой? – поинтересовался наконец жрец, когда многие варианты, включая и подкоп, и подкуп, были ими уже отброшены. – Не проще ли будет все же обратиться с такой просьбой к юному герцогу Эйдану?

– Пожалуй, это было бы наиболее разумным решением в данной ситуации, но та, что поручила мне освобождение сэра Лоуренса, установила и жесткие сроки, – всего лишь до завтрашнего полудня.

– И кто же эта женщина, что хочет освободить нашего непутевого и доброго транжиру? Простите мое столь чрезмерное, может быть, любопытство, но мне, и действительно, очень и очень интересно. За последние годы сюда приходило немного значимых известий, хотя и, видит Эльрат, я больше всех рад миру, царящему теперь в наших землях. И все же всегда бывает приятно поговорить с теми, кто приносит известия и из земель дальних. Последнее, что довелось мне услышать, – турнир в честь легендарных завоеваний Ричарда Единорога будет проводиться в году нынешнем, а вовсе не в следующем, как предполагалось это еще и до самого недавнего времени.

– И я слышал об этом. Возможно, и мой друг из Хардвика, которого я собирался навестить, захочет принять участие в таком важном для всей Империи событии.