– Зачем ты читаешь книгу ребёнку, который ещё не понимает слов?

– Ну, мой ребёнок необычный, так ведь? Кто знает, что он завтра вытворит?

Дина с улыбкой вспомнила, как на прошлой неделе Джек неожиданно для всех превратил свои резиновые игрушки для ванны в настоящих черепах и уток. До этого никто и не подозревал, что малыш Лики и Макса имеет способность к одушевлению предметов. Пока озадаченные взрослые ломали голову над тем, как же всё исправить, шустрые животные успели-таки сбежать.

– Кроме того, – продолжила вампирша, вздыхая, – я думаю, что это ему не повредит. Видишь ли, я хочу, чтобы он с младенчества научился отличать добро от зла. В нашей необычной семье это жизненно необходимо, понимаешь?

– Конечно, – кивнула ведьма.

Лика провела рукой по световым курчавым волосам сына.

– Я хочу упростить его жизнь, насколько это возможно, чтобы он не повторял моих ошибок. Обезопасить его от всего плохого. Я где-то слышала, что важно рассказывать детям хорошие истории, растить их в добре. Поэтому, чем раньше он начнёт понимать слова и научится разговаривать, тем лучше. Мы с Максом будем рассказывать ему перед сном сказки со счастливым концом и петь нежные колыбельные.

– А разве есть другие? – удивилась Дина.

– В моём детстве всё было построено на зле, – жёстко произнесла вампирша, погрузившись в неприятные воспоминания. – И даже колыбельные были кровавыми.

– Я сожалею об этом, – Дина, взяв на руки Алису, подошла к подруге и сочувственно стиснула её руку. – Ты ведь знаешь, что твой ребёнок будет расти совсем в другой атмосфере. Вот увидишь: он станет ангелом!

Макс и Лика тихо рассмеялись. Ведьма приободрилась: было приятно увидеть подругу хотя бы слегка повеселевшей.

– Бу! – Джек протянул маленькие ручонки к книге, до которой не мог достать.

Вампирша с помощью своей силы приблизила книжку поближе к сыну, чтобы он мог видеть картинки.

– Смотри, Джеки! Мой маленький! Это кто – киса?

Джек широко зевнул и потёр кулочками глаза.

– Ох, Дина, давай поговорим позже, ладно? – прошептала Лика. – Похоже, наша кроха захотела баиньки – давно пора!

Ведьма, подавив зевоту, согласно кивнула:

– Конечно. Без проблем.

– А чем ты будешь заниматься? – спросил Макс, ставя детскую книжку на место в шкаф.

– Прежде всего позвоню бывшему. Узнаю, что он хотел мне сказать утром, – недовольно пробурчала Дина.

Вампирша сделала удивлённые глаза:

– Мне показалось, или на прошлой неделе ты пообещала наслать на него порчу?

– Я сказала это в сердцах! Порча и всё такое – крайняя мера, и я её никогда не использовала. Да и потом, не уверена, что мне это под силу сделать, – грустно покачала головой ведьма, еле заметно вздыхая, словно с сожалением. – Знаете, в последнее время я только и делала, что избегала встречи с ним, но ведь я ведь не могу скрываться от Лероя все свои оставшиеся девять… я хотела сказать, восемь жизней! Давным-давно пора поставить точку между нами и, наконец-то, развестись.

– Тогда удачи тебе, – сказала Лика, передавая малыша на руки отцу. – А мы пока уложим Джека спать.

Дина позвонила Лерою, но включился автоответчик. Она не стала оставлять сообщения.

Вернувшись к софе, ведьма прилегла, вытянув перед собой длиннющие ноги. К ней тут же запрыгнул Базилио и удобно устроился на её груди, свернувшись комочком. Она рассеянно гладила его по шелковистой спинке и размышляла.

Их семейный бюджет складывался из хорошей зарплаты помощника частного адвоката (им работала Дина) и жалованья хранителя ведьм, которого было достаточно для содержания просторного дома, в котором они комфортно проживали вчетвером. Общей суммы хватало не только на оплату счетов, но и даже на небольшое инвестирование в антиквариат и откладывание на «чёрный день». Инициатором последнего была запасливая Лика, выполняющая роль безработной домохозяйки, что не мешало ей, однако, считать себя главой семейства, а потому именно она была сосредоточена на финансовой стабильности всей стаи. Порой вампирша принимала строгие решения, как будто вернулась в свои худшие времена, полные лишений – до того, как встретила Дину и Макса.

В последнее время ведьме всё сильней хотелось куда-нибудь уехать, подальше и надолго, например, на Боа, как только она добьётся развода – так или иначе, и отправиться в небольшой отпуск, позвав с собой домочадцев.

Но эту идею Дина пока держала втайне: чтобы свести на нет извечный аргумент Лики, что они не могут позволить себе дорогостоящий отдых в виде островного путешествия.

А потому ведьма с недавних пор взяла дополнительную нагрузку на работе, чтобы покрыть расходы на отпуск. И Дина, уже совсем близкая к своей цели, намеревалась непременно завести разговор о своей задумке – но чуть позже, когда уснёт Джек, и Лика сможет сосредоточиться.

«Иногда один из самых главных уроков, который мы должны усвоить, – это просто уметь отпустить прошлое.»

Майкл Ньютон, «Путешествие души»

«В моей душе пустота. И единственное, что осталось – это моя злая сущность.».

Накинув на плечи лёгкую узорчатую шаль, вампирша, прихватив свой старый дневник, присела на низенькую лавочку в небольшом саду возле дома.

В саду росли самые экзотические растения, привезённые с разных уголков нашего необъятного мира. Все они имели яркий окрас, и только роскошный куст чёрных роз выделялся среди всех остальных. О причине его недавнего появления было слишком больно вспоминать…

Лика открыла дневник и принялась его читать. Она давно в нём ничего не писала.

Ей попалась на глаза запись, датированная три года назад: «У меня никогда не будет ребёнка. Никогда! Я не услышу в доме ни детского крика, ни смеха, ни плача – такого родного, словно своего собственного. Никто не назовёт меня мамой. Ни разу. Никто не станет моим продолжением и, когда я исчезну – тем или иным способом, моё тело истлеет и превратится в пепел, на Земле не останется второй, лучше версии меня, моей достойной замены, в чьих жилах текла бы моя вампирская кровь.

Для меня время упущено навечно – ведь вампиры живут вечность.

От безысходности по моим холодным щекам текут тёплые и такие мягкие слёзы, словно маленький пухленький пальчик нежно, успокаивающе гладит меня по коже, но сладкие иллюзии быстро исчезают, и я понимаю, что всё это время была одна. Мне одиноко, и так будет всегда…».

Июльский слабый ветерок играл с её длинными волосами. Вампирша дочитала последнюю строчку, захлопнула записи и с непроницаемым лицом уставилась на куст чёрных роз, вдыхая немного резкий терпкий запах, исходящий от них.

Дина, найдя названную сестрицу за этим занятием, лишь мысленно вздохнула: сгорбленная фигурка подруги вызывала жалость.

Ведьма не раз задавалась вопросам: правильно ли они с Максом поступили, когда позволили посадить Лике этот куст возле дома? Может быть, это была серьёзная ошибка? Но, с другой стороны, разве кому-то можно запретить скорбеть?

– Тебе плохо? – тихонько произнесла Дина, осторожно дотронувшись до плеча подруги.

– Да! – немного раздражённо выдохнула вампирша, нервно передёрнув плечами, отчего ведьме пришлось убрать руку. – Похоже, у меня серьёзные проблемы с телепатическими силами – я отвлеклась на раздумья и не услышала твоего приближения.

– Ты перестала слышать мои мысли? – спросила Дина, в ужасе округлив разноцветные глаза.

– Когда только сама этого захочу, – процедила сквозь стиснутые зубы Лика. Она сильно хмурилась и кусала нижнюю губу.

– Дорогая, может… – ведьма медлила. Она могла легко говорить с подругой на любые темы – словно с родной сестрой, но не об этом кусте роз.

– Даже не продолжай! – вскрикнула вампирша, резко поднимаясь с места. – Розы останутся здесь, и точка.

– Но даже ты не можешь отрицать, что их присутствие здесь, в твоём чудесном саду, угнетает всех нас. Особенно тебя, – Дина выставила перед собой руки, словно наперёд защищаясь от нападок Лики, которая испепеляла её грозным взглядом. – Ты устала, выбилась из сил, и нам с Максом больно на тебя смотреть! Не лучше ли нам – ну, знаешь… Не пора ли нам убрать этот куст? Думаю, это была не очень хорошая идея – посадить его.