Но и он сто тысяч раз не прав! Грубиян! Солдафон неотёсанный! Изверг! Садист!
Немного отвлечься удалось лишь на занятии у профессора Дюраншан.
– Сегодня мы продолжаем работать с энергетическими потоками, – объявила профессор.
Она сняла очки, уселась поудобнее, откинувшись на спинку стула, и продолжала глубоким мелодичным голосом:
– Итак, закройте глаза, дышите глубоко и медленно. Расслабьтесь. Постарайтесь не думать о постороннем. Сконцентрируйтесь на себе.
Легко сказать! В ушах всё ещё звучали угрозы Уилла, а перед глазами стояло обезображенное злобой лицо. Конечно, любить ему меня не за что, но, как по мне, мстить брату за то, что я предпочла помолвке свободу – последнее дело.
– Почувствуйте тепло внутри себя, – говорила профессор Дюраншан. – Чувствуете? Это ваш дар, ваша сила, ваша энергия. А теперь попробуйте увидеть её.
– Я вижу! – радостно отозвалась Рейчел. – Это что-то светлое!
– Что именно?
– Белый лучик!
– Прекрасно. Продолжайте наблюдать за ним. Мисс Робсон, что у вас?
– М-м… похоже, то же самое.
– Приглядитесь получше, мисс Робсон. У каждого должно быть что-то своё. Не спешите. Считайте до четырёх на вдохе. Задержите дыхание и лишь потом выдыхайте. Представьте, что вы на природе, в тишине и покое. Она вдохновляет вас, напитывает силой…
Волшебный тембр голоса действительно успокаивал. Убаюкивал, переносил туда, где нет тревог, страха и злости. Моя душа словно вышла из телесной оболочки и поднималась вверх, заполняя собой всё окружающее пространство. Я чувствовала зарождающееся в груди тепло. Не чувствовала – видела своими глазами!
– Тина? Мелинда? Что видите вы? – как будто издалека раздавался голос профессора Дюраншан.
Девочки отвечали, а я завороженно наблюдала за тем, что происходит у меня за закрытыми веками. И это… Это было прекрасно!
– Мистер Блэкстон? Вы что-то видите? – поинтересовалась профессор.
Я не сразу сообразила, что обращаются ко мне. Преподавательнице пришлось повторить дважды, прежде чем я отозвалась:
– О да! Но я не знаю, то ли это, что нужно, или же нет. Слишком много всего…
– Расскажите по порядку.
– Рассвет в горах. Белые птицы на ветвях деревьев. И белая кошка. Она словно светится изнутри! Она сидит в траве. Потягивается, зевает и взбирается на дерево.
– Что она делает дальше?
– Следит за движением солнца. Протягивает лапку. Хочет с ним поиграть…
– Очень интересно, – послышалось совсем рядом, и мою макушку накрыла ладонь. Кошка спрыгнула в траву, а я вздрогнула от неожиданности, мигом вернулась в себя и приоткрыла отяжелевшие веки.
Милостивые боги, кажется, сейчас случится самое страшное! Меня разоблачат! Выгонят из кабинета! Из академии! Вернут отцу! Всё пропало!
– Простите, не хотела вам мешать, – огорчилась профессор. – Продолжайте. Сосредоточьтесь на своём видении, наблюдайте за кошкой.
Она отошла к Эмбер. Кажется, всё обошлось. Но я, как ни пыталась, так и не смогла настроиться и вернуть ускользнувшее видение. Перед внутренним взором мелькали обрывки былой картинки – взмах птичьего крыла, верхушки гор, колыхавшиеся на ветру ветви, кошачий хвост над травой, – но исчезали, стоило мне вспомнить о том, как профессор Дюраншан чуть не раскрыла мой секрет.
– Устали? – сказала профессор, когда от перенапряжения девочки стали зевать и жаловаться на головную боль. – Отдохните немного, а затем нас ждёт практическая работа.
Но толком отдохнуть не получилось. На перемене целительниц вздумал навестить куратор – тот самый Мёрфи.
– А этот что тут делает? – спросил он, как только меня увидел. – Досаждает вам?
– Я здесь учусь, – ответила я, чувствуя, что закипаю.
– Кристофер учится вместе с нами, – подтвердила Рейчел.
– У тебя китель чёрный, – напомнил Мёрфи, будто я без него не знаю!
– Это временно, – пообещала я.
– Ну да, заливай, хилый. Брысь отсюда, пока не навалял.
– Не имеете права так обращаться со студентами! – возмутилась Рейчел.
Её поддержка придала мне сил и уверенности, которые не слабо так пошатнул Уилл.
– Профессор Дюраншан не против того, чтобы я посещал её занятия, – заявила я. – А вы не мой куратор, чтобы мне приказывать.
– Борзый, значит? – Мёрфи смерил меня внимательным взглядом. Все выпускники такие противные? Или только эти двое? – Ну-ну. Переведёшься на другой факультет – пожалеешь.
Да что ж такое-то, а?
– Ссориться с целителями – себе дороже, – не осталась в долгу я.
– Ты сначала им стань, хилый. Уилл знает, что ты тут трёшься?
– Знает, – скрепя сердце ответила я.
– Мистер Блэкстон, мисс Томпсон! – позвала профессор Дюраншан. – Прошу за мной.
Мы оставили куратора и спустились на первый этаж, где располагался медпункт, и прошли дальше – к двери с табличкой «Лазарет».
– Ничего себе! – прошептала Рейчел. – Мы будем исцелять настоящих больных?
Профессор Дюраншан услышала её и улыбнулась.
– До исцеления вам, скажем так, ещё далеко, но попрактиковаться, пока у нас есть больной, можно и нужно.
Мы прошли в большой зал, разделённый на небольшие отсеки ширмами.
Все они оказались пусты, кроме одного. И там на кушетке лежал Энди Фишман, бледный, с распухшим лицом.
– Что с ним? – вскрикнула одна из сестёр.
– А это вам и предстоит выяснить, – сказала профессор. – Ну-с, кто начнёт?
Мне очень хотелось попробовать, но я не решилась. Вдруг я что-то сделаю неправильно? Или, что того хуже, невольно себя раскрою?
– Позвольте мне, – вызвалась Эмбер.
– Пожалуйста, мисс Робсон, – разрешили ей.
Энди ободряюще улыбнулся, насколько ему позволял отёк на правой щеке и шее. Бедняга. Ему, должно быть, очень плохо.
– Что вас беспокоит? Какие симптомы? Как себя чувствуете? – посыпались вопросы, но профессор Дюраншан запротестовала:
– Никаких расспросов! Представьте, что больной без сознания. Только внутренняя диагностика, только энергетический поток.
Эмбер поджала губы и подошла к больному. Взяла его за руку. Закрыла глаза, задышала часто-часто. Видно, что она волновалась и в то же время хотела доказать, что не зря занимает место на целительском факультете.
Она пыхтела довольно долго, но никто её не поторапливал.
Наконец, Эмбер отпустила несчастного Энди.
– Не говорите пока, что узнали, – попросила профессор, – это может повлиять на восприятие остальных. Пусть сперва все испробуют свои силы, затем сравним и обсудим результаты.
Эмбер кивнула.
Следующей была Рейчел. Она тоже подержала Энди за руку. Затем притронулась кончиками пальцев к отёку.
– Не больно? – поинтересовалась она.
– Нет, – прошептал Энди и порозовел. Не удивлюсь, если и ему нравится Рейчел. Она очень мила.
– У меня всё, – заявила Рейчел и отошла.
– Мистер Блэкстон? – вопросила профессор Дюраншан.
Я кивнула и несмело подошла к сокурснику. Собственно, я так же определяла диагнозы у отца, потому что у Криса и без того всё было понятно – брат обычно страдал от последствий драки или похмелья.
Сперва я обхватила запястье, проверила пульс. Накрыла своей ладонью ладонь Энди. Другую приложила к пострадавшей стороне лица. Глаз не закрывала – пыталась вглядеться в глаза напротив и словно прочесть в них диагноз. И в то же время мне казалось, что меня… тоже диагностируют.
Ну нет, ему не удастся меня раскусить. Если силы его дара не хватило для поступления на факультет врачевателей, то ментальные блоки и амулеты госпожи Цукербраун сделают своё дело и скроют всю лишнюю информацию. Другой вопрос, защитят ли они меня от профессора Дюраншан?
Я ещё раз внимательно прислушалась к работе чужого организма, огляделась по сторонам – и через минуту мне стало ясно, почему Энди здесь, а не на уроке по основам тактики боя.
Мелинда и Тина тоже возились недолго. И, кажется, остались вполне довольны собой.
– Спасибо, мистер Фишман, – поблагодарила профессор. – Мисс Пратт сделает вам укол, а я подойду после занятия.
