– Наиболее ранние письменные памятки латинского языка восходят примерно к концу IV – началу V века до нашей эры, – поделилась своими исследованиями Салли.

– Значит, он попал на Луну с людьми, – предположил Ника.

– Дорогой, земляне до сих пор там разве что флаг в кратер воткнули! – возмутилась Евгения Витальевна. – Тем более Салли утверждает, что неавелилонцы не видели королевства. И как они могли принести туда наречие, ставшее мёртвым задолго до любых космических путешествий?

– Латынь – язык ученых, – задумчиво протянула Кристина.

– И магии, – добавил Ника, а на вопросительные взгляды присутствующих пояснил: – Ну по крайней мере так ведь считается. Может, какие-нибудь придворные колдуны Средневековья общались с лунянами?

– Авелилон не контактировал с Землёй, – уверенно заявила Салли.

– Откуда знаешь? Он ведь уже разрушился, когда тебя создали! – разозлилась Аня.

– Её Величество Августа вложила в мою память всё самое важное о королевстве и его истории.

– А может, это не важно. Мелкие коммерческие операции по поставке лунного камня и филологическое образование по обмену, – пошутил Ника.

– Авелилон должен был так или иначе сообщаться с Землёй, – прервала его Кристина, – раз там и там говорили одинаково. Откуда вообще взялся город с жителями, внешне такими же, как люди, только наделёнными сверхспособностями? Ведь на Луне даже нет пригодной атмосферы.

– Не знаю, как основывалось поселение, это произошло бесконечно давно, – вздохнула Салли. – Но атмосфера там действительно требовалась. Её обеспечивал Священный камень.

– Выходит, люди прилетели туда с Земли, где и выучили латынь.

– Урбанизация15 нового уровня, – крякнул Ника.

– У тебя есть другое объяснение?

* * *

Невзирая на дополнительные загадки, дату отлёта в Анталью16 с мамой, Сонькой и Стасом Аня ожидала с нетерпением.

Единственное, что смущало, – пребывание Салли всё это время в квартире бабушки Клары и дедушки Гены, ибо папа тоже укатил в какую-то длительную командировку и дома никого не оставалось. Нет, она ничуть не опасалась плохого обращения с кошкой, но той было бы куда удобнее, проживи она эти десять дней у Кристины, Ники или Евгении Витальевны. Вот только как это можно преподнести родне? К бабушке с дедушкой – значит, к бабушке с дедушкой. Впрочем, Салли ничего не имела против и искренне желала Ане хорошо отдохнуть. Хотя из-за недавних происшествий довольно сильно тревожилась.

Этим летом Аня впервые попала за пределы страны. Прежде Сухановы ограничивались Крымом. Сначала не могли позволить себе изыски, потом строительство дома вытягивало и без того скудные финансы, позже у родителей совершенно внезапно получилась Соня – мама ходила беременная и обескураженная, а в первые годы после рождения малютки и слышать не хотела о самолётах. Аня всегда из-за этого злилась, а Стася бушевал, завистливо рассматривая Пашины фотографии с популярных курортов. Но сейчас, дорвавшись до вожделенного, Аня, увы, не могла утверждать, что Турция значительно лучше ЮБК17. Или она уже переросла путешествия с семьёй?

Сухановы прилетели с соседкой из-за забора справа, маминой подругой Полиной, и её малолетним сыном Рустиком, но пересекались с ними нечасто. И слава богу – принцессе Авелилона хватало невыносимых брата и сестры.

Ещё и месяца не прошло с тех пор, как они освободили Стасика из лап резиноворуких демониц, а Аня уже всерьёз об этом жалела. Нет, правда, когда ещё представится такой случай исправить ошибки родителей? И природы. Если Соня – просто мелкая избалованная похитительница маминого внимания, то Стася – совершеннейший имбецил! По всем симптомам подходит: Аня в интернете посмотрела. И она ещё переживала за придурка, постиравшего свои плавки её дорогим шампунем, за храпящего кретина, мешающего существованию в номере, за идиота, который двинул Соню головой о бортик фонтана, за нахала, назвавшего маму дурой! Вселенная давала шанс, подарила Сухановым прекрасного клона, из которого можно было воспитать полезного члена общества. Нет же.

А мелкая? Она не спит без ночника. У Ани вот со светом уснуть не получается – и что? Коротышке мешает музыка в наушниках плеера. Она изорвала сборник сканвордов. Заливает ванную. Устроила скандал, потому что Аня схватила её полотенце. И на её кровать нельзя садиться: все грязные. А что началось, когда на пляже Аня хлебнула из сестриной бутылки! Да воды в каждом баре тонна.

Нет, это точно последний отдых с родственниками. Почти шестнадцатилетние принцессы Авелилона могут претендовать на самостоятельность.

Ещё и мама всё время норовит завести серьёзный разговор.

Анжела Суханова чувствовала, что с дочерью что-то не так. Она изменилась, и это тревожило маму.

В последний месяц Аня стала редко бывать дома, хотя до того сидела безвылазно. Постоянно общается с девочкой, о которой раньше и словом не упоминала. И болтает сама с собой. Мама не раз слышала. Да, Аня промышляла подобным в своих играх, но теперь это происходит с настораживающей регулярностью.

А вот с Анжелой Аня как-то враз совершенно перестала откровенничать. Больше не рассказывает о своих днях, о прочитанных книгах и мечтах. О новой подруге. Да вообще как-то неуловимо переменилась. И Анжелу это волновало. Но дочь упорно не желала идти на контакт. Запоздалый переходный возраст? Хорошо, если так.

Впрочем, отношение к брату и сестре всё ещё никак не свидетельствовало в пользу Аниного взросления.

Сама принцесса Авелилона ничего не могла с собой поделать: она сторонилась мамы, боясь брякнуть лишнего. Никогда не умела скрывать от той долго что-либо. Более того, с детства вынуждала Анжелу ещё и саму угадывать, о чём старшая дочь хочет сказать. Выработался определённый навык. Теперь опасный.

А уж врать Аня не умела вовсе. И потому избегала небытового общения.

Вот только это настораживало маму ещё больше.

Утром в понедельник, на четвёртые сутки сомнительного заграничного релакса, после завтрака и очередного скандала – Аня взбесилась оттого, что Соня в точности повторила её набор блюд и ничего при этом не съела, – Сухановы, как обычно, отправились на пляж.

Где-то в половине одиннадцатого Стас отпросился в зал игровых автоматов – конечно, чем ещё заниматься на море? – и примерно в одиннадцать мама и Соня тоже, слава богу, ушли, потому что сестрёнке хотелось к горкам в детском бассейне. Аня же так удобно устроилась на лежаке, пригревшись на солнышке и слушая в наушниках музыку, которая теперь никому не мешала, что желания вставать и рушить всю эту идиллию не возникло. И потому она осталась на берегу.

Море сегодня было спокойное и умиротворяющее. Лень обволакивала. Аня нежилась, наблюдая то за небом, застланным белыми затейливыми облаками, то за водной поверхностью, иногда покрывающейся лёгкой рябью из-за ветерка. Вот же чудесно, когда представителей семейства нет рядом. Приехать бы сюда одной… Или с Кристиной.

А как было бы здорово оказаться здесь с Никой… Или не здесь… Почему бы им всем не съездить вместе хотя бы на турбазу? Или просто на шашлыки? Почему с Никой (и Евгенией Витальевной) они всегда встречаются только по из ряда вон выходящим причинам? В корне неправильно. Придумать бы ещё, как это дело поменять.

Погружённая в размышления, Аня смотрела вдаль на горизонт, когда откуда-то вынырнул человек. Это удивило, потому что до того под водой никто не скрывался, и она стала следить за приближающейся к берегу головой, уже различая в ней женские черты. Что-то странное было в этом лице, нечётком из-за солнечных лучей, прямо бьющих в Анины затемнённые очки.

Вот пловчиха встала на ноги, выбираясь на сушу. Молодая женщина в полосатом раздельном купальнике, мокрые волосы верёвками лежат на плечах, а ладони она потирает, задумчиво оглядывая пляж. И опять что-то показалось Ане странным.