– Гадство…

Аня молча помешивала ложечкой чай. Появление во всей этой ахинее знакомого взрослого человека несколько успокаивало, и в то же время настолько дико вот так беседовать о подобной небывальщине с учительницей английского языка и старой кошкой.

– Ты должна позвонить и назначить Прошиной встречу, – вывела Аню из задумчивости Евгения Витальевна.

– Что? Может, мы просто придём к ней домой? – попыталась воспротивиться та.

– Нет, не там. Это неправильно. Нужна нейтральная территория. Психология, дорогая. Если мы ворвёмся в её квартиру, она перестанет считать себя в ней защищённой. Дома – ни-ни. Нужно где-то ещё.

– Но там же люди!

– Предложи встретиться в парке. На Комсомольском острове8 есть укромные уголки. Уведёшь её подальше, а я подожду: не думаю, что ей надо сразу видеть нас вместе.

* * *

Набирая номер Кристины Прошиной, Аня чувствовала себя необычайно глупо. Ну что за день: получи колдовские способности и запишись в придурки! Нажав отбой, она уже справедливо полагала, что шкала абсурда достигла максимума. Более несуразного диалога не придумаешь. Аня никогда близко не общалась с Кристиной, что уж говорить о неожиданных встречах на летних каникулах. Да ещё и немедленных.

Она предпочла ничего не объяснять – это было бы весьма затруднительно по телефону – и упёрлась в настоящую стену. Кристина наотрез отказалась ехать куда-либо, не зная, зачем.

– Но это сюрприз, – попыталась выкрутиться Аня.

– Сюрпризов с меня довольно. Я их не люблю, – тоненьким слабым голоском ответили в трубке. – Сюрпризы, как правило, неприятные.

Интересно, сообщение о том, что в тебе есть нечто фантастическое, – это приятный или неприятный сюрприз?

– Ну пожалуйста! – взмолилась Аня. – На самом деле мне очень нужна помощь, но и ты из этого сможешь извлечь выгоду. Или же отказаться и в любой момент уйти. Если хочешь… если нужно, я приеду к тебе домой, – пошла ва-банк она.

– Нет, – испугались на том конце. – Хорошо, я буду в парке Шевченко. Надеюсь, это не дурацкий розыгрыш.

– Давайте, дорогие, мы должны выехать поскорей и найти уединённое место, – заявила Евгения Витальевна, поднимаясь из-за стола. – Превращайся в воина и идём.

– Что? – поперхнулась Аня.

– Ну, «надевай» боевую форму, – нетерпеливо пояснила учительница. – Мы с мамой называли себя, когда использовали эти чары, воинами. Надо спешить. Превращайся, а я пока заведу машину.

Евгения Витальевна вышла быстрым, уверенным шагом, захватив с подоконника ключи. Аня обречённо посмотрела на Салли, и кошка с серьёзным видом кивнула. От этого мороз пробежал по коже. Происходящее напоминало безумный фантастический фильм. Увлекательный, если уж на то пошло. Особенно теперь, когда рядом есть кто-то взрослый и решительный.

Ехали молча. Аня уставилась в поблёскивающую от солнца приборную панель и совершенно не могла заставить себя думать. Она очнулась от ступора, только когда автомобиль остановился и со словами: «Я сейчас вернусь», – учительница покинула салон.

– Куда это она? – обратилась Аня к Салли, провожая взглядом англичанку, хотя сама уже видела, что та поднялась по ступенькам в аптеку. – И зачем?

– Понятия не имею, – ответила с заднего сиденья кошка.

Аня зажмурилась и глубоко вздохнула.

Евгения Витальевна возвратилась минут через десять с целлофановым пакетиком и завела мотор.

– Что это? – хором спросили Салли с Аней, и последняя улыбнулась.

– На всякий случай, – загадочно изрекла англичанка, подъезжая ко входу с колоннами и выискивая место, чтобы припарковаться. – Сейчас мы с вами пройдёмся к реке, отыщем безлюдный закуток, хорошо укрытый зеленью. Мы с кошкой останемся там, а ты приведёшь Прошину.

– Эй, что я должна ей говорить? – возмутилась Аня. – Вы же слышали: она сумасшедшая! Перестраховщица и трусиха.

– Тут ей следует сказать спасибо вам, – пожала плечами Евгения Витальевна.

– Нам?

– Своему классу, дорогая. Милым и дружелюбным сверстникам, которые всегда поддержат и помогут.

– Я никогда не делала гадостей Кристине! – вскинулась Аня.

– И никогда не защищала её, – парировала учительница. Надо же, какая она, оказывается, наблюдательная. Аня всегда считала, что англичанке плевать с высокой колокольни на всех школьников. – А ещё ты над ней смеялась.

– Неправда! Разве что подшучивала иногда… по-доброму! И только если было забавно!

– Конечно-конечно, довольно-таки забавно, дорогая, – для всех, кроме неё. – Евгения Витальевна пристроила машину на бордюре и обратилась к аптечному пакетику. – Для беззащитного и неуверенного в себе ребёнка нет ничего страшнее насмешек.

Она вытряхнула на колени упаковку ваты, баночку спирта, несколько запаянных шприцев и жалобно звякнувшие ампулы.

– Зачем это? – похолодела Аня, наблюдая, как ловкие пальцы надломили одну из стеклянных колбочек и прозрачная жидкость стала исчезать в кошмарной игле.

– Используем при истериках или неадекватной реакции с применением силы и магии. Седативное. И нашатырный спирт, если в обморок бахнется.

– Вы так спокойно об этом рассуждаете!

– Пытаюсь держать себя в руках и просчитать самые вероятные ситуации, – сообщила Евгения Витальевна, пряча шприц в сумочку. – Пошли. Возьми кошку.

Аня повиновалась: забрала Салли с заднего сиденья старенькой «мазды» и покорно последовала за своей учительницей в парк.

Из-за одинаковой одежды на них стали оборачиваться, и Евгении Витальевне это явно не нравилось, но уже было поздно думать о переодевании. Они спустились по каменным ступеням и, постояв полминуты у моста, отправились на островную часть.

Аня молчала. Несправедливо обвинять её в жестокости! Как можно не смеяться над девочкой, которая аккуратно готовит абсолютно все уроки, зубрит наизусть и стихи, и целые параграфы; которая освобождена от физкультуры, но вместо того, чтобы наслаждаться, сидит в библиотеке или ходит на дополнительные занятия, хотя и так всегда имеет двузначные оценки по всем предметам? У Кристины на крутецкой роскоши – ноутбуке, иногда торчащем из её фантасмагорического рюкзака-мутанта, нет ни одной игры! Она носит нелепые, не сочетающиеся друг с другом наряды, не иначе как из бабушкиного гардероба, и в девятом классе заплетает волосы в косички. Не смотрит сериалы и аниме9, не понимает скабрезных шуточек и смущается, как кисейная барышня позапрошлого века.

Конечно, над ней смеются. Но, между прочим, косоглазому заике Феде с галёрки10 приходится куда хуже! Его через день колотят мальчишки. А Кристину разве что за косички дёргали, и то в начальных классах (Аню тоже тогда дёргали!). Никто её никогда пальцем не тронул. Её вещи намеренно не ломали и не отбирали, не заставляли делать глупого и обидного. К ней часто обращаются за помощью, если нужно что-то списать. Это же должно быть приятно, правда? Ане всегда было приятно давать списывать.

Все обвинения Евгении Витальевны – преувеличение!

Они с Салли шли за учительницей по берегу Днепра, обходя многочисленные гуляющие и пьющие компании, и наконец остановились, выбрав действительно укромный уголок. Здесь зелень прятала от посторонних небольшую поляну. Когда-то, видимо, на ней располагалось кафе, а теперь остались только потёртые тенты с рекламой пива да заваленный досками деревянный столик. Евгения Витальевна зашла в тенёк и, устроившись на покосившемся стуле, спросила:

– Сможешь найти это место с Прошиной?

– Да она попросту не пойдёт сюда!

– Скажешь, что должна показать кое-что.

– В «уединённом местечке, скрытом от чужих глаз»? – передразнила Аня. – После того, как мы с трудом убедили её вообще приехать? Она сюда не пойдёт!

– А ты постарайся.

Аня сердито сощурилась, представляя, сколько придётся топать до того, как они доберутся в пункт назначения. Ведь надо будет разговаривать. О чём? Да они брели сюда в хорошем случае минут двадцать!