Про стратегическое ущелье, именуемое Ниткой, экипаж барки был наслышан. Как выяснилось в пути, скромный юнга знал о городе чуть больше, чем казалось поначалу. Сейчас выход к морю знаменитой Нитки угадывался в западной части Саркандской бухты — туда выходила единственная дорога, связывающая северные и северо-восточные земли с самой удобной бухтой здешнего побережья. Именно сюда стекались караваны с тканями. По слухам, путь с северо-востока был тяжел и неблизок: до ближайших обжитых долин лежало не менее месяца пути. Обитали в тех краях, естественно, дикари, способные выращивать хлопок, ткать недурные ткани (шелковые, в том числе), но не неспособные ни толком покрасить товар, ни разок собрать войско, и раз и навсегда обеспечить своим товарам свободный выход к морю. Князь Сарканда крепко держал за жабры своих союзников и поставщиков. Северо-восточные долины, вроде бы, торговали и с землями, лежащими дальше к востоку, но про те далекие дела даже юнга-всезнайка мало что мог рассказать.

— Богатая палитра, — признал доктор, разглядывая разноцветные водопады у красилен. — Истинное буйство рукотворных радуг. Энди, видишь или слепит?

— Вижу, — заверил ночной рулевой, работая веслом.

Очков на гребце сейчас не было — этакая роскошь не к лицу бедному слепцу, он тряпкой на морде обойдется. Впрочем, смотреть сквозь ткань было неплохо.

— Водопады хороши, но от красок в бухте воя рыба сдохла, — заметил практичный Гру. — Живут у моря, а рыба на городских рынках втридорога. Пока рыбаки из бухты выйдут, да пока сети расставят… Есть несколько рыбачьих поселков восточнее, но оттуда улов опять же далековато возить. Тощают горожане. Зерно привозное, фруктов мало, одна козлятина, да и та жилистая, горная.

— У-ух! Невкусно! — забеспокоилась мартышка, работая веслом.

— Мы сюда ненадолго, — успокоил ее Док.

Многодневный каботажный переход «Заглотыша» сделал из гребцов барки примерно тех же горных козлов — одни жилы да кости. Никто из моряков и раньше не проявлял склонности к полноте (разве что тяготеющий к размышлениям и сидячей письменной работе мистер Крафф, хотя и доктору последние месяцы приходилось специализироваться на менее интеллектуальных занятиях), но начало пути вышло воистину тяжким. В принципе, новый парус барки оказался действенным подспорьем. В случае удачного ветра. Но поначалу приходилось больше рассчитывать на весла.

С самого начала экспедицию в Сарканд преследовали неурядицы. Без сомнения, возглавить поиски фильтров и иных необходимых запчастей должен был лично шкипер. Но у старины Магнуса открылись раны на боку — схватка с зачарованным кладом не прошла бесследно. Грести шкипер в ближайшее время не мог, а ждать его полноценного выздоровления не имело смысла — озеро Обманника не являлось таким уж надежным убежищем.

Поскольку шкипер волей-неволей оставался на борту «Ноль-Двенадцатого», оставалась и вдова. Это обстоятельство никому даже в голову не пришлось подвергать сомнению. Жаль, конечно, — моряки привыкли к удобству воздухоплавательной разведки — но что же поделаешь.

Энди рассчитывал остаться на катере — неспешная возня с переборкой механизмов, вдумчивой подгонкой обшивки корпуса и тихими вахтами, выглядела куда предпочтительнее путешествия в шумный город на неудобной барке. Но добыть в Сарканде нужные части насоса и двигателя без настоящего механика было бы задачей трудновыполнимой. С чисто механической частью задачи вполне бы справился Сан — но у бесхвостого случались очевидные периодические сбои в мозгах. У юнги с головой все было нормально, да и добыть он мог что угодно, но с практической механикой и конструированием у Гру было слабовато, что при его возрасте и малом катерном опыте вполне естественно. В столь непростой ситуации присутствие в экспедиции Энди выглядело обязательным.

Доктор попросил конфиденциального разговора со старшими механиками, в коем и обосновал, почему ему самому непременно нужно участвовать в походе. Нельзя сказать, что для Энди дальнейшие планы доктора оказались полнейшим сюрпризом, но все равно решение экипажного эскулапа выглядело весьма неоднозначным. Что ж, джентльмен вправе разыгрывать жизненную партию, так как считает нужным. Пусть это и кажется сущим безумием. Впрочем, для того чтобы окончательно рехнуться, доктору требовалось вернуться на «Ноль-Двенадцатый» в полном здравии и по пути не передумать. Оба обстоятельства пока никто не гарантировал.

Сан и Манки… Гребец отправлялся на барке в полном соответствии со своей штатной должностью, и вдобавок как сведущий в механике специалист. Обезьяна до полноценного изучения основ эксплуатации паровых котлов и машин явно не доросла, а в городе скорее бы отягощала экипаж, но на барке требовалась пятая пара рук. Или хотя бы лап. Без рулевого идти было рискованно. Понятно, в сложных ситуациях на руль мартышку никто сажать не собирался, но веслом она ворочала исправно — мелкое, зато двужильное создание, этого не отнять.

Было и еще оно серьезное обоснование необходимости скорейшего обезьяньего знакомства с городским обществом. Но эту причину Энди озвучивать не стал. Игра в разговорный снукер не так сложна: поспорили, поу-ухали, повыдвигали встречные и взаимоисключающие доводы, к однозначным выводам не пришли, тем не менее, довольная Манки оказалась включена в состав экспедиции.

Путь вдоль побережья оказался утомительным, достаточно опасным и небыстрым. Трижды «Заглотыш» садился на мель, открылась течь, при ночевке на абсолютно безопасном с виду песчаном мысу, моряков пыталась атаковать стая странных тварей, напоминающих помесь водяных крыс с норфолк-терьерами. Большая часть экипажа оказалась слегка покусанной, к счастью, отъявленной ядовитостью крыс-терьеры не отличались. Случались и иные происшествия, но ничего летального не приключилось. Из приятных сюрпризов можно было вспомнить нахождение зарослей любопытного растения, похожего на табак. Листьев нарезали про запас, в солнечные дни сушили на крыше каютки — Док надеялся при возвращении порадовать шкипера.

Но вое это осталось в прошлом — сейчас «Заглотыш» входил в порт и предстоял «рисковый моментик» как выразился ушлый юнга.

— А кораблей у них не так много, — отметил доктор, озирая причалы.

— Ну. Что-то конвойных флюг не видно, — сказал Гру. — Они с виду повыше и с боевыми щитами. А здесь только грузовые «торгаши» торчат. Наверное, поход какой-то наметился или грабеж выгодный.

— Ух-х! Грабеж? Море? Да? — уточнила мартышка, продолжающая пытливо овладевать первоочередными человеческими познаниями.

— На море. Или высаживаются у какой-нибудь разбогатевшей деревеньки. К востоку места сытные, непуганые: ни государств, ни особо толковых воинств. Даже обезьян там нет. Что хочешь, то там и твори. Если, конечно, ту деревеньку вообще отыщешь, — доброжелательно пояснил юнга.

— Дикость и бескультурье неосвоенных нами земель, наихвще, — поморщился нервничающий гребец.

— Нет. Там у-уух! — не согласилась Манки, поглядывая на город.

Обезьяна тоже явно волновалась — похоже, огромный город и порт ее пугали.

«Заглотыш» скромно отвернул подальше от солидных пристаней, направляясь к малым причалам, где вперемешку покачивались барки, широкие лодки для скота и убогие рыбацкие «баркасы». Когда выгребли поближе, на пирсе уже скопилась небольшая толпа — чужие суда, даже столь ничтожные как «Заглотыш», здесь были редкими гостями.

— Кто такие? Откуда? — начальственным басом окликнул с причала упитанный бородач.

— Конгерцы, с глорского побережья, господин начальник! — немедля отозвался Гру. — Добрались, слава богам! Потоп наш когг, и хозяин утонул, и капитан, да примут девы-нереиды их души в прохладные и сладкие объятия. Вот мы чудом уцелели, просто не вериться, да благословит Логос нашу удачу и славный город Сарканд!

— Деньга за стоянку есть или как? — задали ключевой вопрос с пирса.

— Есть! Имеем малость серебра, не нищенствовать приплыли, — поспешил успокоить местное начальство Гру. — Эх, столько добра потопло, крохи спасли, истинные крохи!