Третий же уровень или, вернее, третье кольцо башни выглядело заметно меньше предшествующих этажей и, скорее всего, служило личными покоями Менирада. Узкие вертикальные проемы, украшенные ребристыми складками портьер величиной с человеческий рост, располагались под небольшим наклоном и обращали свои пустые глазницы к небу, надежно скрывая содержимое апартаментов от любопытствующего взора.

– Спальня, – процедил я вслух первое, что пришло на ум.

– Обсерватория, – многозначительно отозвался стоящий рядом и с не меньшим упоением разглядывающий атрибуты удивительной постройки эльф.

Конечно, обе наши догадки вполне могли оказаться одинаково неверными, но, заметив большую выпуклую линзу окуляра на конце здоровенной смотровой трубы, торчащей из-под ската остроконечной крыши, я невольно стал склоняться к мысли, предложенной Давинти.

Венцом и, пожалуй, самым удивительным элементом башни нелюдимого мага являлась конструкция, принцип работы которой напоминал ни что иное, как мельницу. Правда, с обыкновенными ветряными мельницами, коими полнились провинции любой крупной столицы Тилрадана, диковинный механизм роднило разве что наличие полотнищ, приводимых в движение порывами прохладного ночного воздуха. Остальное же описать было сложно.

Гигантская мачта, растущая из верхушки жилища, несла на себе целых три пары продолговатых лопастей, крепящихся к толстому стволу системой длинных деревянных балок. Изогнутые полосы крыльев, обернутые в плотную ткань, располагались снизу вверх, на равной удаленности, друг напротив друга, повторяя направление основного шпиля, таким образом, что каждое из них в отдельности походило на узкий слегка перекрученный на концах парус. Вместе же они представляли скорее сильно вытянутую спираль, разбитую на самостоятельные отрезки, но каким-то чудом сохранившую естественные очертания. Все это позволяло причудливому сооружению вращаться не под привычным наклоном, а вертикально к земле. Словно эфир, приводивший лопасти в движение, вырывался в аккурат из-под кровли последнего яруса и столбом устремлялся вдогонку за армиями грузных туч, нависших над поляной.

Раздутые щёки добротных холстов полосатой парусины с глухим хрустом отзывались на каждое дуновение, вновь и вновь преодолевая замкнутый маршрут и раз за разом раскручивая гигантский шестерной вал, нанизанный на основании главной мачты. Зубцы вала касались шестеренок поменьше, те подводились к следующим, затем ещё… и так далее, пока взгляд не упирался в совокупность крохотных трещащих, тикающих и позвякивающих деталей, форму и смысл которых разглядеть уже не представлялось возможным.

Фееричный облик пристанища чародея завершало наличие, пожалуй, абсолютно неуместного для жизни отшельника предмета. У правой стены дома красовалась громада древнего грозного оружия, ставшего причиной как начала, так и завершения многих кровопролитных войн, в период, когда земли обоих континентов раздирали междоусобицы и дележка территорий с полуразумными расами. Так из-под мешковатого отреза, заляпанного серыми пятнами ткани, выглядывало длинное дуло маго-пушки. Черное нутро ствола покрывала вековая пыль. Деревянные крепления самоходной опоры прогнили, а левое колесо завалилось набок, лишая станину всякого равновесия. Впрочем, несмотря на упадок, отслуживший своё инструмент разрушения всё ещё внушал оторопь и вызывал своим суровым видом уважение.

– Можем заночевать прямо на пороге, – ворчливо предложил Тамиор.

– Что? Почему? – отрываясь от упоенного разглядывания самобытных элементов здания, промямлил я.

– Хотя бы потому, что вы с длинноухим уже добрую четверть часа как встали истуканами и пялитесь на это внебрачное детище каланчи и полоумного архитектора, – ехидно ввернул рыцарь. – Похоже, красивые оконца разглядывать куда занятнее, чем открыть дверь и разузнать, что там внутри.

Бородача явно одолевала тревога в ожидании подвоха. Он редко жаловал магов, а ещё реже доверял тем чародеям, которым давным-давно удалось отгородиться от обыденных забот своих прочих собратьев ширмой затворничества и сбросить оковы традиционных норм и законов. А потому в голосе воина с каждым словом чувствовалось напряжение.

– Я вхожу, – объявил белобородый и потянулся к рукояти засова. – Хотя… Может, стоит прежде постучать? – смятенно пробубнил он, замерев в локте от ригеля.

– Разумеется, – поспешил ответить за всех Давинти. – Мы же не хотим показаться грубиянами или того хуже грабителями. Я уж точно не желаю омрачать свою блестящую репутацию самого любезного из всех странствующих поэтов, посредством чьей-то примитивной невежественности. Не знаю, как вам, друзья, а мне видится просто необходимым вежливо заявить о своем присутствии перед тем, как врываться в чужой дом.

– Угу. Тогда сделаем, как ты говоришь, – хмыкнул воин, схватился за массивное кольцо и могучим движением рванул дверь на себя.

Кованые петли напряглись, жалобно заскрипели, и башня послушно отворила свой овальный зев, ведущий в недра владений мастера Менирада. Вопреки настороженным ожиданиям рыцаря, не произошло ровным счётом ничего особенного. Не засверкали молнии, с потолка не посыпался град жалящих искр, а под ногами не взорвались чародейские капканы, доверху напичканные жуткими иллюзиями, призванными до седины на висках напугать любого незваного нарушителя. Тишина и густой застоялый мрак первыми встречали гостей возле горбатого порога.

– Ну, конечно, – недоверчиво проворчал Тамиор и, коротко выдохнув, шагнул вглубь.

Старые половицы ухнули под весом тяжелого доспеха, раздался щелчок, и в тот же миг комната озарилась огнями множества свечей, расставленных в круг стен и с глухим хлопком вспыхнувших одновременно.

От неожиданности здоровяк вздрогнул. Сдавленно зарычав, он сорвал со спины щит, широко встал и полностью укрылся за стальным панцирем в готовности дать отпор любой шалости, заготовленной скучающим волшебником. Выждав с минуту и убедившись, что к нашему визиту всё-таки не припасено никаких сюрпризов, он медленно опустил эгиду и, отступив в сторону, молчаливым жестом отдал команду следовать за ним. Давинти пожал плечами и, совершенно не смущаясь незнакомой обстановки, прытко заскочил внутрь.

– Я так и не поняла, чего ты ждал. Нас должен был облепить рой диких пчёл или кто-то тайком мог опрокинуть сверху ушат помоев? – смешливо поинтересовалась Лика, проходя мимо фигуры раскрасневшегося бородача.

– Вроде того, – отмахнулся он.

– Интересно. Неужто за тот невеликий срок, что мы не виделись, могучий Тамиор обзавелся новыми страхами? Стареешь, – хихикнула толади. – Не стоило так волноваться. Мы же пожаловали не к бесшабашному юнцу. Полагаю, умудренные чаротворцы в состоянии найти себе занятие поинтереснее пустого баловства.

– Даже спорить не стану, – обиженно буркнул здоровяк. – Советую побывать в гетерии магов на юго-западе Зарии. Звать тамошнего главу Заризар. Поживешь у него на попечительстве недельку, вот тогда и потолкуем.

Минуя шутливо ворчащих друг на дружку товарищей, я шагнул за приступок и оказался в не слишком ухоженном, но уютном помещении, приветливое убранство которого походило на нехитрую гостиную.

Массивный трапезный стол с остатками скромного ужина, как можно было судить по блюду, заполненному лишь одними яблоками, и початой бутылке с питьем розового оттенка, занимал чуть ли не всю правую половину основного яруса. За высокими спинками стульев виднелся ряд холщевых туго затянутых пузатых мешков, придавая здешней роскоши черты эдакой сельской простоты, словно гостиная служила не только местом принятия визитеров и пищи, но и амбаром в том числе. Вдоль полусферы стен, нависая над крохотным складом, громоздилась баррикада из многочисленных крючков, антресолей, и шкафов с мириадами ящиков и ящичков, густо нагруженных кульками приправ, тарелками, деревянными ушатами, гнутыми поварешками и прочей кухонной утварью.

Вереница полок растущей волной аккуратно огибала единственное окно первого этажа и упиралась в высокую кафедру, всем своим видом напоминающую толстенный узел переплетённых между собой корней. На скошенной поверхности мирно покоилась стопка запыленных фолиантов, скрученные лоскуты белого пергамента и длинное перо, утопшее острым краем в полом нутре тупого сучковатого выступа, круто выпирающего из общего массива и заменяющего собой ёмкость для чернил.