Буря чужих эмоций, поглотившая меня целиком, достигла пика, замерла на мгновение и принялась утихать. Саднящее напряжение в висках спало. Взгляд прояснился. Передо мной по-прежнему виднелась неподвижная фигура дракона. Мир постепенно обретал прежние краски. Моё тело вновь вернулось во власть хозяина, а от судорожной ломоты не осталось ни малейшего следа. Прерывистый голос незнакомки обрел гармонию, выровнялся и стал звучать легче, понятнее.

– Тамиор в беде… – многогранное эхо доносилось отовсюду. – Не медлите. Мы должны помочь нашему общему другу. Я буду ждать у места под названием Гнилая Сопка. Это в полудне пути к северу от главных ворот Тари-Сахина. Если вы те, о ком просит рыцарь, то без труда найдете дорогу. Поторопитесь. Мы должны встретиться до наступления темноты.

– Варанта, Варанта, очнись! Вот напасть. Занимательная же вырисовывается прогулка, – внезапно послышалось по левую руку. – Варанта… Варанта! Да просыпайся же ты, башка рогатая!

– А? Что? – с трудом вырвавшись из сетей наваждения, пробормотал я.

Сидя подле на корточках и довольно скалясь, Давинти обеими руками тряс меня за плечо.

– Очнись, говорю, – настойчиво ворчал тил. – Так глубоко проваливаться в связь с зари?.. Нет, нет, нет… это может плохо кончиться для вас обоих. Приходи в себя, и немедленно начинай рассказывать от кого вести. Просто потрясающе! Страсть как любопытно, чего эта птаха в клюве принесла.

– У-у-х, – болезненно протянул я и обхватил ноющую голову. – Дави… ты? Ты тоже ее слышишь?

– Э-э-э нет, – рассмеялся эльф. – Это же зари, если ты не заметил.

– Заметил, – буркнул я. – И что с того?

– А то, мой малообразованный друг, – принялся растолковывать рифмач. – Позволю себе упомянуть, что ни один другой зверь не обладает подобными удивительнейшими свойствами. Зари способны общаться при помощи силы мысли. И если он толкует с тобой, то его слышишь только ты. Понимаешь?

Я кивнул.

– Вот и выходит, – тила прямо-таки распирало от гордости за собственную осведомленность, – со мной он не говорил, а никого другого здесь больше нет. Так что остаешься только ты, – поэт улыбнулся и добавил: – Так какие новости нашептал наш крылатый друг?

– Она… – сбивчиво ответил я.

Во рту пересохло, язык словно прилип к небу. Мысли путались, а мускулы сводила легкая надоедливая судорога.

– Она говорит, что Тамиор попал в беду. Говорит, что знает его и хочет помочь. Мы должны добраться до какого-то места. Х-м-м, – я напряженно пытался вспомнить название. – Гнилая Сопка, кажется, – выпалил я. – Да. Она ждет нас там.

– Стой, стой, стой, – запротестовал поэт. – Кто это – она?

– Ну как же? – потупился я в ответ и указал на крылатую зверюгу, замершую поодаль.

– Умопомрачительно! – с легкой издевкой прыснул тил. – Вот только… Разве не сам белобородый обычно является источником неприятностей для нечистых на руку разумных? Как это он умудрился попасть в какую-то там беду? И потом, – поскреб подбородок рифмач, – этот зари вряд ли может быть самкой. Приглядись, – он многозначительно вздернул брови, указывая на нижнюю половину туловища дракона, где чуть после брюха располагался вытянутый кожистый мешок.

– Но я точно помню, – возразил я. – Это был девичий голос. Мне не почудилось.

– Эх, дружище, я то думал, что как далекий, невесть какой конечно, но все же потомок драконьего рода, ты должен хотя бы немного разбираться в столь щепетильный частностях.

Давинти деланно всплеснул руками, однако вместо ответа я одарил длинноухого порцией хмурого взгляда.

– Дело в том, – продолжил вещать он, – что драконы не говорят на языках разумных. Прирученные зари – а это само по себе невиданная редкость с некоторых пор – делятся мыслями только с хозяином. При том условии, что животное воспитывалось с раннего возраста и доверяет своему обладателю. Стало быть и голос, который ты слышал, принадлежит вовсе не зверю, а тому, кто его послал. Зари лишь передал порученное сродни письму. Только это письмо написано ментальными чернилами, – эльф захихикал.

– Тогда кто? – еще пуще смутился я. – Вчерашняя подруга белобородого?

– Паучиха? – Дави выпятил нижнюю губу и скривил уголки рта книзу. – Н-е-е-т. Уж тут-то я уверен твердо. Эта девица больше похожа на зверобоя, чем на егеря. У нее хоть и один зрячий глаз, да только во взгляде холода, что на всю пустыню хватит. Любая животина такое чувствует и под опекой оставаться не будет. Диких зари тоже почти не осталось или же они попросту покинули земли, обжитые прочими расами. Ручных особей без хозяина содержать нельзя, в неволе зверь зачахнет в считанные недели. А значит, послание отправил кто-то другой.

– Может, так, а может, и нет, – отмахнулся я, понимая, что больше не способен выслушивать пространные умозаключения тила. – Несказанно благодарен, что просветил, умник, только мне сейчас не до выдержек из пособий по ветхой фауне Тилрадана для юных драконологов. И уж тем более не до загадок. Проклятая зверюга вытянула из меня все силы. В голове лязг стоит, точно мечи ковали.

Я глянул исподлобья на притихшее животное, обиженно потрясая кулаком. Тот настороженно припал к земле и прислушался. Словно поняв, что пеняют именно на него, дракон негодующе запыхтел, раскрыл клюв и издал приглушенный хриплый клекот. Затем вздыбился, хлопком расправил крылья и, оттолкнувшись мускулистыми лапами, резко взмыл в небо, устремляясь на север. Уже через пару мгновений его грациозные очертания достигли линии облаков, жидким слоем размазанных по синеве, расплылись и превратились в еле различимое бронзовое пятнышко. Столб прогорклой пыли, поднятый мощью зверя, плотной стеной двинулся по направлению к нам, а в следующую секунду меня окатило волной горячего песка, и я сухо закашлялся.

– Кхе-кхе. Вот паразит, – пытаясь продрать запорошенные глаза, выругался я следом.

Глотку перехватило, и удушливый спазм откликнулся тяжестью в каждой части туловища. Я раздосадовано зарычал, злясь на то, что все болезненные ощущения сошлись в единый клин разом, и снова обхватил затылок руками.

– Дело привычки, – понимающе покачал головой Давинти, обращаясь ко мне откуда-то сверху.

– Да что ты…

Я обнаружил эльфа чуть поодаль. Бодро вышагивая, он вразвалку приближался к обрамленным водам источника.

– Ну как же? – опираясь на низкий край чаши, Дави выудил из подмышки мятые портки, намотал их поверх кулака и, склонившись к прозрачной глади, подставил руку под одну из падающих струй. – Все пекусь о твоем здоровье. Разъясняю, растолковываю. Разве не очевидно? – весело хмыкнул поэт.

Давинти выпрямился и поднес к лицу насквозь промокшую ткань. Удовлетворенно кивнул, отжал лишнее и швырнул прохладный комок мне.

– На-ка вот, – добавил он, – приложи. Должно помочь.

Я поймал примочку, наскоро расправил в широкий жгут и обернул поверх шеи.

– Спасибо, – благодарно пробасил я, прикрывая веки.

Холод, унимая раздражающую боль, постепенно пополз к темени, разливаясь мурашками вдоль хребта.

– Не стоит, – отмахнулся тил. – Чего только не сделаешь для друзей, – с нарочитой серьезностью проговорил он, возвращаясь в тень и занимая прежнее место. – Так о чем это я?

Поэт задумчиво высунул краешек языка и замер в дурацкой позе. Немного подождал, напустив виду, будто силится припомнить на какой фразе прервалась его трескотня мгновение назад и…

– Ах да, – ткнув указательным пальцем вверх, торжественно пискнул он. – Как я и говорил, все дело в привычке. Я хочу сказать, что вы, броктары, весьма твердолобый от природы народ.

– Чего? – взбеленился я, натягивая недружелюбный оскал.

Натерпевшись неприятностей за минувшую четверть часа, выслушивать оскорбления в свой адрес я был вовсе не готов.

– Нет-нет, – пошел на попятную рифмач, – я вовсе не желаю тебя уязвить, дорогой Варанта. Но сознание драконоголовых, и вправду, подобно вашим телам – словно зашито в непроницаемый панцирь из твердых как камень мускулов. Оттого и голову теперь ломит. Нет, – уверительно продолжил Давинти, – ты, разумеется, исключение из всех возможных правил, но… результат, как говорится, на лицо, – он развел ладони в стороны. – Вот если бы у тебя был собственный зари, то ты довольно быстро приноровился бы к ментальной дружбе и вряд ли испытывал подобные неудобства. Готов спорить, что в таком случае ты наверняка чаще предпочитал бы говорить, исключительно не открывая рта лишний раз.