Оказалось, что четверо. «Мама» Виолики, двое молодцеватых стариков с хищными выражениями лиц и черными мешками под глазами, да мало чем отличающийся от них пастор Эммануил Заккери, если не считать того, что он держит пистолет, упертый дулом в висок… Алисы, у которой на животе закреплено какое-то устройство. А совсем незнакомые мужчины упирают свои стволы в затылок Виолики, прекрасно понимающей, что дергаться не стоит.

— У нас «подарочек» тут заряжен, вампир. Только шевельнешься — твоему птенцу крышка, — сухим тоном донесла до меня блондинка, — Будь паинькой.

…да, так я еще не попадал.

///

Еще никогда в обоих жизнях и в обоих мирах Алисе Тарасовой так сильно не хотелось провалиться под землю. От стыда, от злости, от… да черт его знает от чего! Ну вот как она могла додуматься выбежать из дому⁈ Как⁈

Очень просто. Достаточно лишь глупо выглядящего парня с взлохмаченными, буквально стоящими дыбом волосами, который будет радостно долбить кулаком по двери! Шегги взбесится, выскочит, примотанная к нему Шпилька начнется жутко завывать, умоляя брата не убивать какого-то «Кукера», а следом, в порыве помочь больной подруге, выскочит и сама Алиса! Ладно бы хоть ангел был, но Валера куда-то улетел буквально за пять минут до этого!

А дальше? А ничего. Парень тут же убежал, Шегги замешкался, а тут в него, поверх алисиной головы, и начали стрелять! Лысый тут же рванул в дом, спасая привязанную к его пузу сестру, а кто спасет Алису, тут же получившую несколько пуль⁈

Правильно, никто.

Поэтому её и утащат, заставив вдохнуть какой-то кисловатой дряни, от которой моментально вспыхнет огонь в горле, но погаснет сознание.

Короткий эпизод в какой-то засранной подворотне, где Тарасова таки вернется в сознание, но лишь за тем, чтобы пронаблюдать и поучаствовать в эксперименте «что делает с непослушными вампирами секретный гномий сплав», она вспоминать не хочет. Особенно своё распоротое бедро, внутрь которого и бросили смятый кусочек железа, а также то, как из неё вырезали аж три пули, попавшие до этого. Простые пули…

Сейчас, голодная, ослабленная, целых полчаса надеявшаяся, что придёт Конрад и всем натянет глаз на жопу, она смотрела на того же Конрада, сидящего с закрытыми глазами на кровати и щупаемого какой-то шлюхой в костюме монашки. Ей было бесконечно стыдно за всё вообще. А еще сильно давил на живот ремень, на котором была закреплена бомба, от чего жутко хотелось писать.

Вампир открыл глаза, замутненные, как после сна, но тут же уставился на собравшихся в тесной спальне. В его глазах загорелись алые огоньки.

— У нас тут «подарочек», вампир… — тут же подала голос престарелая блондинистая шлюха, — Только шевельнешься…

Совсем недавно, миллионов пять лет тому назад, на кухне ко мне привязались две почемучки, Мыш и вот эта вот надоеда с бомбой на пузе, которую держат где-то неподалеку. Их интересовал очень сакраментальный вопрос, а именно «Конрад, почему ты такой бедный, если такой старый… то есть опытный?». Подавив тогда желание просто и тиранически надрать им уши или мягкие места, я ответил обстоятельно и удушливо занудно.

А именно — что возраст и жизненный опыт не делают тебя всемогущим и ко всему готовым супермужиком, способным неадекватно быстро решать все возможные трудности. Голова не настолько большая, чтобы держать в памяти совершенно всё, плюс лень, плюс заученность определенных действий и реакций. Да, возраст не ограничен, память огромна, но если ты чем-то не пользуешься годами, то оно банально уходит на задний план. Когда-то я умел виртуозно снимать шкуры с диких животных и даже обрабатывать их в полевых условиях. А как стрелял из лука! Неоднократно убивал медведя стрелой в глаз, а затем «раздевал» так аккуратно, что купцы торговались даже не за саму шкуру как товар, а за то, чтобы получить на руки живое свидетельство такого мастерства!

А сейчас? Вот, к примеру, кот. Иди сюда. Куда побежал? Черт, надо заводить менее разумных животных. Все смешно и просто — если ты чем-то не пользуешься регулярно, то это знание отмирает. Причем у нас, у долгоживущих, довольно быстро. Мозгу вовсе не хочется быть специалистом во всем, ему хочется трахаться, есть соленую, жирную и сладкую пищу, потом еще трахаться, спать вдоволь, развлекаться за чужой счет, чтобы пузико почесали… Конечно, деньги бы могли исправить это положение, но это уже наши вампирские заморочки. Мы не копим много, потому что нам это негде хранить…

Скрипнула дверь, впуская в мою тесную камеру самого пастора Заккери, фальшивого святого отца, похотливого сукина сына, канадианского шпиона долгого плавания и проклятого на всю голову подонка, навесившего бомбу с ядом на мою дочь. На меня тоже, но эту мелочь я ему прощаю — кофе он принес на двоих. В больших кружках.

— Твой птенец в порядке, Блюститель, — бросил старик, садясь на свободную от меня койку и отхлебывая свой напиток, — Так и будет продолжаться, пока ты делаешь то, что я говорю.

Триста сорок пять лет бытия вампиром? Убийцей, агентом, охотником и Блюстителем? Просто наденьте бомбу на моего птенца, и я стану паинькой. Против лома нет приема.

Они забрали Виолику. Убрали от её головы ствол, приложили какой-то амулет, демонетка тут же вырубилась, шмякнувшись лицом мне в пах. Демонетка… хочется назвать её девчонкой. Девчонка и есть, совершенно неопытный юный демон, до сих пор наполовину оглушенный пребыванием в реальном мире. Настолько неопытный, что даже смогла научиться не убивать и не соблазнять всех, кого попало. Я её и тащил всю дорогу, весь подземный ход, обнаружившийся в церкви, до машины, а потом и из неё, на очередную базу канадианцев. Базу, чье расположение мне было уже известным. Демоны Иерихона, если бы они меня взяли одного, то я бы уже докричался до Алисы и сообщил ей, куда отправлять оперативников…

А сюда мы шли, долго. Шли всё время, не оглядываясь ни по сторонам, ни назад. А зачем? Как оказалось, имея в приятелях рэтчедов, которых можно держать годами на подгоняемой жратве, ты получаешь себе почти рабов, готовых прокопать и поддерживать в порядке километровые туннели. Настолько длинные, что с их помощью можно покинуть Омниполис, сесть в машину, проехать какое-то время, а затем снова опуститься вниз, в новую базу.

Рэтчеды и Канадиум, зверски опасное сочетание.

— Зачем мы вам? — вопрос не лишен смысла, потому как меня гораздо проще было нафаршировать «подарочком», чем рисковать, бегая по городу и выманивая Алису.

— Девчонка — чтобы контролировать тебя, — сухо бросил пастор, — Ты — для многого. Вот, держи.

Не позволяя мне осмыслить про «многое», Эммануил извлёк из-под своего пиджака нетолстую книгу, бросая её мне на колени. Чуть не пролил кофе, пока ловил. Осмотрел. Обычная, не слишком-то старая, определенно… не книга. Нет, это солидный, очень солидный блокнот для записей, форматом и толщиной схожий с книгой, но фабричную выделку ни с чем не спутаешь. Так и есть, синяя нечеткая печать на корке гласит, что этот блокнотище произведен фирмой Dorchester в Америке, штат Юта. Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год.

А вот заполнен он с помощью подозрительно красных чернил, от руки.

— Мы тоже удивились, — ровным голосом прокомментировал мои манипуляции с книгой фальшивый пастор, — Некроманты вымерли задолго до того, как была выпущена эта пустая книга. Однако, она заполнена хозяином. Это гримуар.

— И? — я немногословен, потому что в кои-то веки серьезен. Против меня играют люди, обычные человеки, но, тем не менее, сумевшие провернуть немыслимое в Омниполисе. Предпочел бы вместо пастора предельно взбешенную Эмму в полном здравии. Больше шансов уцелеть.

— На восемнадцатой странице написан ритуал Кса’Ми Неро Канвульта, — глотнув еще кофе, проговорил пастор, — Это заклинание отсечения лишних пользователей гримуара. Выполни его, и мы продолжим разговор.

— Я вампир.

— Мы знаем. Это тауматургический ритуал, вампир.