Пусть это и чистая душа, которая рождается на Земле лишь раз в сотни лет, но ей все равно не суждено жить долго и счастливо. Так зачем продлевать мучения? Лучше уж пусть она погибнет здесь и сейчас, чем своей святостью спровоцирует какую-нибудь войну или иную катастрофу среди людей. В этом и заключалась работа ангелов и демонов – не допускать перекоса тьмы или света среди людей. Хотя обычно методы их работы были гуманнее, чем банальное убийство. Но и ситуация была нестандартная.

Крики жертвы становились все громче. Судя по топоту, сменившему звуки борьбы, чистой душе удалось вырваться из лап своих мучителей, и теперь она пыталась убежать. Зар знал, что шансов у нее все равно нет, но продолжал сидеть на своем месте, напряженно вглядываясь в ночную мглу. В груди свербело все сильнее, и он чувствовал, что упускает что-то важное. Все складывалось слишком хорошо. Чего в его жизни не бывало никогда.

Что же он не учел? Ведь было же еще что-то важное? Как же там было написано? "Поручитель для демона выбирается из тех, кто добровольно…" Зар перебирал в уме слова из Закона, словно четки, перекладывая их из руки в руку. "…выбирается из тех, кто…"

Ему не пройти Испытание!

Догадка молнией пронзила его, заставив вскочить на ноги. Это ловушка! Ангелы никогда не лгут, но виртуозно обходят этот запрет, также, как и он обходил многие запреты по границе между тем, что есть и тем, что кажется.

Ведь поручитель должен искренне желать ему успеха, а Хело… Он отнюдь не желает того, чтобы Зар прошел Испытание и занял место Дэрга. Он может согласиться на роль поручителя, охотно вступить в Испытание, делать вид, что он на его стороне,но кто заставит его помогать Зару в прохождении Испытания на самом деле? А один демон, как бы он ни пыжился, не сможет удержать Баланс. Нужен кто-то светлый, кто сможет уравновесить его тьму.

Зар в который раз ощутил, как засосало под ложечкой и кольнуло в груди чувство, которому нет названия на Небесах. Ему не на кого было положиться в самый ответственный момент своей жизни, и от этого становилось особенно тошно.

Решение нашлось внезапно. В тот момент, когда чистая душа, словно загнанный зверек, забилась в глухую кирпичную стену прямо у его ног.

Света

Редкие тусклые фонари скорее сгущали тьму, чем освещали улицу. Она бежала, захлебываясь собственным дыханием. Сердце колотилось под самым горлом. Рассаженные при падении колени и локти пульсировали болью. А сзади доносился издевательский хохот.

– Господи! – взмолилась она про себя. Сформулировать свою просьбу к богу не удавалось. Ужас парализовал все мысли, и теперь холодным оползнем спускался по телу, вызывая онемение. – Господи, помоги мне!

Впереди, как в самых страшных снах, показалась глухая кирпичная стена. Хохот и улюлюканье приближались, отрезая пути к отступлению. Послышался звон бьющегося стекла. Она судорожно озиралась, как загнанный в западню зверек. Но сейчас спасти ее могло бы только чудо. Она забилась в дальний угол тупика, сжавшись в комочек, и замерла.

Внезапно сильный порыв ветра, напоенного запахом озона,заставил ее зажмуриться и сжаться еще сильнее.

– О!

– А это еще кто такой?

– Защитничек выискался?

– Присоединиться не хочешь?

Пьяные выкрики и хохот остановились чуть в стороне и больше не приближались. Неужели и вправду кто-то вступился за нее? Света, не открывая глаз, с надеждой затаила дыхание.

Послышался тихий свист и металлический звон, и развязный хохот ее преследователей сменился нецензурной бранью и постепенно удаляющимися воплями ужаса.

Прошло несколько долгих секунд, пока топот и выкрики не затихли вдалеке. Но она все еще не могла решиться открыть глаза и посмотреть, что же произошло. Она еще немного посидела, прислушиваясь, но вокруг стояла тишина, и этот запах… как будто совсем рядом ударила молния. Но ведь дождя нет, и грома она не слышала.

Света робко подняла голову и в десяти шагах от себя увидела мужской силуэт. Он стоял один и смотрел на нее сверху вниз в упор тускло поблескивающими в свете фонаря глазами. Мужчина был высокий, худощавый, с длинными до плеч встрепанными волосами. Он стоял к ней вполоборота и темнота будто бы сгущалась за его спиной.

Надо было как-то поблагодарить своего спасителя, но при попытке сказать «спасибо» из пересохшего горла вырвался лишь жалкий хрип.

Мужчина сделал один только шаг, но вдруг оказался прямо перед ней, а затем опустился на одно колено, чтобы заглянуть ей в лицо. Его жесткие пальцы сдавили подбородок, задирая ее лицо кверху. И из глаз незнакомца на нее глянула тьма. Такая густая и непроглядная, но в то же время живая, подвижная, словно ртуть в прозрачном сосуде.

– Живая, – удовлетворенно проговорил спаситель.

– Вы не ранены? – с тревогой выдавила Света, с трудом отводя взгляд от его глаз и пытаясь осмотреть его целиком, но располагался спиной к свету фонаря, и все его тело было скрыто в густой тени.

– Ранен? – озадачено переспросил он.

– Они были с ножами и битыми бутылками, – всхлипнула Света, содрогаясь от пережитого ужаса, запоздало накрывавшего ее. – Если они задели вас, то я могу оказать помощь. Чем раньше обработать рану, тем… и кровотечение… и надо срочно в больницу, там прививку от столбняка… Повернитесь к свету, я так не вижу.

Света протянула к его шее руку и попыталась коснуться своего спасителя, но он перехватил ее запястье и до боли сжал его пальцами.

– Пойдешь со мной, – процедил незнакомец, снова наклоняясь к самому ее лицу и прожигая ее своим темным взглядом. – Окажешь мне помощь, если очень хочется.

– Нет! Прошу вас! – Света испуганно дернулась, чувствуя, как внутри все сковало холодом от близости этого странного человека. – Пощадите! Меня дома ждет старенькая мама, у нее больное сердце, ей нельзя волноваться и…

Губы незнакомца тронула плотояднаяухмылка, напугавшая Свету до полусмерти.

– Можем и маму твою прикончить, чтоб не мучилась, – хрипло хохотнул он, и темнота в его глазах сверкнула лезвием ножа.

– Не-ет, – выдавила Света, уже ничего не соображая от ужаса. – Я сделаю все, что прикажете. Только маму не трогайте!

– Готова умереть? – пророкотал он зловеще, и у него над головой что-то зашумело, будто птица пролетела. Но Света не могла оторвать глаз от клубящейся на дне его глаз тьмы.

Не дожидаясь ответа, незнакомец дернул ее руку на себя. Сидевшая до этого на корточках, Света потеряла равновесие от неожиданности и ткнулась носом ему в грудь. А мужчина подхватил ее под лопатки и коленки на руки и быстро поднялся. Света попыталась отпрянуть из внезапных объятий, но его руки сжали ее, словно тисками.

– Я могу пойти сама! Отпустите! – пискнула она, слабо барахтаясь в его руках и не видя ничего, кроме полы его расстегнутойкожаной куртки, упавшей ей на лицо.

– Сиди смирно, а не то я за себя не отвечаю, – прорычал он ей в ответ. И Света замерла, даже дыхание затаила.

Что-то было не так, как должно было быть, когда человека несут на руках. Ее, конечно, нечасто носили на руках. Последний раз в первом классе, когда она неудачно упала с бревна, учитель физкультуры нес ее в мед.пункт. Но Света была уверена, что она должна ощущать толчки от шагов несущего ее незнакомца. А их не было. Зато было ощущение, как в движущемся лифте, прижимающее ее плотнее к его телу против ее воли.

Набравшись храбрости, Света повертела головой, освобождая лицо от упавшего на него края куртки и выглядывая через его плечо. В лицо сильным порывом ударил холодный ветер, сорвав заколку и разметав волосы, а увиденное заставило ее охнуть, зарыться обратно лицом под куртку, уткнувшись в лбом в его грудь под тонкой тканью черной рубашки, и вцепиться пальцами в предплечье удерживающей ее руки. За его плечом она разглядела быстро удаляющиеся огни города с высоты птичьего полета. А еще огромные черные крылья, распахнувшиеся над головой и закрывшие собою небо.

Света, переводя дыхание, прильнула к груди незнакомца и замерла, прислушиваясь к ощущению полета. Край куртки, снова опустившийся ей на лицо, закрывал ее от бьющего снаружи ветра, а вот ноги в тонких колготках она уже не чувствовала от холода.