– А если что-то разрушишь?
Конечно же, я обещал никогда ничего не брать в руки. Ну, разве только одну вещь – малюсенькую ручку или тоненький простой карандашик, чтобы писать истории. Дело в том, что из моей воздушной оболочки эти истории очень быстро вылетали, а хотелось их сохранить, хотя бы для Аси. А руки – разве долго их нарисовать? – палочка и ещё одна палочка…
– А на каждой палочке ещё пять палочек-пальцев, – вздохнула расстроенная моя волшебница. – Ну, хорошо, я нарисую самые красивые руки, но ты обещай, что твои истории тоже будут замечательные.
Мне было стыдно. На самом деле, откуда мне знать, какие они получатся, эти истории. Но обещание я дал!
Это свойственно всем воздушным. Не подумайте, что я сразу стал писателем. Просто рассказчиком. И ничего не выдумал, достаточно было широко раскрыть глаза.
И растопырить уши. Вот они – мои рассказки…
Рассказка о том, как море бывает незаметным
Сегодня Ася целое утро громко рыдала. Она, конечно, очень расстраивалась, но мама утверждала: «Опять льёт крокодильи слёзы». Слёзы были, действительно, огромными, похожими на целого крокодила.
– А вот и пусть, – отвечала Ася. – Всё равно буду плакать.
Потом она мне призналась по секрету, что теперь всегда будет так собираться в детский сад, потому что хочет наплакать целое синее море. Большое и солёное. И по нему плавать. Я очень обрадовался. У нас будет своё собственное море! Представьте, катишься верхом на волне в детский сад… Тебя догоняют разноцветные рыбки – одна красивее другой. Малюсенькие и огромные, золотые и изумрудные, плоские с большими плавниками и совсем круглые, словно воздушные шары…
– Ты, что, решила затопить нас своим морем?! – нервничала мама. – Мы же плавать не умеем…
Но Ася не знала, что сначала нужно научиться обращаться с этим искусственным морем, а потом только заводить его…
– Что с тобой? – встревожилась мама, когда дочь примолкла. – Если очень плохо, то плачь себе, пожалуйста. Будем учиться плавать, что нам ещё остаётся…
Но в голове Аси уже созрела другая идея, она захотела такое море, которое бы никого не затапливало. В общем, совсем неопасное. Не холодное, не горячее… просто море. И вдруг я понял, что знаю такое море. И видел его сотню тысяч раз. Если не сотню, то хотя бы полсотни раз видел, а значит, будет у моей Василисы Премудрой такое же. Довольная Ася тут же потребовала познакомить её с необычным чудом. И мы долго стояли на улице и смотрели на облака, которые двигались словно волны. Меняли форму, оттенки, поднимались ввысь и опускались совсем близко к земле…
«Я хочу попросить, – шептал я глазами, – не сможете ли вы стать синим морем для одной маленькой девочки? Я буду удерживать вас руками, чтобы вы не упали на землю…» И облачные волны зашумели, засветило проснувшееся солнце, высоко-высоко взмыли дворовые птицы, запорхали цветные бабочки, все почувствовали близость воздушной волны. Это было самое красивое море, прощаться с которым совсем не хотелось, но идти в садик было нужно.
– Ладно, я понесу море с собой, – решила Василиса моя Премудрая.
И всю дорогу смотрела то на меня, то на небо, поэтому в сад мы пришли совсем последними.
– О чём ты бормочешь сама с собой? – строго спросила молодая воспитательница Арина Петровна, заглядывая большими очками в глаза моей волшебницы. – Какая странная эта девочка Ася…
– Я не с собой, а с морем… – спокойно ответила Василиса, бывшая Ася. – Оно очень красивое, говорящее.
– И опять в мою смену, какой кошмар! Неужели твоё море не может быть незаметным?
Странно, мы никогда не рассказывали ей про эту красоту, а она, не глядя даже, захотела сделать её незаметной. Но Ася ничего не сказала. И я тоже промолчал…
Небо светилось от солнца. Оно и было бескрайним синим морем. «Тише, тише… – волновалась в нём белоснежная волна, – давайте молча разговаривать с красотой».
Рассказка о говорящей бабочке
– Бабочка, ты только не улетай, – умоляла Ася. – Пожалуйста, посиди ещё.
Конечно, когда бабочка так близко, это здорово! Можно рассмотреть каждое пятнышко, малюсенькие усики и даже глазки. Ну, ладно-ладно, глазки можно просто представить, ничего не стоит для маленькой волшебницы.
Вдруг откуда ни возьмись дёрнулся ветер. Свистнул, как соловей-разбойник, и сдул бабочку. А Ася… Ася зарыдала. Ну, что я мог, Воздушный, и сам-то качаюсь, когда ветер шевелит, даже улететь могу куда-нибудь далеко, на необитаемый остров. Хорошо, есть нитка-поводок. А у бабочки? У бабочки нет поводка, её к себе не привяжешь.
– Нет, я должна что-то придумать, – вытерла слёзы опять почти волшебница. У Аси всегда так: сначала слёзы появляются, а потом идеи. – Я могу вплести в волосы вместо искусственных цветов живые, настоящие.
Я даже побоялся ответить, вдруг опять зарыдает. Только шептал глазами.
– А если им больно будет? Цветы – это тоже бабочки… Без поводка.
Услышав это, она просто замолчала и всё. И глядеть на меня перестала. Я сначала испугался, а потом подумал, что друг – на то и друг, чтобы остановить или предупредить…
И вот оно, чудо! Мы увидели на скамейке ярко-зелёный платок с большими алыми цветами. Наверное, какая-нибудь пожилая фея забыла его здесь. На платок, как на лужайку, присела настоящая бабочка.
– Здравствуй, бабочка, – подкрадываясь к скамье, прошептала Ася. – Не улетай, пожалуйста. Я без тебя скучаю уже целых пять минут.
– Привет! – ответила сидящая на платке красотка-бабочка. – Пять минут – это почти жизнь. Мне жаль… Можно я присяду на эти красивые цветы, растущие на твоей голове?
– Я очень этого хочу, бабочка! А как тебя зовут?..
– Крапивница… – ответила, перелетая на косички, бабочка. – Я ведь на этом жгучем растении выросла. Ах, сколько мне пришлось пережевать крапивы, чтобы стать такой красивой!..
– Ужасно! Это ещё хуже, чем манная каша в детском саду, но ради таких крылышек можно… скушать, – вздохнула Ася. – И пол помыть, и даже прочитать букварь от корки до корки.
– Ты молодец, Ася! – восторженно ответила Крапивница.
Вот уж не думал, что Ася и бабочка так быстро найдут общий язык… Они долго о чём-то шептались. А я просто удерживал ветер, чтобы он не сдул бабочку. Они были счастливы. Разве не стоит ради этого приложить усилия? Одна беда, я почему-то стал чувствовать стучащий моторчик в своей оболочке, наверное, от напряжения. И боялся разлететься на части.
– До свидания, бабочка! – сказала моя Василиса Прекрасная.
И потянула меня за верёвочку. И я, тоже счастливый и воздушный, со стукающим моторчиком, полетел за ней…
Рассказка о том, что даже камни мечтают о нежности
Жёлтые листья неслись по ветру. Настоящая золотая осень… И Ася собирала эту природную красоту. Сейчас в её ладошке сверкал очередной, сто сорок девятый кленовый лист, на сей раз с красными крапинами. Хуже того, я знал, что будет дальше. Конечно, она принесёт листья домой, через пару денёчков они сморщатся и потеряют былую красоту. Просто перестанут быть собой.
– Воздушный! – задумалась Ася. – А листья, они живые?
Я знал, что сидящие на дереве листья всегда живые. А когда наступает листопад, они бесстрашно бросаются на землю, потому что впереди зима, и так они спасают деревья. Что мне оставалось – только сделать вид, что я ничего не знаю…
– Значит, неживые… – грустно ответила себе Василиса Премудрая. – И можешь молчать сколько угодно.
Вдруг она заметила что-то ещё. И я решил рассмотреть, что она подняла вместо листьев. Оказалось, просто камень. Красивый такой, сине-жёлтый. То есть я тогда впервые понял, что камни бывают такими изумительными, почти воздушными.
– Воздушный, у меня настоящий, живой камень! – кричала моя волшебница. – И он никогда не завянет.
Потом мы ещё долго бегали по парку и мечтали. И тут появился просто прохожий. Конечно, он не изругал нашу находку, но сообщил, что камень ни живой, ни мёртвый, в общем, никакой. Хорошо, что Ася не расстроилась, а снова превратилась в Василису Премудрую.
