Игнату уже намного лучше. Универсальный регенератор — штука, судя по всему, очень мощная. У старшего караванщика не было серьезных внутренних повреждений, а со сквозным ранением в руку и не слишком опасными ожогами нанесенный Шелой гель справился достаточно быстро.
Шела честно пыталась объяснить мне, как это лекарство работает, и у меня даже в какой-то момент возникла иллюзия, что начинаю что-то понимать. Во всяком случае, фразу про агломерат органических макромолекул, формирующих автономную биосеть, я запомнил. А вот когда речь пошла про её обучение определению характера повреждений и дальнейшему их устранению я уже изрядно поплыл. В школе нам ничего подобного не рассказывали, а об искусственных нейросетях и их обучении я только где-то читал, причем уже совершенно не помню, где именно.
У меня вообще довольно много странных воспоминаний, о которых я точно не знаю, откуда они появились, причем всплывают такие информационные закладки иногда совершенно неожиданно. Наверное, Тапар прав в том, что ментальное оружие его предков не только отобрало у меня часть памяти, но и впихнуло в мою голову разнокалиберные фрагменты чужих знаний. Иногда они достаточно полные, но чаще это только куски, из которых очень сложно выстроить цельную картину. Впрочем, даже в таком усеченном виде эти чужие воспоминания и опыт мне иногда очень помогают, и главное, чем дальше, тем сложнее мне отличить их от собственных. Они словно вплетаются в мое сознание и становятся неотделимой частью меня самого.
— Тебе пора решать, будешь ли допрашивать Харитона, — прерывает мои размышления Шела. — Его состояние ухудшается. Ещё немного, и наша химия на него уже не подействует.
— Тогда давай приступим немедленно, — чувствую я себя всё ещё не лучшим образом, но как-то шевелиться уже могу.
— Я сделаю ему инъекцию и оставлю вас вдвоем, — Шела говорит негромко, чтобы её слова слышал только я. — Игната и Федора тоже заберу с собой. Сам потом решишь, что из услышанного стоит им рассказать.
— Препарат его убьет?
— Просто ускорит неизбежное, но подарит ему пару минут жизни в сознании, без боли и с ощущением безмятежности и счастья. С такими ранами он в любом случае не выживет. Полевыми средствами его не вытащить.
Я легким кивком соглашаюсь с услышанными доводами, и Шела прикладывает к шее пленного аптечку, предварительно нажав что-то на её передней панели.
— Инъекция даст ему не больше двух минут, — напоминает союзница, — но в это время он будет очень словоохотлив, так что постарайся задавать правильные вопросы.
Шела встает и подходит к Игнату и Федору, сидящим чуть в стороне от нас и наблюдающим за её манипуляциями с большим интересом.
— Вставайте, нужно вернуться в лагерь бандитов и собрать трофеи, — не терпящим возражений тоном произносит союзница.
Харитон приходит в себя секунд через тридцать после того, как мы остаемся с ним наедине. Он открывает глаза, и его взгляд начинает быстро проясняться. Сфокусировав его на мне, доверенный слуга шевалье Слуцкого расплывается в счастливой улыбке, дико выглядящей на его испачканном кровью лице.
— А, Белов… нашелся всё-таки. Думал, мы про тебя ничего не знаем? Дурачок, ты даже не представляешь, кому перешел дорогу…
— Зачем вы организовали нападение на караван? — прерываю я это бесполезное словоблудие.
— Это всё из-за тебя, — охотно поясняет Харитон. — После твоего визита в наш городской дом мой хозяин очень тобой заинтересовался, и чем больше он о тебе узнавал, тем сильнее становился этот интерес. Ты собрал у себя, как минимум, три артефакта из красного кристального комплекта, причем последний из них ты украл у нас. И после этого твоя сила стала быстро расти. Мы многое о тебе знаем, но, к сожалению, не всё. Игнат Матвеев нужен был нам, как источник информации и как заложник. Мой хозяин был уверен, что ты за ним придешь, но не думал, что это случится так скоро.
— Для вас настолько важны эти артефакты?
— Важны. Очень важны, особенно сейчас. Мой хозяин получил сведения о падении летательных аппаратов чужих в Каиновой чаще. Мы знаем, что команда Юрьева пыталась туда пробиться, но вернулась ни с чем. Говорят, в местах падения ничего ценного не осталось, но это явное вранье. Просто у Юрьева не хватило сил для достижения нужного результата. А мы бы смогли туда прорваться, но для этого нужны сильные артефакты, и мы знали, у кого они есть.
Язык Харитона начинает всё больше заплетаться, а взгляд на глазах мутнеет. Времени у меня остается не больше чем на один короткий вопрос.
— С чего вы взяли, что моих артефактов для этого будет достаточно?
— Мы видели, что даже три конструкта из кристального комплекта очень сильно увеличили твои возможности, но ты не всё знаешь… — Харитон говорит всё медленнее и невнятнее. — У нас есть четвертый предмет, инкрустированный красными кристаллами. Мы его тебе не показывали…
Слуга Слуцкого на несколько секунд замолкает и медленно закрывает глаза. Его мышцы сводит судорогой, но Харитон всё же находит в себе силы на несколько последних слов.
— Ошибся хозяин… И я ошибся… Ты просто прикидывался слабым, а я тогда этого не понял…
— Всё, Сергей, он умер, — звучит в моем ухе негромкий голос Ло. — Вокруг пока тихо, но лучше вам в этом месте надолго не задерживаться.
* * *
Мы с Игнатом никуда идти пока толком не можем. Поэтому Шеле вновь приходится взять в оборот Федора и вернуться к оставленной нами на берегу лодке, а потом плыть на ней за нами. Река в этих местах довольно сильно петляет, удлиняя маршрут раза в полтора, так что плыть по ней — занятие совсем не быстрое, и мы довольно надолго остаемся вдвоем. Ну, по крайней мере, Игнат считает, что кроме меня наш разговор никто не слышит. Мне же, естественно, приходится учитывать и наличие приемника в ухе, и висящего над нами голема-разведчика.
— Как вы нас нашли? — спрашивает Игнат, когда Шела и Федор скрываются в лесу.
— Помог трофейный артефакт. С нашей последней встречи я неплохо продвинулся в освоении его возможностей.
— Ты всё-таки смог заставить этот шар работать вместе с купленным у меня веером?
— В какой-то мере, — отвечаю достаточно уклончиво. Вдаваться в такие подробности в мои планы не входит.
— Спасибо, ты в очередной раз вытащил меня из больших неприятностей, — меняет тему Игнат, понимая, что о своих способностях морфа я говорить не хочу. — Кто эта охотница? В нашем с Федором спасении она сыграла немалую роль, но раньше я её точно не видел. Если бы такая женщина хоть раз попалась мне на глаза, я бы её обязательно запомнил.
Приходится изложить Игнату ставшую уже стандартной легенду. Сын лавочника задумчиво кивает. По-моему, он мне не верит, но от дополнительных вопросов воздерживается.
— Чем она нас лечила? — Игнат вновь меняет направление беседы. — У меня раны прямо на глазах затягивались. Я когда-то слышал о подобных мазях, но думал, что это просто байки.
— И что рассказывали? — мне действительно становится интересно.
— Один городской торговец говорил, что иногда, очень редко, охотники приносят небольшие капсулы с гелем, способным заживлять почти любые раны, причем даже в таком состоянии, когда наши врачи считают ампутацию конечности единственным способом спасения пациента. О том, где именно найдены капсулы, охотники, естественно, не рассказывают, но ходят слухи, что они извлекаются из остатков боевых скафандров кибов, которые иногда удается найти в местах боев начального периода Чужой войны. Думаю, ты понимаешь, сколько может стоить такое лекарство, а твоя подруга, не задумываясь, потратила его на нас, совершено чужих для неё людей.
Кто о чем, а торговец о ценах. Игнат неисправим. Наверное, он и в бандитском плену прикидывал, сколько можно выручить за ту или иную вещицу из вражеского снаряжения.
— У Шелы свои секреты, и она не спешит ими со мной делиться, — поясняю я Игнату. — Мы с ней деловые партнеры, а не то, что ты подумал. И, кстати, с твоим отцом теперь тоже, а значит, и с тобой.
