Рика и Вил ответили, что им ничего не известно о даме с такой фамилией.

— Так вот, — проговорил Эрнст, — после того, как мы с вами пересеклись в местах подобных «Бойцовскому клубу», было бы абсолютно бессмысленно попытаться скрывать, что я тоже не чужд поиска острых ощущений, посему и выход на салон госпожи Парк у меня имеется.

Он вытащил из кармана отрывные спички и положил их на стол.

— Адресок я запишу. Для того, чтобы попасть в салон, достаточно на входе сказать швейцару ключевую фразу: «Сакура опадает, и лепестки ветер уносит», — это фраза весеннего сезона. Она обеспечит вам доступ к весёлому вечеру в кругу семейства Парк и их друзей. А вот, чтобы заполучить возможность окунуться в омут более серьёзных впечатлений, вам понадобится вот это, — он постучал пальцем по чёрно-фиолетовой картонке, к которой был прикреплён десяток странных спичек с лиловыми головками, — покажите спички любому члену семьи, и вам укажут дальнейший путь. Не стану исключать, что ваш кузен успел пройти по нему довольно далеко.

— Наркотики? — негромко поинтересовался Вил.

— Я вам ничего не говорил, — протестующе поднял руки Эрнст, — просто кивну головой, а вы уж истолковывайте мой жест доброй воли, как угодно вашей душе. Как я понял по магорафии, ваш кузен не из простых будет: форма закрытой школы, причёска и всё такое. Парки — пожалуй, самое приличное из всех подобных мест в Кленфилде, так что, если уж Денни где завис, то большие шансы, что там. Однако, если вы вдруг вздумаете донести властям, на моё свидетельство можете не рассчитывать. Я стану категорически всё отрицать, вплоть до нашего с вами знакомства.

Рика крутила в руке странные чёрные спички, и они казались ей смутно знакомыми. Где-то совсем недавно ей на глаза попадалась такая же картонка с пурпурной орхидеей. Но где?

Их новый знакомый заторопился, сославшись на необходимость завтрашнего раннего подъёма, решительно отказался разделить счёт и, оставив щедрые чаевые, откланялся.

— Вам не показались спички знакомыми? — спросила Рика, у которой в душе занозой засело неприятное чувство дежа-вю, порождённое чёрной цветочной картонкой.

— Нет, — покачал головой коррехидор, — не думаю, что я где-то удостоился лицезреть их, подобная безвкусица непременно обратила бы на себя моё внимание.

— А у меня строго обратное чувство. Я точно видела такую картонку, но никак не могу припомнить, при каких обстоятельствах это произошло.

— Выбросьте из головы, — Вил вёз чародейку домой, — вряд ли данный факт имеет важное значение. К тому же у вас перед глазами могло промелькнуть похожее сочетание цветов, или изображение орхидеи. Завтра вечером отправимся к этой таинственной госпоже Парк и увидим всё собственными глазами.

Всё сказанное коррехидором было разумно и правильно, однако ж хищного вида пурпурный цветок никак не желал выходить из головы. Рика помучалась немного, потом решила сколдовать нить памяти. Для этих целей она достала клубочек тончайшего натурального шёлка, сбегала на кухню за спичками и вызвала Таму. Фамильяр, последние дни скучавший без дела в духовном плане, с радостью откликнулся на зов, засуетился; череп трёхцветной любимицы с кошачьей настойчивостью принялся ластиться к щеке, норовя лизнуть в губы призрачным лиловым язычком. Чародейка погладила Таму и попросила спокойно посидеть пару минут, та послушно уселась на спинку кровати и продолжала любовно следить за каждым движением чародейки.

Рика же тем временем капнула двадцать три капли розмаринового масла (вспомнилось знаменитое: «Розмарин — это для памяти»), сняла столь удачно нарисовавшуюся над окном паутинку и, подумав, добавила для верности несколько капель любимых духов. Ими же смочила кусок шёлковой нити, обмотав предварительно трижды вокруг указательного пальца, — вряд ли ей довелось увидеть треклятые спички ранее трёх дней назад. Замкнула магические цепи, сосредоточилась и легонько подула — знакомый серебристый огонёк мгновенно съел угощение. Тама сорвалась с места, закрутилась вокруг исходящей ароматным дымом плошечки, ухватила острыми зубками дымную струю, перевернулась пару раз в воздухе, завязывая на ней замысловатые узлы, а затем подлетела к хозяйке и аккуратно опустила ей на голову эдакий полупрозрачный венец. Чародейка закрыла глаза. Так. Фиолетовые орхидеи на витрине цветочного магазина в центре Кленфилда, пожилая женщина с видом попрошайки торгует спичками вразнос возле ресторана, где они сегодня были с господином Сато. Заклятие сработало как надо: перед мысленным взором Рики теперь будут последовательно вставать все спички и орхидеи, которые попали в её поле зрения за последние три дня, независимо от того, запомнила она их или нет. Дальше калейдоскопом мелькали коробки спичек в магазинах и руках случайных прохожих, обгоревшие спички в пепельницах, вышитые орхидеями весенние артанские наряды придворных дам, на секунду перед мысленным взором встал даже пакетик с неизвестным наркотиком, который им передал доктор Нода. За это воспоминание зацепилось другое — смятая чёрно-фиолетовая картонка в пепельнице на подоконнике. Стоп. Рика мысленно приказала картинке возвратиться. Да, конечно! Родная сестра переданных Вилу клубных спичек лежала в пепельнице королевского пажа Ирвина Тохи, к тому же пакетик с желтоватым порошком, который и свёл в могилу королевского пажа, также был помечен изображением экзотического цветка. Всё сходится: Тохи бывал в салоне госпожи Парк, покупал там дурь. Скорее всего, в день своей смерти успел принять прямо там, потом добавил дома — и готово дело.

Рика со спокойной совестью прервала поток из цветочно-спичечных образов, отблагодарила фамильяра капелькой собственной крови и отправилась на боковую.

Утром ей уже на входе передали, что госпожу корнера ожидают его сиятельство господин коррехидор. Рика с подозрением воззрилась на лицо патрульного, опасаясь увидеть гаденькую ухмылку или нечто подобное, но круглая физиономия парня была настолько бесхитростной и открытой, что чародейке пришлось признать: никакой издёвки или тайного подтекста сообщение не содержало. Просто Вилохэд, действительно, хотел её видеть. Она кивнула и пошла к себе положить вещи и снять лёгкую уже совершенно весеннюю куртку.

— Давайте составим план вечерней кампании, — вполголоса предложил Вилохэд сразу после обмена приветствиями, — это будет наша миссия с проникновением в банду.

Рика улучила минутку и поведала о том, что ей удалось вспомнить при помощи заклятия нити памяти.

— Великолепно, — обрадовался коррехидор, — мы на верном пути. Наконец-то сошлись концы с концами. Паж и салон таинственной госпожи Парк. Наша задача незаметно под видом обычных праздных богатых граждан, охочих до особых удовольствий, проникнуть в дом, выяснить, где, кто и каким образом продаёт наркотики, а после этого незаметно исчезнуть, не привлекая к себе излишнего внимания. Остальное — плёвая задача. Меллоун берёт людей, и мы накрываем это осиное гнездо, после чего лично докладываем его величеству, что его приказ, ах, простите, поручение, нами блистательно выполнено.

— В общем и целом ваш план имеет шанс на успех, — заметила чародейка, — только не забудьте захватить с собой оружие, а то мало ли как повернутся дела в этом преступном притоне.

— Вот оружие брать туда крайне нежелательно.

— Почему это?

— Ну, кто, скажите мне на милость, отправляется за удовольствиями с револьвером? Так поступать — только лишние подозрения вызывать. Лучше уж вам припрятать в дамской сумочке то, что может пригодиться в трудную минуту. Помните, в деле о проклятии пикси ваше парализующее заклятие пришлось как нельзя кстати?

— Я подумаю над заклятиями, — пообещала Рика.

Вил порассуждал ещё о тактике их поведения, запретил упоминать пропавшего кузена, решив, что они будут изображать парочку пресыщенных любовников, решивших освежить наскучившие отношения новыми впечатлениями.

— Оденьтесь как можно более вызывающим образом, — велел он, оглядывая чародейку с головы до ног.