— Мы все хотим внести свой вклад, — сказал Гаро. — Чтобы... освободить Джию.

— Оглянись вокруг, — сказала Венна. — Здесь целая армия. Выиграем мы или проиграем, не будет зависеть от того, будешь ли ты здесь или нет. Но этот мальчик, за которым ты присматриваешь? Его жизнь зависит от того, что ты решишь делать дальше.

— Чушь собачья, — сказала Эндж. Она оттолкнула Венну и встала перед Гаро. — Я же сказала, отвали.

— Эндж, — раздался голос Гаро у нее за спиной. — Может быть, она права.

Эндж не могла в это поверить. Типичный чертов Гаро, не встающий на ее сторону. Она резко обернулась:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я имею в виду, что мы могли бы пойти. Пойти домой. Взять Линкса с собой. — И в этот момент вернулся прежний Гаро. Плаксивый, жалкий Гаро.

— Это называется дезертирством. Так поступают трусы.

— Может быть, это называется жизнью.

— Ты не дезертируешь, — сказала Венна у нее за спиной. — Я могу сделать это приказом, если хочешь. Я могу дать тебе разрешение.

Эндж подняла руку, чтобы заставить ее замолчать, даже не взглянув в ее сторону:

— Я сказала тебе отвалить.

— Эндж, пожалуйста, — сказал Гаро. Он поднялся на ноги, Линкс держал его за руку.

— Послушай, если ты хочешь уйти и забрать ребенка с собой, тогда уходи, — отрезала Эндж. Ее охватила ярость. — Я буду рада, если честно. В любом случае, мне до смерти надоело твое нытье.

— Но, Эндж, — сказал Гаро, — мы хотим, чтобы ты тоже пошла. Мы могли бы вернуться в Киесун. Яс найдет для нас местечко. Мы могли бы начать все сначала.

Эндж махнула на него рукой:

— Убирайся, ты, пустая трата пространства. Ты окажешь мне услугу, если сьебешь нахуй. Но у тебя на это не хватит яиц.

— Я не хочу тебя бросать.

— Послушай своего парня, — сказала Венна.

Это уже было слишком. Эндж развернулась, сжимая в руке нож:

— Скажешь еще хоть слово, и это попадет в твой гребаный глаз.

— Я просто пытаюсь вам помочь, — сказала Шулка.

— Нет, ты не помогаешь, — прорычала Эндж. — Так что, мне тебя заколоть или ты оставишь нас в покое?

— Ладно, — сказала Венна, подняв обе руки. — Я ухожу.

Эндж смотрела, как она снова исчезает в лагере, и задавалась вопросом, ненавидела ли она когда-нибудь кого-нибудь так сильно, как эту бабу. Кем, черт возьми, эта сучка себя возомнила?

— Эндж, — сказал Гаро. — Мы можем просто поговорить об этом?

— Забирай ребенка и уходи, — сказала Эндж, не оборачиваясь. — Ты слышал эту стерву. У тебя есть ее разрешение. Мое тебе не нужно.

— Но...

— Я хочу уйти, — сказал Линкс. — Пожалуйста.

— Хорошо, — вздохнул Гаро. — Мы отправимся утром.

— Ты поступаешь правильно, — сказала Эндж, ненавидя эти слова, ненавидя его самого.

— Мне этого не хочется, — сказал Гаро.

— Захочется. — После этого Эндж убежала, не оглядываясь и не прощаясь. Точно так же поступил с ней Дрен, и ее сердце, как и тогда, было разбито.

63

Раласис

Котеге

Было то ли рано, то ли поздно, Раласис не был уверен, что именно. Солнце пыталось взойти, так что было рано, но он не ложился спать, так что было уже поздно, и он устал. Он, как дурак, ждал возвращения Тиннстры. С ней было что-то не так, но он не знал, что именно.

Так что Раласис бродил по лагерю, оправдываясь перед самим собой и другими, почему он все еще не спит, в то время как на самом деле он просто искал Тиннстру.

Он знал, что произойдет, когда она вернется. Не то, чего он хотел, это уж точно. Она скажет ему, чтобы он уходил, занимался своими делами, оставил ее в покое. Он знал это, но все равно продолжал слоняться поблизости, надеясь, что она не прогонит его, когда он ее найдет, надеясь, что сможет выяснить, в чем дело.

— Все в порядке, командор? — Гил появился с другой стороны палатки. — Я думал, вы уже спите?

— Как я мог пойти спать, когда у меня столько забот о вас всех, а? — Прежний Раласис тут же расплылся бы в улыбке, но этот слишком устал для таких глупостей.

— Раз уж вы встали, можно вас на пару слов, если у вас найдется несколько минут? — спросил его первый помощник.

— Ты же не собираешься предложить устроить еще один мятеж, а? Потому что сейчас у меня плохое настроение.

Гил поднял обе руки:

— Ничего подобного.

— Слава Богам. Мне бы не хотелось тебя вешать.

— Да, отчасти поэтому я и хотел с вами поболтать, — сказал Гил. — Я не хочу, чтобы между нами все осталось на кислой ноте. Я не хочу, чтобы вы думали о нас плохо.

— Я никогда так не подумаю, — сказал Раласис. — Но, да, дела обстоят мрачно. Я понимаю.

— Что ж, было бы намного хуже, если бы вас здесь не было, и это правда. Итак, я просто хотел сказать спасибо, правда. От себя и от ребят. Мы рады, что вы с нами.

— Спасибо? — Раласис прищурился, глядя на мужчину. — Ты смеешься?

— Я говорю серьезно. В прошлом у нас были дерьмовые командиры — вы знаете это так же хорошо, как и я, — и, в общем, вы не дерьмо, и мы с ребятами хотели, чтобы вы это знали.

— О, Гил, ты так ловко подбираешь слова. Я думаю, «вы не дерьмо» — это, должно быть, самый большой комплимент, который мне когда-либо делали, — сказал Раласис. Улыбка не заставила себя долго ждать. Как и смех. — Конечно, я думаю, что даже ты можешь быть «не дерьмом» по сравнению с Тианом Бетосом — помнишь такого?

— Как я могу забыть? Он был единственным командором флота, у которого когда-либо начиналась морская болезнь в миле от порта, — усмехнулся Гил. — Я думаю, это был первый раз, когда он был на лодке.

— Мне показалось, он собирается потопить лодку всеми этими медалями, которые он повесил на грудь. Их было не меньше тридцати.

— А что насчет Тиана Саландера?

Раласис поднял палец:

— Он был дальним родственником короля, да благословят боги его душу. Я не хочу слышать о нем ни одного плохого слова — он не виноват, что родился с серебряной ложкой во...

В ворота входила Тиннстра со своей командой.

Гил проследил за его взглядом:

— О, вы же не за ней охотитесь, так? Она съест ваши яйца на завтрак.

— Хватит, — рявкнул Раласис. — Ты заходишь слишком далеко.

Мужчина опустил голову:

— Извините, командор.

— Ты свободен, – сказал Раласис, но сам уже шел прочь — к ней.

Тиннстра разговаривала со своим разведчиком Тависом, когда заметила его приближение. Она что-то сказала Тавису, который тоже посмотрел в его сторону, прежде чем развернуться и оставить ее одну. Раласис воспринял это как хороший знак, если только она просто не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как она разрывает Раласиса на части.

— Командор, — сказала она, кивнув в знак приветствия.

— Генерал, — ответил Раласис.

— Поздняя ночь или раннее утро? — На ее губах промелькнула тень улыбки, и он вспомнил, как говорил ей что-то подобное тогда, в Мейгоре, в посольстве.

— Я еще не ложился спать, если ты об этом спрашиваешь, — ответил Раласис, подыгрывая.

Тиннстра посмотрел на него так, словно увидел впервые, а может, увидел его таким, каким он был тогда, до всего этого дерьма войны:

— Что, если я приглашу тебя в постель?

— Прости? — Раласис, должно быть, ослышался. — Ты сказала...

— У меня есть комната в Котеге.

— У тебя есть?

— Пошли. — Тиннстра взяла его за руку и быстро повела к полуразрушенному зданию.

Раласис не мог в это поверить. Это было не то, чего он ожидал. Даже не то, на что он надеялся. Он хотел поговорить, выяснить, что ее беспокоит. А теперь она не давала ему шанса что-либо сказать. Боги, она даже не взглянула на него, когда тащила его за собой. Несколько человек видели, как они проходили мимо, но она не обращала на них внимания. А Раласис? Ну, он тоже не знал, что им сказать. Кто-то даже приветствовал их.

Через разбитые двери, вверх по лестнице на первый этаж, по коридору в комнату.