Сыном Кейджа.

Императором империи Эгрил, простиравшейся с севера на юг, с востока на запад.

— Они идут, — булькнул пленник. — Четверо. Свет. Тьма. Суша. Море. Далеко и близко. Она убьет тебя, и ты убьешь ее, и она убьет тебя, и ты убьешь ее. Жизнь. Смерть. Они идут из воды, чтобы сразиться с тобой за землю. Придут четверо. Ты уйдешь или умрешь. В Айсаир. Именно там Секановари будет выиграна.

Рааку слушал. Он знал, что лучше не задавать вопросов. Этот человек всегда говорил правду, и все же его слова никогда не были точными.

— Великая Тьма ждет смерти. Смерть зовет всех. Все есть смерть. — Мужчина замер, затем втянул воздух, как будто никогда раньше не дышал. Его голова взлетела вверх, сверкающие глаза уставились на Раку, безумная улыбка прорезала его лицо. — Победа может быть твоей, если ты сможешь победить смерть. Останови смерть. Тогда ты действительно станешь Богом.

— Если такова воля моего отца, это будет исполнено, — сказал Рааку. — Спасибо тебе, Лаафиен.

Рааку вышел из комнаты и запер за собой дверь. Его стражи следовали за ним по пятам, когда он возвращался через пещеры. У него было много дел. Ему нужно было спланировать конец света.

Часть I

Самые Продуманные Планы

1

Тиннстра

Лейсо

Тиннстра стояла у окна в библиотеке посольства Джии и смотрела, как солнце встает над гаванью. Прошло десять дней с момента полного разгрома Эгрила, и город медленно оправлялся от нападения. Само посольство, по сути, представляло собой руины, но им удалось отремонтировать его в достаточной степени, чтобы небольшая часть снова стала пригодной для жилья.

Несмотря на ранний час, за территорией посольства собралась толпа, сдерживаемая недавно возведенным забором и контингентом мейгорских солдат. Некоторые находились там с самого утра после победы над Черепами — они пришли поблагодарить Зорику за все, что она сделала, и с тех пор их число только увеличилось. Они привязали цветы к ограде и зажгли свечи и благовония в ее честь. Некоторые сидели тихо, наблюдая за посольством в поисках признаков королевы, в то время как другие были более громкими, распевая хвалу или произнося молитвы. Но все они реагировали одинаково, когда видели Зорику: кричали, вопили и плакали, умоляя ее прийти и поговорить с ними, благословить их. Они думали, что она — Бог во плоти.

Тиннстра не была уверена, что это зрелище заставляло ее чувствовать. С одной стороны, утверждение о божественности не причинило Рааку никакого вреда. Его армия была более чем готова пожертвовать собой ради сына Кейджа. Однако Тиннстра знала, что Зорика обладала своими способностями только потому, что Аасгод насильно поил ее мать — ее настоящую мать — водой Чикара, пока Зорика и ее брат были еще в утробе. Отчаянная авантюра со стороны мага, и она не простила этого человека, даже несмотря на то, что этот Аасгод, который сейчас находился с ними, был ни в чем не виновен — она его вытащила из прошлого, брыкающегося и кричащего.

По правде говоря, Зорика была скорее удачным экспериментом, чем Богом. Тиннстра не хотела, чтобы Зорика притворялась, что это не так, жила какой-либо ложью.

Зорике не нужно обманывать, как это делаю я. У нее есть реальная сила. Это все мы — и я в том числе — притворяемся.

Тем не менее, Тиннстра вынуждена была признать, что было чертовски приятно помешать Черепам закрепиться в Мейгоре. Если бы она закрыла глаза, то все еще могла бы увидеть, как Зорика выжигает Дайджаку с неба. Она все еще чувствовала прилив удовольствия, который испытала, когда был казнен последний Череп. В ее сердце горела вера в то, что они смогут покончить с этой ужасной войной раз и навсегда.

Она слишком долго жила с тенью Рааку, нависшей над ней и Зорикой, теряя друга за другом и союзника за союзником. Теперь она была той, кто отправлял души в Великую Тьму. Мейгор был свободен, и Джия будет следующей.

Тиннстре просто нужно было придумать, как это сделать.

Она повернулась обратно к большому столу и разложенной на нем древней карте — карте, которую она украла у какого-то лорда Джии тысячу лет назад. Карта была уникальна — на ней были изображены не только четыре нации — Мейгор, Чонгор, Дорнуэй и Джия, — но и империя Эгрил на севере и забытые земли на западе. Насколько было известно Тиннстре, это была единственная существующая карта, охватывающая эти территории. Тот, кто ее составил, проник дальше, чем кто-либо считал возможным до или после.

Но сейчас, как и всю ночь, ее внимание занимала Джия. Как вторгнуться? Как восстановить контроль? Как победить Черепа? И, что более важно, как сделать все это так, чтобы это не стоило бесчисленных жизней?

Она сделала глоток чая и поморщилась. Чай был холодным и горьким от того, что она слишком долго сидела, забыв о нем. Возможно, свежий чай поможет ей лучше соображать.

Возможно, лучше всего было бы поспать. Побеспокоиться об этом в другой раз.

Тиннстра рассмеялась. Когда это она поступала разумно?

Она встала и с чайником в руке вышла из библиотеки, направляясь на кухню. Еще несколько часов, и она пойдет спать.

Тиннстра была на полпути вниз по лестнице, когда услышала голоса: мужчина разговаривал со служанкой, предоставленной Тианом Галрином, новым правителем Мейгора. Они смеялись вместе — даже флиртовали — и Тиннстра почувствовала легкий укол... чего? Гнева? Ревности?

В конце концов, это всего лишь Раласис. Он флиртовал со всеми.

Тиннстра продолжила спускаться по лестнице, и когда она повернула к главному залу, она увидела морского капитана и горничную, головы которых почти соприкасались, когда она хихикала над любой шуткой, которую он шептал.

— Доброе утро, — сказала Тиннстра прежде, чем они осознали, что она здесь. Горничная отскочила назад, покраснев, но Раласис просто обратил свое внимание на Тиннстру, его улыбка стала шире. На нем были брюки, заправленные в высокие сапоги, и темно-синяя рубашка с расстегнутым воротом, которая подходила ему больше, чем свободные одежды, которые предпочитало носить большинство мейгорских мужчин.

— Теперь уж точно, — сказал он, озорно сверкнув глазами.

— Я как раз объясняла капитану Раласису, что еще слишком рано наносить вам визит, мэм, — сказала горничная. — Но он настаивал.

— Вы это так называете? — спросила Тиннстра, невольно улыбнувшись. В Раласисе было что-то такое, что делало невозможным для нее на него сердиться.

— Я объяснял, что не слишком рано, поскольку знал, что такой целеустремленный воин, как ты, уже встала и усердно работает, — сказал Раласис, слегка запинаясь в своих словах.

— Ты пьян, капитан? — спросила Тиннстра.

— Не пьян, — ответил он. — Но я пил. Есть существенная разница. Тем не менее, я не прочь попытаться достичь состояния опьянения. Может быть, ты бы хотела распить со мной бутылку вина?

— Кто пьет по утрам? — Боги, он заставил ее улыбнуться еще шире.

— Ну, я еще не ложился, так что, насколько я понимаю, еще ночь. — Он приподнял бровь, вероятно, думая, что это придает ему привлекательный вид. — А как насчет тебя? Все еще вчерашняя ночь или уже сегодняшнее утро?

— Я еще не ложилась спать, если ты об этом спрашиваешь.

— Да-а! — сказал Раласис. — Тогда сейчас самое подходящее время. — Он повернулся к горничной. — Элиза, солнышко, будь добра, принеси бутылку своего лучшего белого вина.

Служанка в ужасе посмотрела на Тиннстру.

— Сделай, как он просит, — сказала Тиннстра. — Мы будем наверху. — Обе брови Раласиса взлетели вверх, когда он услышал это, и его ухмылка… Боги. Тиннстра покачала головой и постаралась не рассмеяться. — В библиотеке.

Раласис отвесил ей изысканный поклон, и служанка поспешила прочь.

— Показывай дорогу, моя дорогая.

— Еще раз назовешь меня «моя дорогая», и я сломаю тебе руку, — сказала Тиннстра, направляясь обратно вверх по лестнице.