Он остановился в дверях своей комнаты и прислушался. Не было слышно ни звука. И всё же у него возникло ощущение, что кто-то рядом тоже прислушивается; кто-то пристально смотрит на него; кто-то в темноте библиотеки.

Ощущение стало более отчётливым. Его глаза, лихорадочно напрягаясь, вглядывались в темноту, и он различил более чёрную её часть, более осязаемую, чем остальные. Движения не было, только нарастающая вещественность. То, что находилось в тёмном углу библиотеки, начало обретать форму.

Джон Бамбер осознал, что его ноги движутся. Он сделал шаг в сторону библиотеки. От ужаса, вызванного этим фактом, он попытался закричать, но голос не слушался его. Его тащило против его воли.

Именно в этой комнате лежал мёртвым его дядя.

Шаг за шагом, увлекаемый очарованием того, что, казалось, находилось там, он вошёл внутрь. Ему казалось, что он преодолел мили пространства. Много лет назад он покинул свою безопасную комнату. Он не проснулся; он был в кошмарном сне. И всё же он с трепетом осознавал реальность знакомой, тёплой атмосферы библиотеки, пахнущей заплесневелыми кожаными переплётами и старыми книгами. Его ноги утонули в мягких коврах. Мягкие, хорошо знакомые, кресла приветствовали его. Но здесь ощущалось чужеродное присутствие.

Тонкая полоска света от домны, как всегда, падала вниз через узкое окно. Это был не обычный прямой луч. Он был изломанным и прерывистым.

Он неохотно сделал ещё один шаг в глубь комнаты и внезапно всё понял.

Луч света прерывался, потому что светил на гроб его дяди.

VII

— Расскажи мне, что ты видел, Джон, — попросила Мэри Лейн.

На следующий день он зашёл к ней в маленький коттедж, где она жила со своей матерью. Его глаза уставились в одну точку. Он постоянно оглядывался. Но постепенно её тихая, умиротворяющая натура успокоила его мятущийся дух, и он даже смог, хоть немного, улыбнуться ей в ответ.

— Я думаю, это безумие, — угрюмо сказал он. — Я ничего не видел. У меня просто помутился рассудок.

— Должно быть, ты так сильно любил своего дядю, что его смерть помутила твой разум.

Он вздрогнул и пристально посмотрел на неё. Её лицо было совершенно серьёзным. Но она поспешила смягчить свою иронию.

— Я не то имела в виду, Джон. Конечно, ты любил его. И всё же я не могу поверить, что его смерть свела тебя с ума.

— Но я, должно быть, сошёл с ума, иначе…

— Или же ты что-то видел. Ты этого не говорил, но я знаю. А теперь будь справедлив ко мне. Ты пришёл ко мне за советом. Расскажи мне, что это было — или что ты думал, что это было.

Он медленно провёл рукой по лбу. Её спокойствие возымело своё действие. Казалось, он не хотел обсуждать причину своей нервозности.

— Я уже и не помню, сколько всего тебе рассказывал, — запинаясь, начал он. — Я говорил, что он взял с меня обещание не иметь с тобой ничего общего, пока он остаётся в доме?

Она кивнула.

— Я знал, что он умирал, поэтому с готовностью поклялся. Возможно, я слишком плохо к нему относился. Возможно, это моя кара.

— Очень хорошо. Согласимся с этим. Но что ты видел?

После минутного колебания он посмотрел ей прямо в глаза и, тщательно подбирая слова, начал рассказ.

— Я видел его трижды, — заключил он, — один раз, когда от потрясения упал с лестницы; второй раз прошлой ночью; третий раз с Джарвинсом, который ничего не заметил. Он сидел в своём кресле, глядя в камин, как обычно, и наконец, я видел его гроб в библиотеке, но сегодня утром его там не было. Я не знаю, как я вернулся в свою комнату прошлой ночью.

У неё перехватило дыхание, но она тут же взяла себя в руки.

— Фигура в его комнате — она была отчётливой? — спросила она.

— Такой же отчётливой, как ты сейчас. Я увидел его в свете домны, проникающем сквозь окно.

— Он говорил с тобой, Джон?

— Нет. Он даже не поднял на меня глаз.

Они сидели лицом друг к другу. Она наклонилась вперёд и положила ладонь ему на руку.

— Скажи мне, Джон, ты действительно думаешь, что видел его, или тебе показалось?

Он колебался, но в конце концов ответил ей тщательно подобранными словами:

— Я действительно думаю, что видел его.

— И ты думаешь, что твоё обещание как-то связано с этим?

— Я полагаю, это объясняет его намерение вернуться. Поэтому он и заставил меня принести эту клятву.

— Если это так, Джон, то сейчас ты нарушаешь свою клятву.

— Я знаю.

Она наморщила лоб и медленно покачала головой.

— Нет, я не верю. Он думал обо мне как о твоей невесте. Ты пришёл ко мне сегодня просто за консультацией. И я собираюсь дать тебе совет.

Он молча ждал.

— Я советую тебе сегодня вечером снова подняться в его комнату и взять с собой кого-нибудь ещё — кого-нибудь, кто больше разделяет твои взгляды, чем мистер Джарвинс. Если мы сможем раскрыть тайну этой комнаты, то, возможно, сможем объяснить и гроб, который ты видел.

Она продолжала, всё ещё разрабатывая для него план.

— Миссис… Мердок не подходит. Мистер Джарвинс не справился. Джон, это должна быть…

Он взглянул ей в лицо. Она улыбалась ему.

— Это должна быть Мэри Лейн!

— Я не могу просить тебя об этом.

— Нет, ты не можешь. Это было бы неправильно, по крайней мере, поэтому я пойду туда без твоей просьбы.

Он свирепо посмотрел на неё, а затем подтвердил своё нервное напряжение, в котором постоянно находился, внезапной и полной капитуляцией.

— Тогда пошли.

Но она покачала головой.

— Пока нет, я всегда слышала, что лучшее время для… для таких вещей — это ночь. Может, я приду сегодня вечером, пока миссис Мердок будет занята на кухне?

Он угрюмо согласился, как в тот момент согласился бы почти на всё, что бы она ни предложила. Вскоре он ушёл, всё такой же подавленный и молчаливый.

VIII

В библиотеке, где лежал старый Джон Бамбер, было темно, если не считать зловещего света конвертера, но внутри не было никакого чужого присутствия, когда молодой Джон пересёк её, чтобы ответить на слабый стук в дверь. Стук был едва слышен из-за звона посуды, доносившегося с кухни — миссис Мердок была хорошей хозяйкой — но молодой человек нетерпеливо ждал его и ни за что бы не пропустил.

— Миссис Мердок знает, что я приду? — это был её первый вопрос.

Он покачал головой.

— Это даже к лучшему.

Ему хотелось немедленно приступить к выполнению стоящей перед ними невыносимой задачи. Он едва мог позволить себе взять у неё шляпку и пальто и повесить их в тёмной прихожей.

— Может, поднимемся наверх? — спросил он, задыхаясь.

— Думаю, да. Мы не можем облегчить себе задачу, откладывая её на потом.

Он повёл её в дальний конец холла. Сами того не сознавая, они шли на цыпочках, хотя миссис Мердок громко шумела на кухне. Единственная притушенная газовая горелка освещала широкую лестницу, ведущую к двери наверху. Свет от домны, отражаясь от дверцы книжного шкафа, стоявшего в библиотеке справа от них, падал на нижнюю часть полированной балясины. Мэри схватила его за руку.

— Дверь закрыта, не так ли, Джон? — прошептала она.

Он кивнул.

— Может, мне подняться и заглянуть внутрь, пока ты подождёшь внизу?

При этих словах он напрягся; возможно, она ожидала, что он так и поступит.

— Я пойду, — сказал он.

— Ты хочешь сказать, что пойдёшь один?

— Да.

— Возможно, так будет даже лучше, если ты действительно сможешь это сделать. Это — чем бы оно ни было — может не показаться мне. Если ты почувствуешь, что в состоянии открыть дверь, я подожду здесь. Как только ты заглянешь внутрь, я приду. Ты сможешь это сделать, Джон?

— Смогу, — медленно ответил он.

С бледным лицом он начал подниматься по лестнице. Пока она ждала внизу, в желтоватом свете газового фонаря, её обращённое к нему лицо казалось осунувшимся и измученным. Её глаза следили за каждым его шагом. Когда, наконец, его рука взялась за дверную ручку, она не смогла подавить взволнованный всхлип.