В груди запульсировала боль, и я прикоснулась к ней ладонью, когда придушенный звук когтями впился в мое горло.

Грэй двинулся, осторожно обходя мои ноги, снял одеяло и бросил его на кровать. Мои ноги остались голыми на полу, только черная ночная рубашка прикрывала мои интимные места, когда я сжимала бедра вместе. Он опустился рядом со мной и сел на корточки, когда его лицо оказалось в поле зрения.

— С тобой все в порядке, — тихо сказал он, его голос был обманчивым и успокаивающим.

Это звучало для меня как нежнейшая мелодия, дразнящая насмешка над магией, которой не было в его форме Сосуда.

Грех, завернутый в кожу, тело, предназначенное для заманивания людей в место бесконечных страданий.

Слезы навернулись мне на глаза от этих фраз, которые все еще напоминали мне о мужчине, которого я знала, о том, кому я каким — то образом, по глупости, позволила обмануть себя и влюбиться в него.

О мужчине, которого вообще не существовало.

Я обхватила руками живот, мысли вихрем пронеслись в голове. Я не могла осмыслить все, что произошло. Я не могла понять, что он сделал, как долго он это планировал.

— Как я здесь оказалась? — спросила я, сглотнув и зажмурив глаза.

Я бы не пришла в его постель по доброй воле, не после всего, что он сделал. В моей памяти был пробел, когда я ничего не могла вспомнить.

Я открыла печать и вернула Грэя в тело Люцифера, но после этого я почти ничего не помнила.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Грэй, протягивая руку вперед и просовывая ее под завесу моих волос.

Сначала его пальцы коснулись моей кожи. Затем его ладонь обхватила мой подбородок, и он повернул меня лицом к себе. Его золотистые глаза мерцали, когда он смотрел на меня сверху вниз, а большой палец нежно касался моей кожи.

В голове снова раздался звук ломающейся шеи, и я отшатнулась назад, подальше от самого дьявола.

Я глубоко, с содроганием вдохнула, пытаясь подавить подступающую тошноту в желудке, вызванную осознанием этого факта.

— Я умерла, — произнесла я едва слышным шепотом, глядя то ли на Грэя, то ли на Люцифера. Я заставила себя думать, называя его именем, которое он всегда носил. Отделяя стоящее передо мной существо от того, которого, как мне казалось, я знала.

— Ненадолго, — сказал он, как будто это снимало с него всякую вину.

Его демон свернул мне шею, лишив меня мира, которого я едва успела увидеть. Но этого признания было достаточно, чтобы понять, что он сделал нечто еще более ужасное, чтобы вернуть меня.

— Что ты сделал? — спросила я, прикрывая рот рукой, так как тошнота усилилась.

— Возвращайся в постель, любимая. Твое тело нуждается в отдыхе, — сказал он, полностью игнорируя вопрос.

Я застонала, поджала под себя ноги и поспешила в ванную, когда чувство вины ударило меня в грудь, которая уже пульсировала. Мои ноги скользили подо мной, как будто они были не моими собственными. Было что-то необычное в теле, которое всегда было моим, что-то странное в том, что я всегда называла своим домом на этом свете.

— Уиллоу, — повторил Грэй, идя за мной медленным, размеренным шагом.

Он обхватил меня за талию, помогая удержать равновесие, довел до ванной и опустил на колени перед унитазом как раз в тот момент, когда мой желудок начал очищаться.

Мягкие, нежные пальцы откинули мои волосы с лица и с тех мест, где они грозили упасть вперед, и собрали их в хвост на затылке, пока меня тошнило.

— С тобой все в порядке, — пробормотал он, и я задалась вопросом, хотел ли он убедить в этом меня или себя.

Мой желудок продолжал сокращаться еще долго после того, как меня стошнило, а тело заходилось в судорогах, пытаясь изгнать из себя то, чего там уже не было. Я подняла руку и вытерла рот тыльной стороной ладони, затем положила руки на каждую сторону унитаза и слабо поднялась на ноги. Смыв содержимое, я постаралась не паниковать при виде красной жидкости, заполнившей унитаз, и двинулась к раковине, чтобы яростно прополоскать рот.

— Не волнуйся, Ведьмочка. Это не твоя кровь, — сказал Грэй, не переставая помогать, когда раковина окрасилась в розовый цвет.

Как будто рвота кровью была моим самым большим беспокойством в данный момент.

Отражение, которое я увидела в зеркале, когда подняла взгляд, наконец, выглядело точно так же, как я помнила, как будто не было никаких признаков того, что я так сильно изменилась. Единственное разительное отличие находилось на груди, в верхней части декольте, где черным кругом выделялась кожа. Из центра вытекали нити тьмы, прорезавшие кожу, словно трещины в еще не разбитом оконном стекле.

Прямо над ним висел мой амулет, розовое золото которого резко выделялось на фоне черного турмалина и метки. У меня дрожала нижняя губа, когда я смотрела на него, стараясь не прикасаться пальцами к пятну.

— Это пройдет? — спросила я, прикусывая нижнюю губу.

Это была очень глупая причина для беспокойства, когда альтернативой было гниение в аду.

Но я не хотела провести остаток своей жизни под знаком того, что он пожертвовал собой, чтобы спасти меня.

— Нет, — спокойно сказал он, протягивая мне флакон с жидкостью для полоскания рта.

Я взяла его, не став благодарить, сделала глоток и тщательно прополоскала рот.

Когда я закончила, то посмотрела на него в зеркало, удерживая его жуткий золотой взгляд. Его волосы были взъерошены так, как я их никогда не видела, торс по-прежнему был обнажен. От запястья до локтя белела линия единственного шрама, и я была уверена, что его не было до того, как я…

Я сглотнула.

— Кто? — потребовала я, поворачиваясь к нему лицом.

Он шагнул ближе, когда я повернулась, и, наклонившись вперед, зажал меня между своим телом и трюмо.

— Это не имеет значения, — просто сказал он, слегка пожав плечами и подняв руку, чтобы коснуться одним пальцем темноты, расцветающей на моей груди.

Я сглотнула, пытаясь определить, как мне лучше поступить. Грэй был силен, когда я считала его просто Сосудом, но в этой форме в его распоряжении должна была быть безграничная сила. Именно он создал мою прародительницу. Именно он наделил ее магией, которой она потом поделилась со всеми ведьмами. С таким могуществом то, что я держала на кончиках пальцев, выглядело детской забавой.

— А для меня имеет, — сказала я, не зная, как поступить.

Инстинкт подсказывал мне, что нужно ударить его по горлу, коленом по яйцам, чтобы проклясть его до беспамятства, и, судя по ухмылке на его лице, этот ублюдок прекрасно это знал.

— Не смотри на меня так, когда я не могу нагнуть тебя над раковиной и напомнить, чего ты на самом деле хочешь, Ведьмочка, — прорычал он, взяв меня за руку и выводя из ванной.

Я споткнулась о собственные ноги, мои шаги были нескоординированными. Он откинул одеяла, которые бросил на кровать, когда помогал мне распутаться.

— Все, что я хочу с тобой сделать, это перерезать твое чертово горло, — прорычала я, поморщившись, когда он потянулся к ящику тумбочки и достал оттуда лезвие.

Он поднес его ко мне, повернув так, чтобы обхватить плоские стороны лезвия двумя пальцами, и протянул мне рукоять.

— Ну, давай, любимая. Посмотрим, что из этого получится, — сказал он, и его голос перешел в снисходительный смех.

Я взяла его, обхватила рукоять и не нашла в ней никакого успокоения. Я могла бы перерезать ему горло, но знала, что это ничего не даст. Он зальет кровью весь пол, но жизнь не покинет его из-за раны в плоти.

— Конечно, ты знаешь, что ни для кого из нас это ничем хорошим не закончится. Каким именно ты видишь конец? — спросила я, вонзая острие кинжала в тумбочку у кровати.

Грэй сделал паузу, приложив палец к моему подбородку.

— Конец? — спросил он, и в его голосе прозвучало недоумение, как будто это я потеряла рассудок. Как будто это я нуждалась в проверке реальности.

— Для нас с тобой нет конца, Ведьмочка.

Я сделала шаг назад, матрас позади меня уперся в заднюю поверхность моих бедер, не давая мне никакого выхода, если только я не захочу сделать себя уязвимой, пытаясь перелезть через него. Я остановилась, подняв подбородок и глядя ему в глаза.