Я сглотнула, ненавидя то, как эти слова прорвали стену. Я и сама говорила то же самое той ночью в душе после нападения ведьм. Кого волновало мое исчезновение, кроме брата, которого я больше никогда не увижу, если захочу его защитить?

Как бы больно мне ни было это признавать, Грэю было не все равно. На каком-то уровне, каким-то образом, он заметил бы мое отсутствие.

Это было больше, чем я могла сказать о ком-либо другом.

— Ты — ублюдок. Ты не должен радоваться тому, что напоминаешь мне, что я одна на свете, — сказала я, отстраняясь и борясь со сдавливанием в груди.

Он отказался отпустить меня, крепко прижав к себе, поднял руку к моему лицу и коснулся щеки.

— Ты была одна, но теперь это не так. Когда ты поймешь это? — спросил он, удерживая мой взгляд.

Его золотистые глаза были такими напряженными, когда он смотрел на меня. Казалось, что он смотрит сквозь мои глаза и видит каждую мысль в моем мозгу, чувствует каждую эмоцию в моем сердце.

Когда желание бежать пронеслось по моим конечностям, я проигнорировала его. Приподнявшись на носочки, я осторожно прикоснулась губами к его рту. Его губы нежно прикоснулись к моим, даря мне осторожный поцелуй. Он держал меня так, словно я могла разбиться, словно я была сделана из стекла, пока я не опустила руки к его ремню, расстегнула его и выдернула из брюк.

Он улыбнулся мне, углубляя поцелуй, а я быстро расстегнула пуговицу и ширинку. Ловкими, осторожными движениями стянула его брюки с бедер, а он в свою очередь сделал то же самое с моими. Он скинул туфли и брюки, снял носки и направился к кровати.

Он устроился на подушках, ткнув в меня пальцем, чтобы позвать к себе. Я опустилась на колени и поползла вверх по его телу так же, как и утром. Обхватив его за талию, я позволила его длине коснуться моего центра и застонала, когда обнаружила, что он тверд и готов ко мне.

— Между прочим, Ведьмочка, — сказал он, когда я склонилась над ним и потянулась вверх, чтобы заправить за ухо прядь волос. — Ты не можешь трахать меня, когда не хочешь признаться в своих чувствах ко мне.

— Разве я не могу? — спросила я, наклонив голову в сторону, и потянулась между нами, чтобы обнять его.

Он рассмеялся, его губы растянулись в ослепительной улыбке, когда я не потрудилась опровергнуть его намек.

В этом не было смысла. Даже если бы это не послужило моей цели, мы оба знали бы, что это ложь.

Он потянулся вниз, положив руки вдоль своего тела. Его руки обхватили мои ноги, притянули меня к себе и опустили, когда я оказалась на его груди. Он изменил положение и повторил все сначала, пока я не оказалась на его лице.

— Что ты делаешь?

— Хватайся за изголовье и держись крепче, любовь моя, — приказал он, обхватывая руками мои бедра.

Его пальцы вдавились в кожу, отчего в местах прикосновения к мягкой плоти появились ямочки. Он заставил меня опуститься, прижав к себе покрепче, когда я попыталась сопротивляться.

— Теперь садись, — прорычал он, рывком опуская меня ниже.

Его рот коснулся моей киски, и язык тут же начал двигаться по ней. Я задыхалась, откинув голову назад, а руками ухватилась за изголовье кровати, чтобы удержаться, как он приказал.

Грэй поглощал меня, вырывая из моего горла непрерывный поток стонов, которые я не смогла бы сдержать, даже если бы попыталась. Выгнувшись вперед и глубоко вдохнув, я посмотрела на его лицо между бедер. Золотистые глаза светились из-под меня, глядя на меня сверху и оценивая все мое тело. От выпуклости бедер, где они обхватывали его голову, до изгиба моего живота и ложбинки между грудями — не было ничего, чего бы он не видел.

Не было ничего, что бы ему не нравилось.

Я всегда чувствовала себя комфортно в своей коже и в своем теле, хотя в том, что мужчина ценил каждый сантиметр, было что-то такое, что заставляло меня любить его еще больше. Я чувствовала себя красивой, когда он смотрел на меня, разглядывая каждую мою часть. Мои бедра двигались сами собой, когда он обводил языком мой клитор, оказывая на него давление, достаточное для того, чтобы приблизить меня к оргазму, но при этом не переходя за грань.

— Грэй, — взмолилась я, бесстыдно двигая бедрами и прижимаясь к его лицу.

Он молчал, позволяя мне брать то, что мне было нужно, используя его рот для собственного удовольствия. Я наклонилась вперед, прижавшись макушкой к изголовью кровати и опустив руку между ног, чтобы зарыться в его волосы. Я держала его неподвижно, прижав к себе так, как хотела, пока моя потребность сжималась все сильнее.

Его пальцы сжались на моих бедрах и так резко дернули меня назад, что я почувствовала себя в воздухе, пока не упала спиной на кровать. Он мгновенно оказался сверху, положил руку мне на колено и высоко поднял его, входя в меня.

— О, блять, — простонала я, обхватив его руками, когда он полностью навалился своим весом на меня и впился в мой рот своими. Я ощущала свой вкус на его губах, на его языке, когда он глубоко погружался между моих бедер.

— Хочу почувствовать это, когда ты кончишь, — пробормотал он, прижимаясь ртом к моему, отстраняясь и подаваясь вперед неторопливыми, жесткими ударами. Мой оргазм наступил на третий раз, заставив меня закричать ему в рот, но он проглотил звук.

Он трахал меня до конца, прикоснувшись своим ртом к моему, когда мое дыхание выровнялось. Его толчки замедлились, что-то сдвинулось, когда он разделил мое дыхание. Открыв глаза, я обнаружила, что он пристально смотрит на меня сверху вниз, его руки уперлись в кровать рядом с моей головой, и теперь не было ничего, кроме него и тепла его золотистого взгляда.

— Грэй… — я запнулась, закрыв глаза, когда это стало слишком.

— Позволь мне любить тебя, — мягко произнес он мне в губы.

Он взял мою руку в свою, коснулся ею метки в центре груди и провел пальцами по тому месту, где его сердце билось в такт с моим.

— Я не могу, — сказала я, и у меня вырвался прерывистый всхлип.

— Ох, Ведьмочка, — сказал он, грустно улыбаясь, глядя на меня сверху вниз. — Ты уже это сделала.

Он поднял мою ногу выше, прижимаясь к моему телу, и поцеловал меня. Он не произносил больше ни слова, стремясь к своему освобождению, доводя меня до очередного оргазма, прежде чем окончательно перешел грань. Он задержался после того, как кончил, и его вес на мне скорее подарил мне комфорт, чем вызывал клаустрофобию.

Я была в полной жопе.

15

ГРЭЙ

Уиллоу сидела на краю кровати, положив руки на колени, и смотрела в сторону окна в конце комнаты. Она хотела уединиться с природой, с той частью себя, которая чувствовала себя знакомой в хаосе того, чем она становилась. Я расстегнул молнию на пакете с одеждой, наблюдая, как Уиллоу закатила глаза и встала, чтобы посмотреть на платье, которое я ей принес. Обычно она не слишком заботилась о том, чтобы одеваться для кого-то, кроме себя и своих вкусов, и, судя по состоянию дома ее матери и реальности того, что отец сделал с ее жизнью, у нее было не так уж много поводов для официальных торжеств.

Но когда пакет с одеждой разошелся и показались черные ткани, она поднялась на ноги и подошла поближе. Юбка из тюля с беспорядочными лозами и цветами спадала от талии до самых ног, за исключением разреза, который шел высоко по бедру и позволял ей свободно двигаться при необходимости. Торс был затянут в корсет и покрыт шелком и кружевами, напоминавшими решетки дверей Трибунала. С вырезом в форме сердца, через одно плечо перекинулись тонкие тканевые лозы.

Она нежно прикоснулась пальцем к лозам, ее матовый черный лак прекрасно дополнял платье, сшитое специально для нее.

— Куда именно мы идем? — спросила она, скрестив руки на груди.

— В Трибунальные комнаты, — сказал я и подошел к комоду, куда кто-то из персонала перенес ее одежду. Я взял черные кружевные стринги и опустился перед ней на колено.