– Давай выходи. – Его нисколько не смутил тот факт, что он находится в женском туалете, а я истекаю здесь кровью, запершись в туалетной кабинке.

– Я… – Я громко вздохнула, посмотрев на свою белую юбку, испачканную в своей крови. – Я не могу.

– Подожди секунду.

Его спортивная сумка с глухим стуком ударилась о пол, и из-под двери я увидела, как он в ней копается и что-то ищет. Через несколько секунд на дверь легко приземлилась его любимая голубая толстовка.

– Ладно, еще увидимся, – окликнула меня Кристи. – Хороших вам выходных, ребята.

– Спасибо тебе за все!

– Да не за что.

Я услышала звук закрывающейся двери, и мы с Джудом остались одни. В женском туалете.

– Джуд, тебе уже нужно идти. Ты ведь опоздаешь на автобус!

– Уже опоздал. Я позвонил маме, она с тобой нас заберет. Надень мою толстовку. Она длинная, и ты сможешь прикрыть ею… – Он кашлянул. – Ну ты сама поняла.

Я покраснела от стыда.

У всех моих знакомых девочек месячные начались уже давно. У меня же они начались в возрасте пятнадцати лет в школьном коридоре. И, конечно, это случилось на виду у ребят, которые постоянно высмеивали меня, и у Джуда. Больше всего сейчас мне хотелось провалиться сквозь землю. Но никто моей мольбы не услышал. Я все еще твердо стою ногами на полу.

– Спасибо, – признательно прошептала я ему и надела толстовку Джуда.

Она оказалась мне очень велика и доставала мне до середины бедра, прикрывая все, что нужно было прикрыть. Толстовка пахла кондиционером для белья, которым пользуется мама Джуда, гелем для душа с древесными нотками и мятной жвачкой. Она пахла Джудом.

Я робко вышла из туалетной кабинки, избегая его прямого взгляда, и направилась к раковине, чтобы помыть руки.

– Это отвратительно…

– Да не парься ты. Ерунда!

Легко ему говорить. Мы вышли из женского туалета, и я украдкой посмотрела на него. И правда, непохоже, чтобы ему было очень противно. Он ободряюще мне улыбнулся и даже не стал меня подкалывать.

– Э-э-э… Я постираю твою толстовку и завтра верну ее тебе.

– Оставь ее себе. – Он придержал для меня входную дверь.

Я вышла на улицу и сделала большой глоток горячего, душного воздуха.

– Но это ведь твоя любимая толстовка!

– Поэтому я и хочу, чтобы ты оставила ее себе.

Он встал рядом со мной и бросил все три сумки прямо на тротуар. Мы стали ждать, когда за нами приедет его мама.

– Почему? – непонимающе спросила я.

– Потому, Лила, что если парень не хочет отдавать тебе свою любимую толстовку, то и времени твоего он совсем не стоит.

Я повернулась к нему и внимательно вгляделась в его красивое лицо. Он улыбнулся мне, и на его щеках появились милые ямочки. Дыхание застряло где-то у меня в горле. Он дернул меня за шнурок на толстовке.

– Слушай, мне нравится, как она на тебе сидит. Намного лучше, чем на мне.

Это была неправда. Эта толстовка прекрасно на нем сидела, так же как и футболка, и баскетбольные шорты, в которые он сейчас был одет. И вообще, Джуду идет любая одежда. Своими взъерошенными каштановыми волосами, полными губами и голубыми глазами, которые, кажется, глядят мне всегда прямо в душу, он походит на юного греческого бога.

Несколько секунд мы просто стояли и молча смотрели друг на друга, словно изучая. Мне захотелось забрать все те нелепости, что я недавно наговорила Эшли, обратно.

Потому что Джуд был только мой, и я всей душой против того, чтобы он был с кем-то, кроме меня.

Потому что в этот день я по-настоящему влюбилась в Джуда Маккалистера. Спустя шесть дней после моего пятнадцатилетия, в день, когда у меня впервые начались месячные. В день, когда Джуд пришел за мной в женский туалет и спас меня тем, что отдал мне свою любимую толстовку.

– Мама приехала, – сказал Джуд, и чары вдруг развеялись.

Лила

Прошел еще один год. На мой шестнадцатый день рождения Кейт испекла мне красивый торт. Я задувала свои свечи, а про себя всей душой молила высшие силы лишь о великом чуде. Я неустанно просила, торговалась и пыталась всеми возможными способами договориться с Богом, который все никак не хотел внимать моим слезливым просьбам.

Если в моем табеле с оценками будут стоять одни пятерки, маме станет лучше.

Если я вычищу весь дом до блеска и идеала, маме станет лучше.

Если я смогу пробежать еще один километр, маме станет лучше.

Небольшой спойлер: лучше ей, к сожалению, не становилось.

Я свернулась на диване маленьким калачиком и пыталась хоть как-то отвлечь себя чтением дурацкой и неинтересной книги про вампиров, в то время как на улице бушевала и шумела летняя гроза. Эта Белла – просто какая-то странная идиотка. Меня так раздражала главная героиня книги, что время от времени у меня возникал большой соблазн убрать эту книгу куда подальше, но я не бросала чтение из-за своего любопытства. Все же мне было интересно, перестанет ли Белла когда-нибудь быть такой тряпкой или нет. Да и Эдвард был не такой уж крутой парень. Не понимаю, почему все так носятся с этой обычной книгой?

Я все еще надеюсь, что он укусит ее и превратит в нормальную вампиршу. Может, тогда наконец читать станет немного интереснее…

– Привет, Бунтарка. Как ты там? – В телефонной трубке послышался мягкий голос Джуда.

– Беспокоишься обо мне? – спросила я. – Или просто захотелось поесть вкусную пиццу у меня дома?

– Конечно, меня интересует только пицца. С этого и надо было начинать разговор.

В окне нашей гостиной промелькнул сильный разряд молнии, и я непроизвольно вскрикнула. Надеюсь, что этот звук потонул в громком раскате грома.

– Жди, я сейчас к тебе приду, – сказал Джуд.

Похоже, он все-таки услышал мой вскрик.

Этим летом мы не так много времени провели с ним вместе, но при этом я успела услышать о нем предостаточно разных новостей, которые мне не хотелось бы даже знать. Джуд сейчас работает у своего отца, а я провожу бо́льшую часть времени за домашними делами: ухаживаю за нашим садом, стираю, убираюсь и готовлю. Правда, мама в последнее время ест очень мало.

Через несколько минут я уже открывала входную дверь Джуду. Он вошел в дом. Странно было осознавать, что эта двухметровая широкоплечая груда мышц когда-то раньше была маленьким мальчиком с шаловливой улыбкой и лохматыми волосами, которые вечно лезли ему прямо в глаза. Джуд резко тряхнул головой, обрызгав меня холодной дождевой водой. Я отпрыгнула от него, громко хихикнув:

– Ты как мокрая псина. И пахнешь точно так же.

Я слукавила. Пахло от него очень приятно, дождевой водой, его любимым гелем для душа и жвачкой со вкусом мятной свежести, которую он обычно все время жует.

– Ну и где моя обещанная пицца?

– Я пока еще не заказывала.

Он прошел на кухню и взял в руки телефонную трубку. Я разрешила Джуду позвонить в доставку самому, потому что жуткая гроза была в самом разгаре. Он заказал нам пеперони и сразу же сходил в ванную за чистым полотенцем, просушил свои волосы и повесил полотенце на дверной крючок.

– Давай посмотрим, что там по телику. – Его рука, лежавшая на моей пояснице, чуть подтолкнула меня вперед.

– Нет, Джуд, ты же знаешь, что во время грозы нельзя смотреть телевизор! – От очередного сильного раската грома я подпрыгнула и прикрыла лицо руками. – Я все-таки такая трусиха…

– Да ладно тебе, все чего-то в своей жизни боятся.

Я плюхнулась на мягкий диван рядом с Джудом. Он взял пульт с журнального столика и направил его прямо на телевизор.

– А чего боишься ты? – спросила его я.

– Ничего.

Я легонько шлепнула его по руке. Посмеиваясь, он принялся переключать по очереди каналы. Джуд остановил свой выбор на бейсбольном матче, и я попыталась вырвать пульт у него из рук, но он высоко поднял его над головой, чтобы я не смогла до него дотянуться.

– Мы у меня дома. Вообще-то, это я здесь главная, и я решаю! – заявила я, пытаясь выхватить пульт из его рук.