Ничто в природе не боится смерти,

замерзнув, птица падает с ветвей,

ничуть о гибели своей не сожалея!

Дэвид Герберт Лоуренс

– С Альмой может случиться беда! Она утонет или сорвётся со скалы! Мы должны найти Альму, мы обязаны её найти!

Так восклицала Лиза, стоя на туристической тропе. Она сжимала собачий поводок и от растерянности хлопала глазами. Меньше часа назад Альма была рядом. Меньше часа назад маленькое путешествие друзей не предвещало беды. Теперь сумерки окутывали застывший грабовый лес, тишина становилась пугающе глубокой – в горах наступала ночь.

Их было четверо: Оля, Лиза, Кирилл и Антон. Они бродили по лесным тропам и ближе к вечеру вышли к отвесным обрывам. Привал выдался на удобной поляне над пропастью, где взорам путников открывался в молчаливом совершенстве гигантский разлом Большого каньона Крыма.

– Ощущение детской сказки, – промолвила Лиза и тут же, словно её что-то вырвало из настроения созерцания, бросила в сторону обеспокоенный взгляд:

– Альма, ко мне! Да где эта негодница!

Развесёлая такса выскочила из кустов к ногам хозяйки.

– Ты, малышка, пить хочешь? – Лиза мигом извлекла из рюкзака алюминиевое блюдечко и пластиковую бутылку с водой. Альма с наслаждением лакала из блюдечка прохладную родниковую воду, пока девушка поглаживала гладкую шерстку питомицы.

– Пора спускаться в каньон, – Антон, постукивая длинной палкой по камням, наблюдал за друзьями.

– Давай пять минуточек постоим, переоденемся, – кутаясь во флисовую кофту, ответила Оля. – Вечереет, прохладно уже.

– Эх, повезло, что погодка сегодня загляденье, – сказал Кирилл. – А предупреждали – гроза, гроза, да ещё какая! Тьфу на вашу грозу!

Солнце пряталось за вершины гор, чтобы отдать уходящему дню последние всполохи тепла. Отвесные скалы каньона тонули в золотистой пелене заката. Одинокий орёл парил над разломом, и полёт его был и не полётом вовсе, а поэзией, в которой нет ничего лишнего, ничего суетного.

Альма вздрогнула – уловила что-то? Учуяла ли? Такса навострила ушки и помчалась догонять уходящих путников.

Антон, отталкиваясь палкой, скакал по тропе над обрывом, его крепкая фигура мелькала среди можжевельников и грабов, суровое лицо выражало напряжённую задумчивость, в висках поблёскивала седина. Он остановился, перевёл дыхание и оглянулся. Друзья не поспевали за ним. Кирилл пыхтел и то и дело стряхивал со лба слипшиеся от пота и пыли волосы. Оля почти ползла. Лизу и вовсе не было видно за деревьями и кустами. А вот Альма – девочка была уже тут как тут.

– Когда я учился в университете, у нас была традиция вручать походникам значки, – сказал Антон, когда до привала доковыляли Кирилл и Оля. – Мне достался значок «Знаток троп».

– Поэтому ты бегаешь как угорелый? – Оля с трудом опустилась на камень. – Фух, долго ещё? Дайте мне орден «Любитель лавочек».

– Я думаю из нас можно создать лигу таких любителей.

Наконец добралась до стоянки Лиза.

– Лиза! – лукавой улыбкой встретил её Кирилл. – Мы придумали значок для тех, кто всегда идёт последним – «Знаток поп».

Она показала ему язык.

– Нет, не хочу я ваши значки носить, – сказала Оля. – Ни о чём они. Посмотри на Лизу, сейчас как рванёт – и будет нас возле машины ждать.

– Это ранг в нашей тусовке, – ответил Кирилл

– Задумайся: ты даёшь название горе, Ай-Петрий там или Эльбрус, а зачем? Чтобы выразить какую-то особенность горы, но что горе до того как ты её назовёшь? Гора сама по себе не вписывается ни в какие названия, она намного больше…

– Конечно, горы очень большие.

– Ну что ты, Кирюша, не надо так прямолинейно…

Тявкнула Альма, и Антон сказал:

– Вот, даже собачка намекает, что пора идти, – и, помолчав немного, добавил. – Темнеет.

Лиза вскочила, свистнула, подзывая таксу, и поглядела на друзей с шутливым вызовом:

– Мы с Альмой уходим.

Альма покрутила головой, смекая, что обсуждают её собачью особу, рассерженно гавкнула и умчалась за хозяйкой.

***

– Альма достойная собака, ничего с ней не произойдёт, она в своей стихии, – говорил Антон.

Кирилл прислушивался, выискивая взглядом собачьи следы:

– Может почуяла что-то.

– Однозначно почуяла, – Антон стукнул палкой. – Идёмте, она нас догонит или будет ждать возле реки.

Лиза сжимала поводок и с мольбой смотрела на друзей:

– Альма боится темноты.

– Я поищу внизу.

Кирилл полез в ущелье, скользя по земле и цепляясь за ветки какими-то обезьяньими руками. Оля с тревогой поглядывала на розовое закатное небо. Лес тонул в розовых сумерках, среди деревьев начинало мерещиться нечто неведомое.

– Ничего! – раздался полный досады крик Кирилла.

– Антон прав, – сказала Оля. – Альма скорей всего будет возле реки. Идёмте, очень быстро темнеет.

Грабы расступились, открывая тропу – приятный пологий спуск. Ребята направились ко дну каньона. Лиза всхлипывала:

– Альма! Альма! – голос её, наполняясь отчаянием, становился слабее и слабее.

С неба опускалась тишина, плотная, завораживающая – какой она бывает ночью в нелюдимых местах. Лиза не слышала собственных шагов. Тишина давила на неё, напоминая тишину пустой одинокой квартиры.

Небо окрасилось сиреневым цветом. Сумерки густели. Стал доноситься негромкий шум реки. У Лизы появилась надежда, она не выпускала из рук поводок.

Внезапно – лай? Друзья замерли. Да, не одни звуки реки слышались в лесу, а ещё что-то еле уловимое. Друзья помчались со всех ног, выкрикивая:

– Альма! Альма! Альма!

Когда добежали до воды, совсем стемнело.

– Доставайте фонарики! – воскликнула Лиза.

– Вон на том берегу! – встрепенулся Кирилл.

По камням он перепрыгнул реку и полез вверх по склону. Он смог разглядеть Альму в темноте и теперь карабкался к ней. К испугу своему он увидел два силуэта – собака и орёл не отводили глаз друг от друга. Орёл восседал на пне, спокойный и величественный. Антон попытался схватить Альму, но такса молниеносно выскочила из-под его рук и устремилась к воде, ракетой, вздымая брызги, пересекла реку и вылетела прямиков в объятия Лизы. Девушка целовала собаку в носик, а собака в ответ любовно облизывала девушке лицо.

Кирилл наблюдал за сценой воссоединения, но вдруг решительно обернулся – на том месте, где должен был восседать орел, торчал высокий камень. «Показалось что ли…» – решил Кирилл.

Так закончилось для Альмы первое её приключение в горах. В следующем походе она гордо бежала впереди ребят, а на её ошейнике висела медаль «Иван Сусанин».

Комната в общаге была грязная и неубранная. За столом, уставленным пивными бутылками, сидел Антон и стучал ручкой по раскрытому блокноту. Он вспоминал стихи Маяковского: «прежде чем начнёт петься, долго ходят, разомлев от брожения, и тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения».

Сегодня утром вобла в сердце Антона перестала подавать признаки жизни. Он напряжённо сопел, покусывал губы и наконец вывел ручкой в блокноте: «Одним жарким летним днём три кота и одна кошечка…» – и сдулся.

В раскрытое окно весна дышала тёплым запахом скошенной травы. Солнечный свет ложился на незаправленные постели и немытый пол. В комнате появился сосед Толик. Он принёс сковородку жареной картошки.

– Ты идёшь сдавать зачёт?

– Буэ, – отмахнулся Антон. – Ещё рано.

– Ты можешь пролететь. Смотри.

– Там шара, всем ставят.

– Тебя могут не допустить к сессии.

Антон покосился на блокнот – неужели вобла стухла? Толик принялся вилкой уплетать картошку прямо из сковородки. Антон проговорил раздражённо: