Бейл Айсин, недалеко от Дингла, Киарраи, 1400 г.

— Смит.

Ниал знал, не отрывая взгляда от наковальни, что женщина, обратившаяся к нему, фейри — Ши, как называли их жители деревни. Он чувствовал её запах — яркий, приторно-сладкий, — который люди находили непреодолимым. Он склонился ниже над наковальней. Починить кухонный экран для деревенской женщины важнее, чем поговорить с фейри, кроме того, его звали не Смит. И если она не могла позвать Ниала настоящим именем, он не видел необходимости отвечать.

— Оборотень, я приказываю, — сказала она.

Ниал, продолжил стучать молотком. Ветер врывался в открытые двери, неся запах рыбы и чистого воздуха, который так и не смог заглушить зловоние фейри.

— Оборотень.

— Малышка, эта кузница наполнена железом, — перебил её Ниал, — и оборотни больше не подчиняются фейри. До тебя эта новость не дошла за сто пятьдесят лет.

— Я наложила на себя заклинание, которое сдерживает отвращение к железу. На время, и этого времени хватит, чтобы разобраться с тобой.

Её голос был подобен чистейшей воде и Ниал, наконец, поднял взгляд, любопытство взяло вверх над враждебностью. На пороге стояла высокая женщина в струящемся шёлковом одеянии, и тело было окружено ореолом света, заходящего солнца. Светлые волосы, заплетённые в нескольких тонких косичек, ниспадали до колен. Тёмные глаза и заостренные уши, привычные для её вида. Она прекрасна, в каком-то неземном смысле, но все фейри были прекрасными, хотя и злобными ублюдками.

Ветер, поднимающийся с морских утёсов проник в дверной проём, и женщина задрожала. Не выгнул брови, он никогда не видел, чтобы фейри дрожали.

Он сунул конец крана в огонь, от чего в темноте вспыхнули искры.

— Заходи! На такой погоде ты точно замёрзнешь, девочка.

— Меня зовут Аланна, и меня трудно назвать девочкой

Она должна быть молодой, если реагировала на снисходительность Ниала, ну, или, по крайней мере, наивной. Фейри жили очень долго и почти не менялись, когда взрослели. Так что было трудно сказать, сколько им лет? Аланне могло быть двадцать пять или четыреста пятьдесят.

Аланна вошла в кузницу, бросая нервные взгляды на железо, наковальню, инструменты и детали крана, который он чинил.

— Меня послали дать тебе поручение.

— Послали, говоришь, бедняжка? Должно быть, ты оскорбила кого-то из высшего руководства, раз тебе поручили неблагодарную задачу спуститься в мир смертных и поговорить с оборотнем.

Она покраснела, но тон оставался надменным:

— Я пришла попросить выковать меч. Полагаю, когда-то ты был мастером по изготовлению мячей с определённой репутацией.

— Те дни давно минули, теперь я скромный кузнец, создающий практичные вещи для жителей деревни здесь и на Главном острове.

— Тем не менее уверена, что мастерство твоё никуда не пропало. Меч должен быть с лезвием длиной в три фута и выкованный из серебра, а рукоять должна быть бронзовой.

Ниал, вытащил кран, из огня положил на наковальню, быстро предав раскалённому концу форму.

— Нет, — ответил он.

— Что?

— Нет, я не буду делать такое чертовски дурацкое оружие для Фейри, — произнёс он, чеканя каждое слово. — Я не для кого не буду делать такое оружие.

Аланна разинула рот и уставилась на него, что очень не по фейри. Это холодные существа, едва заставляющие себя вежливо разговаривать с кем-то, кто не принадлежит их виду. Когда-то Фейри разводили оборотней, чтобы охотиться и сражаться и считали тех животными на ступень ниже людей. Эта женщина выглядела обеспокоенной, смущённой, даже дезориентированной.

— Ты сделаешь это

— Нет.

— Ты должен

Паника? Ниал сунул железный кран обратно в огонь и поднялся.

Женщина отступила на шаг и Ниал подавил усмешку. Он был крупным даже для оборотня. Его руки сильны из-за работы в кузнице на протяжении жизни, и он всегда был высоким. Аланна едва доставала ему бы до подбородка. Её тонкие руки не шли ни в какое сравнение с его большими. При желании он мог бы сломать её, как веточку, и судя по её чёрным глазам она подумала об этом же.

— Слушай, девочка, возвращайся туда, откуда пришла и передай Фейри, что оборотни больше не подчиняются их приказ. Мы больше не ваши рабы или охотники, или домашние животные. Всё кончено. — Он повернулся, чтобы накачать меха, по его обнажённой спине струился пот. — Кроме того, из серебра не получится приличного меча — металл слишком мягкий.

— В металл, вплетут заклинание, чтобы сделать его таким же прочным, как сталь. Ты будешь работать с ним так же, как с любым другим мечом.

— Правда буду? Фейри, в любом случае, не любят мечи — ваше любимое оружие лук, не говоря уже о медных ножах для того, чтобы вырезать сердце другого существа, обычно, пока оно ещё бьётся.

— Так поступают только жрецы, и только когда им нужно принести жертву.

— И вы зовёте это жертвоприношением. Похоже, для вас это не такая уж большая жертва. Но огромная для того, кто теряет своё сердце.

— Это вообще не твоё дело, тебе нужно выковать меч. А для чего мы его будем использовать, тебя не касается.

— Ошибаешься. — Ниал снова поднял кран, быстро придал ему окончательную форму и засунул в бочку, — вода и металл встретились с шипением и в воздух поднялся пар. — Во всех моих инструментах есть частичка меня. Я не стану использовать меч в качестве жертвенного оружия, которые ты будешь втыкать в беспомощных животных, людей или оборотней, не причиняющих вам никакого вреда.

Она нахмурилась.

— Частичку себя. Кровь или кусочек кожи.

— Не в буквальном смысле, невежественная женщина. Я не окропляю вещи кровью, как какой-нибудь жрец Фейри. Я говорю, что вкладываю частичку своей души во всё, что создаю. Боги знают, что не хотел бы, чтобы Фейри прикасались к чему-то, что близко к моей душе.

Она покраснела и во взгляде появился стыд.

— Оборотень я должна забрать этот меч с первыми лучами солнца.

Сейчас последние лучи света проникали через дверь, и весенний воздух становился холоднее.

— И где взять время, чтобы изготовить такую штуку до утра, работа с мечом долгая, и мне нужно заботиться о сыновьях. Я не буду этим заниматься девочка, иди домой и скажи, что не смогла запугать большого злого оборотня.

— Будь ты проклят. — Аланна сжала кулаки, сверкнув глазами. — Все оборотни такие чертовски упрямые? Я думала, что уговорю тебя, не причинив вреда.

Ниалл оглядел её с головы до ног. Фейри, без сомнения, способны на могущественную магию, но в мире людей она не такая сильная. Они отказались от этой силы, а оборотни адаптировались к жизни тут. У Фейри ещё была магия, но это не значит, что заклинание и очарование они использовали, чтобы заманивать людей на верную смерть

— Девочка, ты смогла бы мне навредить? В кузнице полно железа. Я потерял свою пару десять лет назад. И это боль сильнее, чем что угодно в мире. Я сомневаюсь, что ты сможешь причинить мне что-то хотя бы близко к этой боли, независимо от того, сколько заклинаний бросишь в меня?

— Нет, — спросила Аланна звенящим голосом. — А если я покалечу твоих детей?

Ниал приблизился и впечатал Фейри в стену, прежде чем эхо её слов затихло, прижав железный прут к её горлу.

Оборотень оказался сильнее, чем она представляла и железо обжигало кожу. Заклинание, которое брат неохотно позволил своему главному волшебнику произнести над Аланной, предотвратило худшее. Но прут раскалён добела. От оборотня по имени Ниал исходил запах пота огня, дыма и металла. Он заплёл чёрные волосы в косу, и эта причёска подчёркивала его высокие скулы и острый нос — нотка происхождения Фейри, которая никогда не исчезала у оборотней. Его твёрдую челюсть обрамляли тёмные бакенбарды, мокрые от пота. Из-за бакенбард и пота он выглядел настолько грубым, таким похожим на животного. Мужчины Фейри были без бород, их кожа была гладкой бумага, но никогда не видела, чтобы кто-то так неприлично потел или вообще потел.