– Ну, вот и готово, профессор. Теперь никто не сможет сказать, что вы толкнули ее.

Янь еще несколько секунд постоял, прикидывая, как лучше поступить. Потом решил, что в присутствии свидетелей, да еще и с видео, ему ничего не грозит. Вместе со студентами они помогли старухе подняться.

– Спасибо, большое спасибо! Вы такие славные люди!

Женщина схватила Яня за руки и сделала несколько неустойчивых шажков.

– Думаю, все будет в порядке, – ласково сказал тот. – Хотите, чтобы мы проводили вас до больницы?

– Нет, спасибо, я могу идти. Не хочу никому причинять неудобств. Еще раз спасибо вам!

Она выпустила его руки и пошла прочь – быстрее и быстрее, пока не бросилась бегом.

Студент поглядел ей вслед; первоначальный шок сменился у него гневом.

– Вы только посмотрите! Нам еще повезло, что на этот раз все обошлось… Боюсь, вы лишились бы тут нескольких сотен, не будь нас рядом. Заметили: стоило заговорить про больницу, как она сбежала… Ну и актриса!

Студентка согласно закивала.

Янь стоял на месте, почесывая в затылке и пытаясь сообразить, что все-таки не так.

– Но кое-что, похоже, случилось… – Он перебрал в уме последние события, и вдруг понял: – Погодите! Мой телефон! Они украли мой телефон!

Втроем они заозирались в поисках толстяка, но того и след простыл. Старуха, ухмыляясь, запрыгнула на свой электровелосипед, стоявший поодаль, и укатила.

Вот почему профессор Янь не смог ответить Сюй Цзин, когда она так нуждалась в нем.

1 июля, средняя школа Цюши в Нинбо

На первой парте кабинета № 4 была вырезана надпись:

Первая половина самостоятельных вечерних занятий закончилась, но Чжу Чаоян так и сидел за своим столом, сосредоточенно решая примеры для завтрашнего экзамена по математике. Волноваться было не о чем: он всегда получал высшие баллы. Тем не менее ему нравилось возиться с цифрами и задачами – вне зависимости от того, требовалось это для экзамена или нет. Он уже решил, что сегодня пропустит физику, химию и биологию. Его оценки по китайской литературе, английскому и обществознанию наверняка тоже будут отличными.

Две ладони опустились на его парту с громким хлопком. Чжу Чаоян едва не подпрыгнул на месте. Подняв голову, он увидел девочку с короткой стрижкой – она пронзала его уничтожающим взглядом.

Чжу так же дерзко посмотрел на нее в ответ.

– Е Чимин! Чего тебе?

– Госпожа Лу ищет тебя, – прошипела та.

Чаоян в ярости вскочил, но ввязываться в драку не стал. Достаточно того, что его считают трусом и ему приходится задирать подбородок, чтобы смотреть ей в лицо. Достаточно быть самым низкорослым, тощим и трусливым мальчиком в классе. Если девчонка выше ростом победит его в драке, он этого не вынесет.

Чаоян громко покашлял, использовав этот звук для прикрытия, чтобы незаметно пукнуть в ее сторону. Несколько секунд спустя он картинно зажал нос, словно учуял запах.

– Черт побери, Е Чимин, ты бы хоть предупреждала, прежде чем пустить газы!

Она гневно уставилась на него.

– Ты идиот!

Чаоян засмеялся и, показав ей язык, расслабленной походкой зашагал в сторону учительской. Но перед дверью уверенность покинула его. Судя по всему, у него снова неприятности, хоть и неизвестно, по какой причине…

Госпожа Лу, их классная руководительница, была высокой сухопарой дамой слегка за сорок. Все ученики боялись ее, даже Чаоян. Она преподавала английский, который давался ему труднее всего.

Он сразу понял, что она не в духе, и инстинктивно сжался, как черепаха, прячущаяся в свой панцирь.

– Вы хотели меня видеть, госпожа Лу?

Госпожа Лу продолжала проверять домашние задания, сидя за своим столом и не поднимая на него глаз. Чаоян мял руками брючины школьной формы, нервничая с каждой секундой все сильнее. Она что, настолько зла, что не хочет его замечать? Или дело в чем-то другом: проблемах со слухом, несварении, разводе? Госпожа Лу игнорировала его добрых пять минут. Чаоян едва вытерпел.

Закончив с очередной тетрадью, она посмотрела на него.

– Почему ты разбил камеру Е Чимин?

Чимин была репортером школьной газеты и часто приносила камеру с собой в школу.

Чаоян растерялся.

– Какую камеру?

– Разве не ты разбил объектив камеры Е Чимин?

– Я ее не трогал! – недоуменно ответил Чаоян.

– Продолжаешь отрицать свои проступки?

– Я… я этого не делал, – запинаясь, пробормотал он, не зная, как убедить учительницу в своей невиновности.

Госпожа Лу пришла в ярость.

– Ты лжешь! Е Чимин видела, как ты взял камеру с ее парты и ударил о стену. Тогда объектив и разбился.

– Это неправда! Я даже не прикасался к ее камере! Никогда! – запротестовал Чаоян. Весь этот разговор был полным абсурдом.

– Хватит. Она уже сказала, что тебе не надо платить за новый объектив, поэтому можешь больше не врать.

– Я… – Он настолько разволновался, что с трудом сдерживал слезы. Обвинение было совершенно необоснованным. Чаоян привык, что его дразнят за маленький рост, за поношенную одежду и за то, что его родители развелись. Но и подумать не мог, что его обвинят в поломке камеры.

Госпожа Лу вгляделась в его лицо. Постепенно ее взгляд смягчился.

– Иди занимайся, завтра ведь экзамен… Не будем больше об этом вспоминать. Но помни, я тебя предупредила, Чжу Чаоян!

Чаояну хотелось возразить, но он промолчал. Обвинять его было странно, но спорить с госпожой Лу не имело смысла. Лучше он позднее спросит с этой змеюки Чимин.

Когда Чжу Чаоян вернулся в класс, уже прозвенел звонок. Он с ненавистью глянул на Е Чимин. Та улучила минутку и торжествующе покосилась на него, прежде чем снова склониться над учебником.

Расстроенный Чаоян сел за свою парту. Фан Лина, сидевшая с ним, тихонько дернула его за рукав. Она была одной из немногих, с кем он общался в классе.

– Не поворачивайся! Я хотела тебе кое-что рассказать…

Чаоян, уставившись в учебник, прошептал в ответ:

– Что такое?

Фан Лина смотрела прямо перед собой.

– Госпожа Лу спрашивала тебя про камеру Е Чимин?

– Ага.

– Похоже, она все свалила на тебя.

– Чего?

– Когда я закончила обедать и вернулась в класс, то увидела Чимин и уборщицу. Они рассматривали камеру. Чимин сказала, что уронила ее и объектив разбился. А потом сказала, что нажалуется госпоже Лу, что это ты разбил.

– Да ты шутишь! – воскликнул Чаоян, и гнев снова закипел у него внутри. – Она обманула учительницу! Я и пальцем не трогал ее дурацкую камеру. Я все расскажу госпоже Лу.

– Пожалуйста, не говори никому. Я не хочу, чтобы они набросились на меня, – взмолилась Лина.

Чаоян нахмурил лоб. Подумав как следует, он согласился:

– Ладно.

– По крайней мере, ты знаешь, что произошло. Только никому не говори!

– Не скажу.

– На этот раз она зашла слишком далеко, – добавила Лина.

– Но почему они решили обвинить меня?

– Думаю, когда она разбила камеру, то испугалась, что ее отец рассердится. Он капитан полиции, а раньше служил в армии. Как бы она ни старалась, он лупит ее за любую провинность. Но если она скажет, что камеру разбил одноклассник, отец не станет ее наказывать, – объяснила Лина.

– Значит, она просто свалила на меня свою вину! – проворчал Чаоян. Но тут выражение его лица изменилось. – А разве она не достаточно взрослая, чтобы ее лупить?

– Ну, это как сказать. Отец вообще обращается с ней как с мальчишкой. Однажды она пришла на уроки с синяком на лице. Сказала, что отец дал ей пощечину.

Представив себе, как отец наказывает Чимин, Чаоян злорадно хихикнул.

– Это объясняет, почему у нее такая жуткая стрижка. Может, и взгляд у нее мутный из-за того, что ее бьют по голове…

Внезапно оба поняли, что говорят в полный голос, а перед ними стоит госпожа Лу.