– Какой еще жизни? – Консьержка была непреклонна. – Никакой человек не выжил бы в буре!

– Я тоже считаю, что стоит отпереть дверь, – сказал доктор Нокт. Он сидел в одном из кресел у камина, подставив ноги почти вплотную к огню.

– С глубоким уважением, господин доктор, – воскликнула миссис Поуп, – но вашим мнением никто не интересовался, поскольку вы здесь даже не живете!

– И рад этому! – оскорбленно ответствовал доктор.

– Цисси, – негромко проговорил мистер Поуп, – полагаю, все же стоит…

Миссис Поуп была ошарашена подобным предательством:

– И ты туда же, Бартоломью?!

– Сэр? – Мистер Перкинс повернулся к старшему коллеге, до того молчавшему и надеявшемуся, что ему не придется принимать какие-либо решения, ведь он только-только более-менее согрелся и смог наконец взяться за чтение нового полицейского романа «В поисках невиновного».

Мистер Доддж отвлекся от книги, снял свое крошечное пенсне и, кряхтя, приподнялся в кресле.

– Вы слышали констебля, миссис Поуп, – сурово проговорил он. – Закон требует открыть двери. А значит, дверь будет открыта! Перкинс, мистер Поуп и господин доктор отворят дверь, впустят того, кто там стоит, и снова запрут ее.

– Сэр… – Констебль Перкинс стоял уже у самой двери и вслушивался в доносящийся из-за нее рокот бури. – Боюсь, нам понадобится ваша помощь.

– Так я и думал, – проворчал старший констебль, но тем не менее выбрался из пледа и захлопнул книгу.

Доктор и мистер Поуп уже стояли у двери. Мистер Доддж подошел и упер плечо в створку. Все приготовились, лифтер даже вжал голову в плечи.

Констебли взялись за засовы, переглянулись и дернули. Заработала теплорешетка, но ее мгновенно заглушило безумие, творящееся на улице.

Дверь будто ожила. Стоило ей лишь приоткрыться, как створка буквально вылетела из удерживавших ее рук и ударилась о стену. В тот же миг буря проникла в дом № 17.

Это была никакая не метель, это был самый настоящий шквал. С грохотом, какой могли бы издавать лишь огромные железные валы, снежный вихрь ворвался в подъезд, расшвыряв мужчин в стороны.

Камины погасли, и весь первый этаж погрузился во мрак и холод.

Миссис Поуп визжала, сжавшись у себя за стойкой и прижимая к груди обезумевшую от ужаса Мо. Миссис Чаттни схватила детей за руки и потащила их вверх по лестнице. Она не отпускала их, пока они не оказались на втором этаже.

А снег все проникал в дом. Дверной проем будто превратился в огромную воронку, которая засасывала в себя пургу. Снежные лапы сплетались жгутами и ползли все глубже.

– Закрывайте! Закрывайте! – кричал констебль Перкинс.

– Давайте же! Навались! – ревел констебль Доддж.

Мужчины схватились за створку и принялись с силой на нее давить, но ветер был слишком силен. Доктор и констебль Доддж толкали дверь, а мистер Поуп, глядя в кромешно белое марево, пятился и трясся от ужаса.

Снова дверь, казалось, было не закрыть. Никто больше не задумывался о том, кто же стучал в нее.

Констебль Перкинс пригнулся, выбрался из-за простенка и принялся расчищать путь для двери от навалившихся сугробов. Дикие порывы ветра толкали и били его. В одну секунду он оказался облеплен снегом.

– Перкинс! – заорал мистер Доддж. – Что ты делаешь?! Уйди оттуда!

Младший констебль будто не услышал и все продолжал отшвыривать снег руками.

– Толкайте! – закричал он в какой-то момент.

Доктор Нокт и констебль Доддж принялись толкать. Дверь сдвинулась на дюйм, на два, на три… она поползла, но неожиданно снова встала. Сил двух мужчин не хватало, чтобы ее закрыть, а Перкинс не мог им помочь, поскольку сидел на полу и уже ногами пытался отгребать снег.

– Поуп! Помоги!

Но мистер Поуп отполз подальше и вжался в стену.

– Мы не закроем ее! – кричал доктор.

– Поуп! – ревел констебль Доддж. – По-о-оуп!

Лифтер лишь потрясенно качал головой. Он впал в ступор и выл на одной ноте.

– Толкайте! – кричал Перкинс. – Толкайте!

Младший констебль не мог им помочь – если бы он вылез в проем, его бы тут же смело прочь.

Старший констебль и доктор пыхтели и сжимали зубы, но дверь упорно не желала сдвигаться.

– Толкайте! – закричал вдруг кто-то в самое ухо мистера Додджа и тоже принялся давить на дверь. Створка медленно поползла вперед. Младший констебль, словно безумный, заработал ногами, пытаясь отшвырнуть ими прочь как можно больше снега. Доктор Нокт, мистер Доддж и появившийся вдруг помощник толкали что было сил.

Дверь медленно ползла.

Дюйм за дюймом она продвигалась, и в какой-то миг наконец это произошло. Она закрылась. Один за другим громыхнули стремительно задвигаемые засовы.

Шум затих. Буря начала царапать дверь и стучать с той стороны, но больше она не могла угрожать жильцам дома № 17 – в ее силах было лишь ворчать да хрипеть с улицы.

Подъезд замело. Перкинс тяжело дышал, сидя на полу. Он был весь в снегу. Доктор Нокт облокотился на стену и дрожащей рукой потянулся к карману за платком. Мистер Доддж глянул на нежданного помощника. Рядом с ним стояла миссис Чаттни. Она держалась за грудь и пыталась успокоить дыхание.

– Мадам? Вы? – поразился старший констебль.

Доктор почтительно кивнул женщине.

– Мэм, вы оказались здесь как нельзя вовремя, – сказал он. – Мы вам благодарны.

– Да, мэм, – подтвердил мистер Доддж. – Это было очень храбро с вашей стороны. – Он обернулся к лифтеру, чей скулеж в отсутствие шума бури стал слышнее и при этом действовал всем на нервы. – А вы, Поуп, стыдитесь!

Судя по всему, лифтер начал активно стыдиться. Он поник и попытался поставить на ножки свой стул, перевернутый порывами ветра. О газете не шло даже речи. Она исчезла в снежном вихре.

– Миссис Поуп! – сурово прикрикнул мистер Доддж. – Вылезайте! Разжигайте камины снова! Только осторожнее: хоть фитили и задуты, газ все еще поступает. Сперва закрутите вентили, а потом… хотя что я вам рассказываю, вы и так все знаете! Миссис Поуп! Пошевеливайтесь! Нам нужно тепло! Констебль Перкинс едва не замерз насмерть! Доктор!

– Да, сэр! – Доктор Нокт подхватил под руку младшего констебля и помог ему подняться. Проводил его к креслам, усадил.

– Я… я в порядке, – дрожащим голосом ответил Перкинс. – Пара пилюль «Согревина», и я буду как… как новенький.

– Ну, боюсь, парой пилюль дело не ограничится, – хмуро заметил доктор Нокт и помог констеблю снять ремень, мундир и шлем. – Тут где-то были пледы. Что у нас с огнем?

– Миссис Поуп! – снова прикрикнул мистер Доддж, и консьержка показала свою лысую голову из окошка.

Выбравшись из комнатки, она нетвердой походкой направилась к каминам. От консьержки на весь первый этаж разило джином. Кажется, с того момента, как дверь закрыли, она пыталась унять страх при помощи припрятанной в столе бутылочки. Судя по мурлычащей и болтающейся в ее руке кошке, которую она держала за лапку, как плюшевую куклу, кошка также подлечила нервы джином.

– Зря мы решили открыть дверь, – проворчал мистер Доддж, глядя, как консьержка борется со спичками. – И зачем мы только решили ее открыть?

– Помилуйте, но я ведь стучал, – ответил кто-то.

Присутствующие мгновенно обернулись к говорившему. Повисла тишина. Только сейчас все заметили, что у парадного входа гулко работает теплорешетка и на ней топчется невысокий старик в черном пальто с оторочкой из вороньих перьев и в больших летных очках.

Никто не заметил, как он появился. Вероятно, старика принес один из снежных вихрей, но все были так заняты дверью, что попросту не разглядели его.

– А вы еще кто такой? – удивился старший констебль.

– Мистер Хэмм? – пораженно проговорила миссис Чаттни. – Но как вы…

– Как вы выжили в буре, сэр? – пророкотал мистер Доддж. – Объяснитесь!

– Я просто подошел к дому и постучал, – простодушно ответил мистер Хэмм. – Да там всего лишь легкая метелица, куда ей до настоящей бури. Вот вспомнить те бури, что были во время войны, так…

– Мы не будем вспоминать те бури, – перебил его старший констебль. – Как так вышло, что вы оказались вне дома? И я еще раз повторяю свой вопрос: как вы выжили в буре?