– Слушаю.

– И хоть я очень-очень ненавижу Арабеллу, – быстро проговорил он, – но… в общем, вам стоит знать о ее дяде, мистере Сергиусе Дрее. Этот хмырь никакой ей не дядя. Он просто живет в квартире Арабеллы. Он прикидывается ее дядей, но на самом деле он жулик и мошенник.

– С чего ты взял?

– Ну, он ведет себя очень подозрительно.

– В чем это выражается?

Финч открыл было рот, чтобы сообщить о тайной встрече мистера Дрея с Человеком в черном, но промолчал. Тогда пришлось бы рассказывать и остальное, а делиться с констеблем о заговорщиках точно не стоило. Впрочем, сказать что-то нужно было – он ведь сам завел эту тему.

– Мистер Дрей ходит в разные мрачные места вроде того кабаре. А еще он дает миссис Джей пилюли, от которых она почти всегда спит.

– Ну, Финч, – снисходительно заметил полицейский, – посещение кабаре не делает человека жуликом. А что касается миссис Джей и ее пилюль, то тут я ничем не могу помочь – в медицине и аптекарском деле не силен.

– Но он бьет Арабеллу!

Констебль вздохнул.

– Как бы я к подобному ни относился, – сказал он, – наказывать детей у нас не запрещено законом.

Финч был вынужден признать, что у него действительно нет никаких свидетельств в пользу того, что мистер Дрей – жулик. А за то, что он дрянной человек, в тюрьму его, к сожалению, не посадят.

Они подошли к дому, и констебль открыл дверь. Стоило полицейскому и мальчику ступить на теплорешетку, как из своего окошка, словно зубной крем из тюбика, почти целиком вылезла недоуменная миссис Поуп.

– Что?! – воскликнула консьержка, глядя на мальчика. – Что он здесь делает? Его ведь совсем недавно увезли!

– Так и есть, мэм, – кивнул констебль и задорно подмигнул Финчу. – Виной всему некоторая поспешность в действиях различных… гм… неравнодушных персон. Произошло недоразумение. Стало известно, что мистер Фергин никуда не исчез – он отлучился на некоторое время и обещал вернуться, как только разберется с делами.

– Как это «обещал вернуться»?! – Консьержка не желала верить ни в какие чудесные возвращения. Они противоречили ее мировоззрению и материальному благосостоянию.

– Мистер Фергин оставил сообщение на граммофонной пластинке, мэм, – пояснил мистер Перкинс. – Насколько мне известно, мальчик говорил вам об этом.

– Нет…

Констебль сурово нахмурился. Конечно, до коронного взгляда мистера Додджа, сулящего всеобъемлющее чувство обреченности всякому, на кого он направлен, ему было далеко, но все же на миссис Поуп он подействовал – та потихоньку заползла обратно в окошко.

– Лгать представителю закона – преступление, мэм. Вы говорите, что вам не сообщалось о граммофонной записи?

– Сообщалось, – опустив глаза и обильно покраснев, призналась консьержка.

– Тогда попрошу вас вернуть мальчику его ключ.

Консьержка будто не услышала. Она все так же ненавидяще глядела на Финча. А тот храбро глядел на нее в ответ: на этот раз она ему ничего не сделает – с таким защитником, как констебль Перкинс, ему ничего не страшно!

– Ключ, мадам, – строго проговорил полицейский.

Медленно и неохотно миссис Поуп направилась к стене, где на гвоздике висел ключ от двенадцатой квартиры. Яростно скрипя зубами, она сняла ключ и при этом что-то достала из ячейки для корреспонденции.

– Тут еще письмо, – глухо проговорила консьержка. – Адресованное мальчишке. Принесли незадолго перед вашим появлением.

– Мне? – поразился Финч. Он никогда раньше не получал писем.

Миссис Поуп нехотя протянула мальчику конверт и ключ от квартиры. Письмо он получил сразу, а вот с ключом пришлось повозиться – консьержка никак не желала разжимать пальцы и выпустила его лишь в тот миг, как констебль многозначительно кашлянул.

Финч глянул на конверт. Обратного адреса не было, а в графе «Адресат» стояло: «Горри. Улица Трум. Дом № 17. Финчу из квартиры № 12».

– Что ж, мне пора, – сказал констебль. – Не попадай в неприятности, Финч.

– Постараюсь, сэр. Спасибо вам большое!

– Мэм. – Мистер Перкинс кивнул консьержке, прикоснулся к шлему и вышел за дверь.

Финч, в свою очередь, не замечая гневного шипения миссис Поуп, помчался вверх по лестнице. Он боялся поверить, что все обошлось, боялся поверить, что снова дома. И хотя отсутствовал он совсем недолго, ему казалось, что прошла вечность.

Когда Финч запер за собой дверь квартиры и зажег свет в прихожей, впервые за весь день он ощутил себя в безопасности.

«Так, кто же мне пишет, интересно? – подумал мальчик. – Может, это от дедушки?»

Финч вскрыл конверт и развернул вложенный в него листок бумаги. Когда мальчик прочитал то, что на нем было написано, руки его задрожали. Непослушные пальцы разжались и выронили письмо на пол.

На листке чернели криво выведенные строки:

Как только часы пробили восемь утра, раздался стук в дверь. Финч дернулся и едва не выстрелил.

Это все же произошло… Он пришел! Кэрри пришел! Закончилась долгая, наполненная мучительным ожиданием ночь, и вот он здесь!

И тем не менее требовалось убедиться. Было странно, что Кэрри вдруг решил постучать.

– Кто там? – спросил Финч, пытаясь унять голос, чтобы тот не выдал, как ему на самом деле страшно.

Из-за двери никто не ответил. Финч пожалел о том, что у него нет перископа, с помощью которого можно было бы узнать, кто стоит на этаже.

– Кто там?! – повторил мальчик. – Отвечайте! Или я буду стрелять! У меня… у меня есть револьвер!

Финч сжимал рифленую рукоять вспотевшей ладонью. Рука дрожала, и мальчик опасался, что если выстрелит, то даже в дверь не попадет. И дело было не только в страхе – нервы Финча грозили вот-вот оборваться от напряжения, словно кто-то невидимый яростно водил по ним смычком, раз за разом оттягивая их все сильнее.

Это было совсем не удивительно, учитывая обстоятельства – не каждый день он попадал в такие ситуации. Да и мало кто попадал! Чтобы убийца писал вам, что знает, где вы живете?! А Кэрри был не простым убийцей. Он к тому же был не-птицей, то есть, помимо двери, он мог забраться в квартиру и через окна, мог просочиться в какую-нибудь щель или в замочную скважину. Он мог появиться откуда угодно и расправиться с мальчишкой с легкостью – даже не вспотев.

Накануне вечером, как только шок после прочтения угрозы в письме отступил, Финч решил действовать. Разумеется, идти к мистеру Перкинсу не имело смысла – Кэрри уже ускользнул от него на пустыре, да и что констебль сможет сделать, раз убийца знает, где живет его жертва?

Нужно было как можно скорее поговорить с единственным человеком, который действительно мог помочь, кто мог приструнить Кэрри. Точнее, могла.

Не тратя лишнего времени, Финч выбежал из квартиры и понесся вверх по лестнице. Оказавшись на седьмом этаже, он подбежал к двери мадам Клары и дернул за цепочку. Колокольчики прозвенели и затихли. Открывать никто не шел – из квартиры няни не раздалось ни звука.

Финч снова дернул за цепочку, но ответ был тем же. Судя по всему, мадам Клара куда-то вышла: так крепко спать, чтобы не слышать назойливого перезвона колокольчиков, она точно не могла. Да она и не спала по вечерам, ведь примерно в это время обычно совершала прогулку с ребенком.

«Вот оно что! – подумал Финч. – Она на прогулке!»

Он очень надеялся, что это так и что злодеи еще не успели до нее добраться.

И все же вероятное временное благополучие няни никак не отменяло того, что нужно было что-то делать с угрозой от Кэрри.

«Если убийца собрался к вам в гости, нужно проявить гостеприимство и как следует его угостить», – как нельзя вовремя Финчу вспомнилась реплика одного сыщика из приключенческой книжки, которую он когда-то читал. Арабелла могла бы им гордиться. Если бы ему было дело до ее гордости, конечно.