Быстро облачившись в другую одежду, Роберт надел поверх кожаный пояс. Только теперь Арабелла заметила, что одного ножа не хватает – он остался в горле у монаха на городской улице. Роберт засунул на пустое место новый нож и готов был уйти, не сказав Арабелле ни слова на прощание, но она преградила ему путь.

– Не ходи туда!

Роберт оттолкнул ее в сторону, а когда она вцепилась ему в руку, остановился и недоверчиво посмотрел на нее.

– Он был не один. С ним был другой…

– Ты не найдешь его!

– Ему не спрятаться от меня, если он, конечно, не сбежал. Впрочем, он не может сбежать, не выполнив приказа. Я найду его.

– Как? – прижавшись к нему всем телом, спросила Арабелла. – Как ты найдешь его?

– В городе есть люди, которые мне помогут. Эти два монаха – с севера. Их лица и выговор наверняка не остались незамеченными.

Роберт спокойно отстранил ее и вышел за дверь, не забыв запереть ее. Арабелла добежала до окна и увидела, как он вышел из амбара. Она вскрикнула в отчаянии и, повалившись на пол, обхватила колени руками и подтянула их к груди. Слезы неудержимо покатились по ее щекам.

Арабелла оставалась в этой позе несколько часов подряд. Горькие рыдания то вырывались из ее груди, то стихали. Она не сомневалась, что никогда больше не увидит Роберта. Ножевая рана под левым соском цыгана разрушила ее веру не только в его стойкость перед лицом бед и невзгод, но и в неуязвимость перед самой смертью.

Она преисполнилась этим мистическим ощущением в то утро, когда увидела его впервые. Солнце тогда золотило его белокурые кудри и делало похожим скорее на языческого бога, чем на человека.

А теперь, когда он был ранен, с ним могло произойти все что угодно. Ему могут причинить боль, как любому смертному. Он может умереть, как любой другой человек. Арабелле доводилось видеть, как люди погибают на турнирах, умирают от ран, полученных в боях. Короткая агония, медленное угасание – и затем смерть.

Арабелла не представляла свою жизнь без него, поэтому эта мысль означала вынесение приговора для нее самой.

Предостережение старой цыганки снова всплыло в ее памяти: ей следовало остерегаться любви.

Пока Арабелла жила в замке и общалась с молодыми людьми, ей казалось, что любви не так уж трудно избежать: кавалеры из округи, заезжие путешественники – все они были чужими. Кроме того, ей на роду было написано выйти замуж не по любви, а исходя из интересов короны. И Арабелла с детства свыклась с этой мыслью, справедливо решив, что в любой ситуации можно найти способ компенсировать издержки брака по расчету.

Арабелла лежала на полу скрючившись, не находя в себе силы шевельнуться или обратиться к своему молчаливому советчику и надежному оракулу – зеркалу. Оно слишком часто предавало ее, поддерживая в ней эйфорическую уверенность в том, что ее судьба не может сложиться трагически.

Она не помнила, сколько часов назад Роберт ушел – может быть, два, три или четыре. Ее трясло от страха, она так долго проплакала, что уже не могла остановиться и лишь судорожно царапала ногтями ковер.

Арабелла вспомнила, что собаки обычно чувствуют, когда хозяин попадает в беду. По их поведению можно узнать, жив он или мертв. Она с трудом поднялась и подошла к окну, чтобы взглянуть на Калифа.

Верный пес застыл в напряженной стойке, не спуская глаз с дверей амбара. Сколько Арабелла ни смотрела на него, она не обнаружила в его повадках ничего необычного. Калиф ждал хозяина так же, как делал это изо дня в день. Арабелла ни с чем отошла от окна.

Она подумала, что лучше лечь на кровать, но неудобная поза на ковре уже стала для нее привычной. В таком положении ее и застал Роберт. Он тихо вошел и замер в недоумении. Арабелла вскочила и вцепилась ему в руку, словно он намеревался исчезнуть.

Он ласково обнял ее и осторожно прижал к себе, возможно потому, что рана на груди причиняла ему боль. Затем отстранился от нее и зажег свечу. Обернувшись, он увидел прежнюю Арабеллу. Роберт снова привлек ее к себе и поцеловал распухшие от слез глаза.

– Неужели ты думаешь, что я не в состоянии защитить себя? – Он пристально посмотрел на нее. – Ты решила, что меня могут убить?

– Конечно, нет, – спохватилась она, когда он произнес эти страшные слова. – Но их могло быть больше, чем ты предполагал.

– Теперь уже нет.

Роберт стянул с себя давно ставший ему тесным костюм и предстал перед ней полностью обнаженным. Арабелла смотрела на него в немом восхищении, уверяя себя, что судьба будет хранить Роберта хотя бы за его божественную красоту.

– Ты нашел его? – спросила она, набравшись смелости.

– Нашел.

Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным, словно она интересовалась, удалось ли ему раздобыть пропитание или найти убежище. А ведь речь шла об убийстве человека.

– Кто-то рассказал тебе, где он прячется?

– В этом не было необходимости. Он оказался там, где я и предполагал его найти, – ответил Роберт и слегка поморщился, снимая рубашку, на которой запеклась кровь. Через минуту он уже внимательно изучал содержимое своей шкатулки с лекарствами. – Он был в церкви. Молился. Скорее всего, замаливал грехи. – Он достал какую-то склянку, вылил из нее немного жидкости на чистую тряпицу и протер рану.

Арабелле хотелось спросить, как и где он убил монаха, но она воздержалась от лишних вопросов. Он иронически усмехнулся.

– Какая разница? – отозвался он на ее невысказанный вопрос. – Главное, что я убил его.

Роберт разорвал полотно на бинты, и Арабелла туго перевязала ему грудь.

– Они оба погибли в один день. Король будет в ярости. Вот что я нашел в его кошельке. – Роберт высыпал на ладонь золотые монеты.

– Это монеты короля и Гуиза.

Роберт молча кивнул и спрятал их в сундук. Переодевшись в турецкие льняные шаровары и рубаху, он отправился кормить лошадей. Арабелла тем временем постаралась вернуть утраченное самообладание, чтобы выглядеть как обычно. Она вспомнила о том, что горячая ванна обладает уникальным восстанавливающим действием, и поспешила вымыться.

Она испытывала невероятный прилив энергии – ведь Роберт вернулся к ней живой и невредимый. Казалось, он совершенно лишился страха перед преследователями. Значит, у него есть на это веские причины, иначе он поделился бы с ней своими опасениями.

Арабелла растирала себя полотенцем, стоя в лохани, когда Роберт вернулся в кибитку.

– Уже темнеет. Я хочу сходить в город еще раз. Может быть, у них были сообщники.

Арабелла испугалась, но не подала виду. Она просто обняла Роберта за шею и прижалась к его израненной груди. Король действительно мог выслать подмогу своим разведчикам.

– В Марселе ежедневно погибают люди. Для приморских городов это обычное дело. Сюда приходят, чтобы свести счеты с жизнью или с врагами…

– Прошу тебя…

– Арабелла… – Его тон подействовал на нее успокаивающе. – Это моя родина, мой народ. Я здесь в безопасности. Я скоро вернусь… – С этими словами он вышел.

Арабелла повязала на талии расшитый золотом шарф и взяла в руки лютню. Через мгновение по комнате разлилась тихая цыганская мелодия.

При звуке открывающейся двери Арабелла вскочила, ожидая какого-нибудь дурного известия. Но Роберт, напротив, улыбался.

– Либо их было всего двое, либо северяне поняли, что вопросы тут лучше не задавать.

Арабелла подошла к нему, намереваясь произнести заранее приготовленную речь.

– Роберт… – Она запнулась, прислушиваясь к учащенному биению своего сердца.

Он скептически смотрел на нее.

– Да?

– Дай мне обещание.

Он придвинулся к ней ближе, и Арабелла поспешила вымолвить:

– Обещай мне, что, если они найдут нас, ты убьешь меня прежде, чем это сделают они.

Роберт изумился так, что не сразу нашел, что ответить. Он просто взял ее за плечи и с силой тряхнул, потом тихо произнес сквозь стиснутые от ярости зубы:

– Не говори глупости. Ты будешь жить. Ты должна жить, что бы ни случилось…