Мое зрение расфокусировано, все вокруг размыто, цвета смешиваются с различными оттенками зеленого и коричневого, когда я бегу так быстро, как только позволяют ноги, острые ощущения погони захлестывают меня и заставляют мое сердце биться быстрее.

Я не знала, что это может быть так весело, но я здесь ради этого.

— О, Коооооооотен… — Я резко останавливаюсь, поднимая юбку чуть выше. Это отстой, но это значит, что теперь я могу бежать быстрее. Снова ускоряю шаг, и мои босые ноги натыкаются на крошечные камни и разбросанные ветки вдоль тропы, но мой мозг отказывается признавать неизбежную боль от бега в полную силу без защиты. Мейер дразнит меня, называя нелепым прозвищем, которое он выбрал для меня, хотя оно мне вроде как начинает нравиться. Не то чтобы я ему это говорила.

Его голос звучит ближе, чем когда я слышала вой, а это значит, что убежать от него, скорее всего, невозможно. Поэтому я стараюсь еще больше, хотя на самом деле не хочу.

Мое сердце выпрыгивает из груди, как будто вероятность опасности, смерти реальна. Я должна напомнить себе, что это игра. Фетиш. Это не…

Треск ветки, которая раздается слишком близко, заставляет меня подпрыгнуть, но я подавляю визг и заглушаю любой другой шум, который он мог услышать со своей позиции. Посмотрев направо, затем налево, я делаю полный разворот на три шестьдесят, прежде чем направиться к огромному поваленному дереву, лежащему по диагонали от моего места.

Моя пятка приземляется под неудобным углом на большую ветку, но я игнорирую обжигающий разряд электрической боли, который пробегает по моей ноге до низа живота. Добравшись до ствола, я прижимаюсь спиной к коре и прикрываю рот рукой, чтобы не производить слишком много шума при дыхании.

Запах сырого дерева и свежих цветов пересиливает все остальное, звук моего волнения, бьющийся в ушах, сводит на нет все остальные признаки того, что он может быть ближе, чем я думала.

Закрывая глаза, я концентрируюсь на каждом малейшем звуке вокруг меня. Царапанье бегущей белки, прерывистое пение птицы, треск ветки.

Ствол достаточно большой, чтобы скрыть каждую частичку меня, или, по крайней мере, я так думаю. Для верности я соскальзываю вниз, цепляясь кардиганом за кору, и изо всех сил стараюсь стать как можно меньше, насколько это в человеческих силах.

Мое дыхание немного замедляется, но сердцебиение по-прежнему учащается настолько, что я боюсь потерять сознание и не увидеть Мейера во всей его красе.

Прижав обе руки ко рту, я поворачиваю голову вправо, но ничего не вижу, затем поворачиваю голову влево и…

— Скучала по мне, котенок? — На этот раз я действительно кричу, и вместо того, чтобы отшутиться и сказать что-то вроде "Эй! Ты победил, давай трахнемся прямо сейчас". Я толкаю его в грудь и несусь, как вор, в направлении тропы… черт возьми, если я знаю, о чём я думала. Я нахожусь в режиме полета, мой логический мозг не в состоянии передать моим буквальным инстинктам, что на самом деле я не в опасности.

Поэтому я бегу.

Хотя я знаю, что это безопасная опасность.

Мой мозг мечется между ними, смешивая нашу игру и реальность, поэтому я стараюсь сосредоточиться только на беге.

Позади меня раздается смех Мейера, зловещий, но в то же время чертовски горячий. Возможно ли быть возбужденной и напуганной до смерти одновременно?

Да, да, это так.

За исключением того, что это возбуждает. Совсем не так, как я думала, и это заставляет меня хотеть этого еще больше. Иметь возможность превратить свой страх во что-то веселое. Доставляет удовольствие.

Что-то новенькое.

На этот раз, когда я бегу, меня не беспокоят звуки, которые я издаю, потому что уже почти уверена, что у него рентгеновское зрение, и он также частично вампир. Как еще он смог увидеть меня и подкрасться ко мне?

Я нахожу кустарник, растущий рядом с двумя деревьями, и, не думая о том, какие животные или, не дай Бог, жуки находятся там, перепрыгиваю через грубые листья и приседаю, закинув руки за голову.

В этот момент я убеждена, что в фильме ужасов была бы первой идиоткой, которую зарезали бы, не успев закричать. Пока я прячусь, боль в моих босых ногах начинает действительно давать о себе знать. Каждый дюйм моих ступней пульсирует, в некоторых местах ощущается острая боль, которая говорит мне, что это открытые порезы.

Все в порядке. Со мной все будет в порядке.

Я уже знаю, что он не позволит мне по-настоящему пострадать и позаботится обо мне, когда мы закончим, но сейчас я наслаждаюсь болью, потому что это означает, что я побеждаю.

Я начинаю задаваться вопросом, не потеряла ли его. Ничего не слышу. С другой стороны, я и раньше его не слышала. Только теперь сомневаюсь в его способностях. Например, может быть, я действительно убежала от него. Что будет, если он меня не найдет?

Уверенная, что он где-то не в том направлении, я медленно поднимаюсь, моя голова выглядывает ровно настолько, чтобы я могла разглядеть окрестности, когда аромат специй и мускуса застает меня врасплох.

Откидывая голову в сторону, я кричу в лес, когда его рука закрывает мой рот, а его глаза оказываются на одном уровне с моими, смертельная ухмылка делает его одновременно смертельно опасным и сексуальным.

Мое сердце колотится от шока, но я также мокрая, мои трусики прилипли к телу, когда он наклоняется ближе и рычит:

— Нам нужно прекратить так встречаться, котенок. — Его взгляд опускается на мою грудь, где мои сиськи практически проваливаются в прорезь блузки. Эта великолепная улыбка становится шире, его жемчужные белки вспыхивают, как предзнаменование.

Его слова, однако, выводят меня из ступора. Со всей силой, которой я обладаю, я снова толкаю его в грудь, но он предвидит мой ход. Его тело застыло на месте, он протягивает свободную руку и обхватывает пальцами мое горло, поднимая меня, чтобы я снова встала. Он не давит рукой, просто слегка похлопывает пальцами по бокам, чтобы мое дыхание не было затруднено. От этого мое сердцебиение снова учащается, но когда я могу дышать легко, паника отступает, позволяя мне поддаться пьянящему чувству, что меня поймали.

— Ты сдаешься?

Я вижу это по его глазам, он не хочет, чтобы я сдавалась ему. Он даже сказал мне об этом раньше, так что, как послушный маленький котенок, я делаю, что мне говорят.

— Пошел ты! — Кричу я, пиная и пробивая любую плоть, до которой могу дотянуться, я испытываю дрожь удовлетворения, услышав, как он пару раз хрюкнул. Мои глаза закрыты, словно я персонаж фильма ужасов, на которого я сейчас похожа, но мне действительно все равно.

Его рука опускается, моя шея освобождается от его хватки, и я бросаюсь в противоположном направлении, уверенная, что он отпустит меня, как в прошлый раз.

О, как я ошибаюсь.

Жгучая боль в затылке заставляет все мое тело замереть. Оттягивая меня назад за волосы, обхватив одной рукой за талию, Мейер бросает меня на подстилку из опавших листьев. С помощью какого-то вампирского колдовства он разворачивает меня так, что оказывается лежащим на мне сверху, удерживая оба моих запястья в своей хватке.

У меня кружится голова, но потом я вижу, как он смотрит на меня, и напоминаю себе, что он не пытается причинить мне боль. Кажется, он видит мой страх и дает мне секунду, чтобы сделать несколько глубоких вдохов.

Я должна сдаться. Я должна просто принять капитуляцию, но я знаю, что он хочет заслужить это, и я не думаю, что он еще это сделал.

Расставляя ноги, я отталкиваюсь, дернув бедрами, как можно сильнее. Я застаю его врасплох на долю секунды, но этого как раз достаточно, чтобы его хватка ослабла, а у меня появилось достаточно места, чтобы сбросить его с себя. Отползая назад, я стискиваю челюсть, когда моя ладонь натыкается на что-то острое, и от ощущения жжения на глаза наворачиваются слезы.

— Ты хоть понимаешь, как чертовски сексуально выглядишь, пытаясь убежать от меня? — Он встает и идет в мою сторону, в то время как я пытаюсь ускользнуть, как жук, которого вот-вот раздавят.