– Что?! Что за чушь? – оторопел друг и удивлённо уставился на О’Коннела. – Почему не можешь?

– Да потому что денег на обучение в юридической академии нет. Мне никто их не даст… а в семинарии всё бесплатно. Хоть в глубине души я наивно полагал, что отец разрешит мне делать то, что я хочу, и, наверное, нашелся бы какой-то вариант. Однако уже все предрешено: в моей семье ты можешь стать либо священником, либо гробовщиком! Прекрасный выбор, не так ли? – саркастически рассмеялся Киллиан.

– Лучше некуда. Так чего же не копаться с трупами и делать гробы? Тем более бизнес этот прибыльный. Ты же мечтаешь стать детективом, там тоже много мертвецов, – с надеждой произнёс Блэквуд.

– Если бы! Лиам уже занял эту нишу. И стоило ему лишь родиться на пять лет раньше меня, чтобы забрать такую выгодную должность себе… Кто-то обязательно должен продолжить дело отца, – тяжело вздохнул О’Коннел и уронил голову на сложенные на столе руки.

– И что ты выбрал?

– Естественно, семинарию, – Киллиан прикрыл лицо ладонями.

– Ты так легко отказался от мечты?! Как? Я тебя не узнаю!

– Будто бы я мог выбирать. У меня нет иных вариантов – хоть какое-то образование лучше, чем ничего, – раздосадовано фыркнул он.

– А потом ты вдруг решишь податься в монахи? – мрачно усмехнулся Робин, совершенно обескураженно смотря на друга.

– Боже упаси, конечно, нет. С другой стороны, семинария, в конце концов, находится в большом городе, там есть бурса. И это шанс вырваться из этого захолустья! Получить свободу и уехать подальше от этой фанатичной семейки. Меня никто не будет контролировать. К тому же, – О’Коннел поднял указательный палец вверх, – можно попытаться заработать денег для оплаты юридической академии, прежде чем я приму сан и обет безбрачия, – он вздрогнул и, полный уверенности, серьёзно заявил: – Я заберу документы, Розалин и уеду с ней в закат! Я не хочу на всю жизнь остаться один, без дамы сердца и стакана виски вместе с друзьями по выходным.

Блэквуд как-то странно покосился на Киллиана и с нервным смешком спросил:

– Ты точно сын священника?..

✠✠✠

В тот день О’Коннел всё-таки согласился с отцом, мысленно всё больше и больше продумывая свой план. Брендан невероятно гордился собой, что отправил нерадивого сына в семинарию.

А на следующий день Киллиан, переполненный волнением, отправился к Розалине. Он искренне надеялся, что она поймёт и дождётся. Но О’Коннел глазам своим не поверил, когда увидел её в окне престижного трактира, мимо которого проходил, вместе с другими мужчинами. Их было трое. Они целовали её, беспардонно лапали и стискивали в объятиях, а она улыбалась им в ответ, и Киллиан, как идиот, стоял и наблюдал за этим. В этот момент у него замерло сердце, ему хотелось кричать, что он всё не так понял! Это обман! Видение. Что, чёрт подери, происходит и почему он до сих пор просто пялится на то, как его любимую домогаются? Нет, он не допустит этого!

О’Коннел сорвался с места и кинулся в трактир. Он с грохотом распахнул дверь и лихорадочно осмотрел зал, его взгляд столкнулся с зелёными глазами Розалин. Она мгновенно побледнела от ужаса, застыла, но тотчас отпрянула от незнакомцев.

– Не смейте трогать её! Уберите свои грязные руки от неё! Розалин, они тебя притащили сюда, да? – разъярённо рявкнул Киллиан, подлетев к трём здоровякам. Он едва ли доставал им до плеча, но это ни капли не страшило его, наоборот – разжигало огонь злости. На лице возлюбленной промелькнул испуг, замешательство, её рука соскользнула с плеча одного из них, и она попыталась подобрать слова, поднявшись:

– Киллиан, дорогой, ты… всё не так понял! Они не хотели мне делать больно, они мои друзья, – слегка улыбнулась она, пытаясь его успокоить, и с жалостью глянула на букет свежих полевых цветов. – Что ты вообще тут забыл? – испуганно возмутилась Розалин под громкий хохот мужчин.

– Что? Друзья? Лучше ты мне ответь, что ты забыла здесь, мать вашу? – рассвирепел О’Коннел, и она тут же стушевалась под его напором.

– О, милочка, я так понимаю – это твой щенок, о котором ты говорила? Много же ты секретов от него таила, – издевательски рассмеялся блондин с уродливым шрамом на щеке.

– О чём вы? Я не понимаю… – ответ осадил Киллиана, и он растерянно отшатнулся назад.

– Это так мило! Салага не понимает, о чём идёт речь. Давай, расскажи же, чем ты занимаешься после работы, – ядовито выплюнул другой, уже более худощавый мужчина, пренебрежительно пихнув Розалин в плечо. О’Коннел ошарашенно застыл, когда та попыталась выдавить из себя какие-то оправдания, однако её нахально прервали:

– Так вот, знай, мелюзга, она подрабатывает жрицей любви! Знаешь таких? Женщин, слабых на передок, – с презрением и глумлением бросил третий и злорадно ухмыльнулся, отпив из кружки, по всей видимости, алкоголь.

– Что?! Нет! Это какая-то глупость… – Киллиан не поверил. Он просто не мог даже предположить, что его любовь может оказаться такой… Не мог же он так оплошать. – Рози, ну же, скажи, что это не так! – отчаянно воскликнул он, всплеснув руками. Это никак не укладывалось в голове. Весь мир вокруг посыпался на осколки, в глазах серело, и сознание его угасало от боли.

– Вы только посмотрите! Этот слабак таскался за шлюхой! Не нашёл себе пассию получше? – в унисон смеялись они, и О’Коннелу казалось, что жизнь рушится, голова кружится, а на глаза непроизвольно наворачиваются слёзы, и в горле першит. Внутри всё бурлило от неразберихи. Ему настолько нагло врали, а унизительные выкрики, на которые обернулись все люди, сыпали соль на рану ещё сильнее.

– Кто бы говорил. Человек, который точно так же с ней спит. Выходит, ты тоже не смог найти себе пассию получше. Вы стоите друг друга, – Киллиан хлестнул наглеца резким ответом, не собираясь давать себя опускать у всех на виду.

– Киллиан, я все тебе объясню! – стушевалась Розалин и заметалась, пытаясь спасти собственную репутацию в его глазах.

– И тебя всё устраивает? – разочарованно процедил О’Коннел, чувствуя, что её святой образ в голове с болью рушится, оставляя за собой лишь шлейф ненависти.

– Я… Да, но всё гораздо сложнее, чем ты думаешь, – она отчаянно залепетала и с ужасом посмотрела на него. Он не хотел слышать и слова от неё и больше ни минуты не пробудет в этом гнилом заведении. Если её выбор таков, то ничего сделать нельзя. Киллиан задохнулся от ярости и швырнул букет на стол, злобно прошипев:

– Да подавись ими. Живи, как знаешь, забудь про меня, – не одарив Розалин даже взглядом, он ушёл из трактира. Невыносимая боль пожирала его изнутри, раскалывая сердце на маленькие частички. Она просто использовала его, как игрушку.

Больше никакой любви между ними и быть не могло. Конечно, потом, когда они ещё раз встретились, Розалин пыталась всё отрицать, затем извиняться, но О’Коннел был непреклонен. Он просто сообщил весть, что уезжает и надеется, что никогда не увидит её. Теперь Киллиан был на сто процентов уверен, что ему нужно сменить обстановку.

✠✠✠

Никогда в жизни Киллиан ещё не был так рад тому, что послушал отца. Ведь теперь тот думал, что всё под его контролем, и сыночек на правильном пути, и, как бы это странно ни звучало, стал следить за О’Коннелом меньше. Единственное, что он требовал, – это приезжать обратно в их городок, Портвейл, несколько раз в год, что Киллиан делал с неохотой. Он бы с удовольствием никогда туда не возвращался, да вот матушку он слишком любил, и там его всегда ждал Робин, уже успевший обвенчаться с Рейвен. Его ожидания всё же не подтвердились насчёт несерьёзности их отношений.

О’Коннел пытался отовсюду получить выгоду, даже от обучения в семинарии, поскольку там были не только духовные предметы, но и вполне прикладные и нужные в жизни, к примеру: правоведение, философия и различные языки, – что очень пригодилось бы ему в будущем. Киллиан привык довольно быстро к постоянному чтению молитв, участию в мессах и ношению чёрной рясы, которую он благополучно скидывал сразу после учёбы и перевоплощался в обыкновенный костюм. К слову, ему в какой-то степени даже нравилась ряса с белым воротничком, ведь ему чертовски шло. Киллиан и учился-то неплохо, единственное, что ему не нравилось – это теология. Ну да бог с ней. Всё равно она в жизни понадобится не больше, чем астрономия.