– А сейчас можно? – касаясь своими устами моих, рычит он.
– Нельзя, – нехотя повторяю.
Щёки налились краской. Скулы Подопытного напряглись. Он смял мою одежду властным движением.
– А если я не спрошу тебя, ты же ударишь меня?
– Безусловно. – Сознание туманится. Я говорю на автомате, не осознавая, что происходит. Веки закрылись, голова кружится.
Губы Кирилла вплетаются в мои, забирая дыхание себе. Он аккуратно касается их, проскальзывая всё глубже. Приоткрыв рот, завладел устами в страстном, требовательном, жадном поцелуе, от которого мозг отключился. Мои ладони упали на его обнаженный торс. Я впилась ногтями в него так сильно, что у него останутся отметины.
– Ты не настоящий. Так не бывает, – простонала я.
– Что не бывает…? – вырвалось хриплое рычание из его лёгких.
– Мне кажется, что… Что я ещё не проснулась. Тебя не должно существовать.
– Но я есть.
Прошептал он, вновь впившись в мои губы своими.
По телу растеклось тепло, кожа покрылась мурашками. Низ живота наполнился магмой. Колени подкосились. Нахал потянул меня к постели, и я поддалась. Идя за ним, будто он зряч и точно знает, куда направляется. Упершись в край кровати, он развернул меня. Подхватив на руки, положил на мягкий матрас, а сам навис надо мной. Разве я могу отказать ему? А себе? Но он ничего и не требует от меня, он будто наслаждается, ничего не прося взамен. Мимолетно возникло ощущение притворства с его стороны. Но я попыталась отбросить это злое раздумие.
Погрузившись носом в мои волосы, он вдыхает их аромат, сжимая одной рукой мою тонкую талию.
Его поцелуи отчерчивают неровную линию, идущую к шее. Подопытный заурчал, целуя меня за ушком. Я чуть выгнулась. Тихие стоны вырываются из моего горла, между ног образовался пожар. Я завыла от невыносимого желания.
– Мне ничего не надо. Совсем. Вообще ничего, – зашептал он низким, но ласковым басом. – Только будь рядом, доверяй мне. Хоть ты совсем не знаешь меня, а я тебя. Но я ощущаю что-то такое… Это не любовь, нет. Не похоть и не страсть. Это ужасная потребность в тебе. Как наркотик… – его голос срывается. – Я не понимаю, кто я, где я и что со мной. Я ничего не вижу. Плохо воспринимаю происходящее. Всё вокруг смутно знакомо, но всё равно не то. – Он осёкся. Баритон стал ещё ниже. Мужчина прижал меня к себе крепче. – Есть мысли внутри меня, будто не мои. Я сам себе чужой. Только не ты… Как странно. Ты будто якорь.
Парень замолчал. Я выпалила: то ли от неловкости, то ли от своей неуверенности.
– Это виноваты дофамин, серотонин, фенилэтиламин, эндорфины…
– Ты сейчас шутишь? – резко отрезал он, не поднимаясь, не имея возможности оторваться от меня.
– Нет, я серьёзно. Любви не существует. Мы привязываемся к человеку благодаря гормонам, которые вырабатываются у нас в организме. Эти гормоны–это наркотик. Вот что ты ощущаешь. Просто я рядом. – Перевела дыхание. – Я не верю в любовь.
Мужчина отпустил меня и без сил упал на кровать рядом со мной.
– Не верю в любовь… – прошептал он. – А я в неё верю? – говорит он уже будто сам с собой.
– Ты даже не знаешь меня, как можно любить ту, которую не видел? – не понимаю его.
– Можно, – не раздумывая отрезал он.
Похоть отступила и взамен неё навалилась злость, досада, непонимание. Сев на колени, я сверху вниз смотрю на мужчину, который лежит на кровати. Крик отчаяния вырвался из моих легких:
– Ты играешь! Почему? Почему тебе нравлюсь именно я? Это же чистое враньё!
– Потому что ты вытащила меня из тьмы, – проговорил он так, будто это самая очевидная вещь.
– Почему именно чёртова любовь? – срываюсь, дрожа от ощущения беспомощности. Глаза щиплят от слёз. За яростью пришло уныние и апатия. Упав на матрас, уставилась в потолок. С уст сорвался полушёпот. – Может, ты просто благодарен мне?
Он не ответил. Так мы пролежали ещё несколько минут, пока Кирилл не решил прервать тишину. Его голос звучит безэмоционально и отстраненно.
– Мне не в чем ехать.
– Маша приедет и всё привезёт, – также равнодушно сказала я.
– У тебя хорошая подруга, раз беспокоится о тебе.
– А о тебе никто будто не переживает?
– Кроме родителей… Никто. – Для него это само собой разумеющееся.
– Не может быть. Даже жена?
– Бывшая не только не волновалась, ей было плевать: где я, что я делаю, ел ли я и сколько спал. Мы поженились только потому, что она забеременела.
– Значит, вы встречались, любили друг друга, – стараюсь подловить его.
– Любили, – иронично произнёс он. Смешок слетел с его губ. – Вот в эту любовь я точно не верю.
Подопытный лёг на бок, подперев рукой голову. Его пальцы коснулись моей ладони.
– Интересно…
– Что именно?
– Не могу понять, кто я.
– Что имеешь в виду?
Он сразу поморщился, пытаясь отмахнуться:
– Маньяк, наверно.
– Ты похож скорее на нудилу, чем на маньяка, – печально рассмеялась я.
– На нудилу?
Сжав моё запястье, Подопытный вновь навис надо мной, прижимая меня к кровати всем телом. Раздвинув мои ножки, он уместился между ними. Меня окатил жар, после бросило в холод. В венах взрываются электрические разряды, выжигая их. Губы нахала припали к моему горлу, оставляя постыдные следы. Откинув голову, застонала, впиваясь ногтями в массивную спину.
Взяв в свой обжигающий плен мою мочку уха, хам рыкнул.
– И сейчас нудила, – простонала, выгибаясь.
– Ты уже поверила в любовь, – шепчет он. – Ты любишь меня, просто отрицаешь это.
Он не дал мне ответить. Его рот приоткрылся и он завладел мной. Пальцы прошли по бедру, приближаясь к оголившимся ягодицам.
– Я и не знал, что ты в юбке. Для меня её надела?
– Больше вещей не было, – на выдохе выдавила из себя.
– Даже не представляешь, как я этому рад.
Мужчина завел кисть между ног и скользнул к моему горячему лону, которое прикрыто тонкими, мокрыми от вожделения трусиками. С силой зажмурившись, завыла. Наглец жадно целует меня, посасывает уста, покусывая, рыча от желания. Поддев линию моих кружевов, норовит проникнуть под них, но внезапно остановился, услышав стук в дверь.
– Я тебе всё принесла, – раздается весёлый смех подруги.
Кирилл зарычал:
– Даже не думай ей открывать.
Обвив его за шею, притянула к себе, пленяя пухлые губы. Щетина колет мою нежную кожу, но это только сильнее возбуждает.
Прикусив меня, он заурчал, начав неосознанно покачиваться, сжимая в своих объятиях.
– Ты там жива? Ау! – не унимается Маша. – Я тебе одежду привезла! Открой!
Но мне плевать на её крики, лишь огонь, который разрастается во мне, пытаясь убить, волнует меня сейчас.
Пальчики проникли во влажные трусики. Коснувшись моих складочек, бессовестный водит между ними, обводя мою ноющую от возбужденния жемчужину. Я задрожала, задыхаясь от накативших чувств.
Нахал продолжает ласкать меня, проскальзывая своим языком в мой рот, принуждая млеть. Его пальцы нажимают на клитор, заставляя вздрагивать и стонать.
Между ног ноет и болит. Всё тело напряглось. По нему пошли электрические разряды.
– Ты голос, который вытащил меня из тьмы. Я тонул в ней.
От баса меня затрясло ещё интенсивнее. Всё нутро желает лишь его. Сейчас, сию минуту, секунду. Желание отдаться медвежьим рукам так велико, что я забыла, где нахожусь, какой день и кто этот мужчина.
– Нельзя… – на выдохе прошептала, срываясь в пучину блаженства.
Два пальчика скользнули в моё лоно. Всё естество сжалось. Я вжалась устами в него ещё сильнее. Слышен хриплый стон наслаждения, вырывающийся из моих лёгких. Кирилл имеет меня, водя вокруг набухшего клитора. Я замерла, ожидая стремительной разрядки и всплеска удовольствия. Я ощутила, как каждая клеточка скоро взорвётся. Оторвавшись от его губ и выгнув спину, напряглась до предела. Ноги задрожали. Он начал целовать мою линию декольте, не останавливаясь, продолжая сводить меня с ума своими прикосновениями.
Тело дрогнуло. Мышцы бесконтрольно сжимаются. Я с силой закричала, падая в бездну экстаза. Миллионы импульсов разрывают меня, принуждая впиваться ногтями в плечи Подопытного, выгибаться, выкрикивая его имя.
