– Моя жизнь не интересная.
– Почему ты не говоришь о себе? – Машинально отрицательно замотал он, не понимая меня. – Не хочешь, чтобы потом я нашёл тебя?
– Нашёл меня? – выдохнув, улыбнулась от умиления, глаза сузились. – Нет. Не смеши. Даже если ты будешь в курсе моих паспортных данных, ты меня не найдешь, если так захочу я.
Мужчина громко рассмеялся, считая это моей глупой шуткой.
– Тогда почему?
– Не хочу привязываться. Ведь имя…
– Ни к чему не обязывает, – отдёрнул он меня.
Я замолчала, прикусив нижнюю губу. Обжигающий спазм прошёл по моему телу, во рту появился вкус крови. Место укуса пульсирует и ноет.
– Не хочешь говорить, не надо, – фыркнул он. – Давай тогда с простого… Приходил парень, которому ты дала отпор.
– Ну… – заинтересовалась я.
Нахал присел поудобнее, приняв позу Наполеона.
– Ты несколько раз назвала это место лабораторией. – Внезапно меня словно окатило с ушата с ледяной водой. Сердце забилось быстрее, ладони вспотели. Меня потряхивает. Я сжала одеяло так сильно, что кажется, оно сейчас порвётся. – Ты сказала: "Моя лаборатория…" , "Отдай ключи от моей лаборатории". Объяснишь?
– Привычка, – произнесла я, но в этот раз дрожь в голосе не скрыть. – Раньше я работала…
– Ты врёшь, – перебил он.
– Тебе везде мерещатся заговоры. Я просто оговорилась, – взорвалась я. – Тем более, ты же знаешь в каждой больнице есть своя лаборатория и я привыкла так называть отделение, где я работаю. – Наговорила несусветную глупость.
– А где другой персонал?
– Тебе меня мало? – насупилась я.
Мужчина выпрямил руку, предлагая мне положить свою на его ладонь, но я продолжила сидеть, замерев от липкого страха.
– Прошу, я ничего не сделаю тебе. Обещаю. – Тон его смягчился.
Протянувшись к нему, дотронулась до его кисти. Он сжал её, а после прижал тыльную сторону к своим мягким губам. Я остолбенела. Он еле слышно гортанно зарычал от наслаждения.
– Почему ты не можешь открыться? Тебя что-то беспокоит.
– Я молчу не ради себя, а ради тебя, – пробурчала.
– Значит, что-то есть, – заключил он.
От бессилия я легла на колени Подопытного. Голова коснулась его ног, от чего тот дрогнул. Его рука не отпускает мою. Он положил её на меня, а второй начал поглаживать мои волосы.
– Тебя что-то тяготит, но ты не хочешь мне открыться. Твоя душа разрывается от сомнений и вечной лжи. – Мои губы задрожали, услышав истину, глаза защипали от слёз. – Когда-нибудь я заслужу доверия.
– У меня нет родителей, брат погиб, – неожиданно, сорвалось с моих уст. – Я росла в приёмной семье с четырнадцати лет. Они вложили в меня всё. Никогда не кричали, всегда помогали. Да и в данный момент Алес поддерживает меня.
– Так зовут твоего папу?
– Да, – с долей грусти простонала я. – Он лучший. Хочет победить смерть.
– Что имеешь в виду? – заинтересованно спрашивает Кирилл, поглаживая мои пшеничные волосы, проникая в них пальцами.
– У нас с ним одна цель. Мы хотим научиться оживлять мёртвых.
– И как успехи? – Мужчина спокоен. Кажется, его не удивляют мои слова.
– Пока… никак, – произнесла я. В душу закралась мысль, что не соврала.
– Думаю, что это невозможно, – равнодушно произнёс он, продолжая гладить мои растрёпанные локоны.
Я печально улыбнулась.
– Да, я тоже так считаю… С недавних пор. – Выдержав паузу, продолжила. – Завтра я съезжу по магазинам. Тебе что-то надо?
– Вещи и ещё… – Он осёкся, будто специально. – Я знаю, говорила, что с родственниками видеться нельзя, но я бы хотел встретиться с дочкой.
Его тон тих, более задумчив, будто он пытается вытащить что-то из своих воспоминаний, но не может.
– Так сильно её любишь? – с придыханием задала вопрос.
– Очень, – не раздумывая ответил он.
В груди начало нарастать тепло.
– Сейчас… Нет… Но когда выздоровеешь… – выдавливаю из себя. От самой себя тошно. – А это будет очень скоро… Вот увидишь… Ты вернёшься к своей дочери, – голос срывается, горло перекрыло.
– Хорошо, – покорно принял тот свою судьбу. – Как скажешь, доктор.
По щекам полились слёзы. Я уткнулась носом в его ноги и заплакала.
Этот мужчина для меня не просто мой эксперимент, моё детище. Не просто тот, кто напоминает мне братика, с которым я попрощалась и не желала терять ещё раз. Он стал для меня лучом света, который заставил меня чувствовать. Я ничего не ощущала с кончины Коли, но теперь… Теперь нутро снова болит. Я изо всех сил стараюсь убить своё вновь бьющееся сердце, но делаю только хуже.
У меня есть два варианта: либо я отпускаю Кирилла и он теряется среди людей на планете, но мне придётся заметать за ним следы, чтобы они не привели Алеса к нему. Либо отдать его своему отцу и посмотреть, что с ним будет.
Прикрыв веки, начала тонуть во тьме. Большая ладонь не перестаёт поглаживать мои немного влажные волосы.
– Не уходи только никуда. Спи со мной, – заурчал он томным басом.
– Я и не собиралась.
Через несколько минут погрузилась в сон от усталости и навалившихся эмоций.
Сновидения стали странные. Мрачные. Тёмные. Одна и та же девочка сопровождает меня не первый раз.
Я опять наблюдаю эту малышку, ей уже восемь. Она сидит за партой, покорно сложив руки. Её мышцы колотит мелкой дробью. Она старается не обращать внимание на сиреневое пятно, которое спускается по стене, но взгляд каждый раз возвращается к нему. Учитель спокойно ведёт урок, объясняя тему.
– Констанция, – обращается она к малютке, но та не слышит её. Она сосредоточилась на расплывчатой кляксе с огромным ртом, с которого капает агатовая жидкость. Куколка зажмурилась, намеривая не замечать увиденное. – Констанция? Всё хорошо? Я позвоню брату.
Но та не может вымолвить ни слова. Тело бьёт дрожь. Она и раньше видела такую тень, бесформенную грязь, но сейчас ей особенно боязно.
– Чудачка, – послышались смешки одноклассников. – Дура какая-то.
Девчушка попыталась открыть очи. Прищурившись, увидела липкую сущность, которая пробирается по столу к ней. Ребёнок с криками вскочил, закрыв от ужаса глаза. Тёплые объятия учительницы накрыли её, желая успокоить.
– Констанция! Что такое? Что случилось?
Мгла заволокла класс. Всё в тумане. Мир вокруг неё кружит.
Больничная койка и гнетущая атмосфера.
– Это успокоительное, – слышен голос врача за дверью.
– Что с ней? – Тембр братика взбудоражил меня. Сердце сжалось.
– Последствие аварии и потери родителей. Она придёт в себя. Дайте ей время.
– Констанция перестала разговаривать.
– Дайте ей время, – настаивает доктор.
Малышка сидит в палате, кротко положив ладошки на колени. Вокруг неё три нечисти: чёрная, фиолетовая и алая. Они что-то шепчут, заставляя её трястись. Кровавое нечто коснулось её лодыжки. Та дёрнувшись, закричала, что есть силы. В комнату сразу вбежал персонал. Бедняжка бьётся в истерике. Конечности бесконтрольно дёргаются.
– Милая моя! Милая! – кричит Коля, кидаясь к бедолажке.
Дитя вяжут, её держат, пытаясь привести в чувства. Уложив вырывающегося ребёнка на кровать, вкололи дозу снотворного. Иголка плавно вошла в детскую ручку. Еще немного она сопротивляется. Но вдруг ослабла и, закрыв очи, утонула во мраке.
Я дрогнула, раскрыв глаза. Меня бьёт мелкая судорога.
"Эта нежить теперь мне снится. Ужас какой!" – Мурашки гурьбой идут по телу.
Осмотревшись, поняла, что очнулась на массивном мужском плече. Его медвежья рука ласково обнимает меня. Я улыбнулась от умиления, вдыхая его запах, стараясь запомнить, запечатлеть в своей памяти навсегда. От него пахнет корицей и сандалом. Он успокаивает меня, заставляя забыть ужасный сон. Его сердце бьётся ровно и спокойно, а моё нет. По коже пробежал озноб. Я сжала одежду Кирилла своими маленькими, тоненькими пальцами, вжавшись в его большую грудь носом.
Я не имею возможности оторваться от него, уйти и оставить одного в комнате.
