– Неужели вы подумали, что я бы осмелился принести вам живую гадюку? – не без ехидства поинтересовался я.

Агния рассмеялась.

– Ну что вы, конечно нет. Вы не способны на такую подлость, – она махнула рукой.

– Прекрасно, что вы это понимаете, – я продолжал давить улыбку, а сам думал о том, что прислать ей коробок с живыми янтарными гадюками неплохая идея.

Я развернул халат, явив на свет мертвую змеиную тушку с отдельно валяющейся головой. Девчачью заколку брать с собой не стал, завернул в полотенце и спрятал в комнате. Я знал, что янтарная гадюка оказалась в моей кровати не просто так. Чтобы сейчас не сказала Первая жрица, как бы не объяснилась, это будет ложью.

Впутывать в свои разборки девчонку я не намеревался.

– Мне хотелось бы знать, откуда змея взялась в моей постели, – не отводя взгляда от Агнии, я откинулся на спинку и расслабился. Интересно, что она придумает.

– Случается, янтарные гадюки заползают в храм, – жрица не повела и бровью. Искусная игра, ничего не скажешь.

– И как часто? – я подыграл ей. Замешана она в этом или нет, не важно. Важно, что ей в любом случае была бы выгодна моя смерть. Но действовать открыто ей, естественно, не хотелось. Как и остальным моим недоброжелателям. А вот случайно заползшая смертельно ядовитая змея отлично вписывалась в картину несчастного случая.

– Ну-у, – она пожала плечами, невинно похлопав длинными ресницами. – Может раз в месяц или два. Но такие случаи бывают.

– Печально слышать.

– Милорд, прошу, примите мои извинения. Мне очень жаль, что так вышло. Это было бы ужасной трагедией, если бы Верховный Архей, главнокомандующий Его величества, лорд Алмазной долины, Ричард Колтон умер бы в наших стенах от укуса янтарной гадюки, – искренность ей не удалась, но я и не ждал правды. Я мог бы и не приходить к ней, не показывать змею, а просто проигнорировать покушение и понаблюдать за неприятелями. Провести тайное расследование.

Но я пошел по-другому пути. Неплохо бы напомнить жрице, что стало причиной нашей неприязни.

– Странные у вас дела в храме творятся. То ядовитые змеи ползают, то вивьены пропадают… Может это как-то связано?

Агния не смогла сдержаться. Испуг, растерянность, злость. Именно в таком порядке эмоции отразились на ее лице.

– Милорд, то, что случилось с вашей…

Дверь кабинета резко отворилась и на пороге возникла жрица в золотых одеяниях.

– Госпожа, в атриуме беспорядок. Эта девчонка! Эта Барнс опять вытворила демон знает что!

Элеонора

Кто бы мог подумать, что одно ведро способно принести столько разрушений!

Впереди наставница, позади неблагонадежная соседка. Обеим нельзя видеть мои полные солия глаза! Так что оказавшись в западне, я решила изобразить падение. И нет, это был не обморок.

Солий хорошо усмирялся болью. Дискомфорт в теле, страдания и боль влияли на количество вырабатываемой магии. Если вивьена страдала, то солий прекращал вырабатываться. А вот настроение влияло уже на качество. Грусть, печаль, чувство безнадежности и другие отрицательные эмоции меняли аромат солия и его насыщенность.

Жаль, что я не умею мастерски управлять собственными эмоциями. Впади в отчаяние, и ты мало кому интересна. Но я так не могла. Мысли о побеге слишком сильно захватывали меня. Надежда, а я продолжала надеяться, что обязательно сбегу отсюда, придавала моей энергии особую насыщенность. Повлиять на это у меня не получалось, так что буду бороться другими способами.

Я рассчитывала, что резкая боль прогонит солий. Хотя бы из глаз. На ум не пришло ничего, кроме как устроить падение. Правда, для этого придется удариться голенью. Но ничего другого не оставалось.

План был безукоризнен. Я сделаю вид, будто собираюсь переложить ведро из одной руки в другое. Бросать под ноги не стану. Боюсь, что уроню на пальцы и, не дай боги, сломаю себе еще что-нибудь. Лежать в постели в ближайшие две недели не входило в мои планы. Поэтому я решила, что ударю край ведра голенью, отпущу его и пусть летит как мячик вперед. Отделаюсь синяком на ноге и мокрым полом.

Не знаю в какой момент все пошло наперекосяк. Я находилась почти на углу, когда ударила ведро голенью. Но, как оказалось, жрицы тоже были почти на углу. Просто я не придала значения тому насколько близко они ко мне находятся. В общем…

От удара голенью о ведро, мыльная вода пролилась на пол. Стало скользко. Вдобавок, прямо перед наставницей упала тряпка. Тоже мыльная и скользкая. Но чистая. Вымыть пол в комнате того самого незнакомца я не успела.

Все жрицы упали. Моя наставница, наступив на тряпку, еще и проехалась на ней примерно с метр и тоже упала. Но при этом они выглядели скорее недовольными, нежели пострадавшими.

А ведро…

Ну ведро!

У меня же сильные ноги, так что ведро улетело в атриум. И не просто в атриум. Оно угодило аккурат в верхнюю часть колонны, которую обвивали виноградные лозы. С глухим стуком отлетело к лавочкам, где сидели археи и вивьены. Упало на узкий высокий столик с витыми ножками, на котором лежали закуски и переливался кувшин с вином. Отскочило и приземлилось в цветочную клумбу, отбив кусок каменного ограждения.

Класс!

Еда и питье полетело в сторону, испачкав гостей со жрицами. Крики, паника, переполох. Все начали вскакивать с мест, смотреть откуда прилетело ведро. Но тут подоспела новая порция впечатлений.

Колонна!

Эта колонна показалась мне кривой еще в тот день, когда я сюда попала. Но я не думала, что она настолько плохо сделана. Часть архитектурного декора от удара слетело вниз, ударив по основанию. Мгновение-другое, колонна стояла на месте, лишь слегка подрагивая. Потом нижняя часть неожиданно треснула. В центре!

Колонна начала падать… И не просто падать на мраморный пол, чтобы был выложен шахматкой. Нет. Если бы колонна «тихонько прилегла» на черно-белый пол…

Колонна упала на другую колонну. Та тоже покачалась и тоже решила упасть.

Бух. Ба-бах.

Пришла очередь следующей колонны дрожать…

Я стояла и смотрела на то, как рушится атриум. Мне захотелось крикнуть «Остановитесь», но разве это бы помогло? Поэтому я молча и с диким ужасом наблюдала за тем, как пять колонн складываются подобно домино.

С каждый грохотом, я сжималась все сильнее. Мое сердце стучало как бешенное, а по спине пробежали неприятные мурашки. От переживаний ладони стали липкими от пота. Теперь уже и речи не шло о выработке солия. Голень болела, по ноге стекала теплая струя крови, а на душе будто кошки скребли!

Наконец последняя колонна по правой стороне атриума легла на пол. Воцарилась гробовая тишина.

Дрожащей рукой я коснулась балюстрады и выглянула. Все были живы. Никто не пострадал. Я облегченно выдохнула. Не хотелось вот так ненароком кого-нибудь убить.

– Барнс! – послышался возмущенный голос моей наставницы. Как и ее подружки, она уже поднялась с пола и отряхнула золотые одеяния.

Дернувшись от ее гневного выкрика, я отошла назад от балюстрады. Удивительно, как еще не поскользнулась на мыльной воде.

– А я что… Я просто… – я не сразу обрела дар речи. – Я… случайно. Простите. Я не хотела. Я ударилась о ведро, и оно улетело. И вообще. У меня голень разбита.

Вскинув подбородок, я указала на сочившуюся из места удара кровь, но это не произвело никакого впечатления. Наставница скривилась в злой гримасе. Как и ее подружки-жрицы. Только Майя мне и сочувствовала. Стояла неподалеку, прикрыв рот ладошкой, и с ужасом смотрела на меня.

– Я не знаю, что тебя ждет, Барнс! Но тебе придется за это ответить.

Угроза прозвучала на весь атриум, так что популярности теперь не избежать. Мою фамилию услышал каждый присутствующий.

Вот только непонятно, каким образом мне придется ответить за случившееся. Вивьен не били и не пороли. Починить здесь все я не смогу. Родных, могущих возместить ущерб, нет. В храме я нахожусь по велению закона и денег мне не платят. Так как?